Сергей Беляк - Адвокат дьяволов. Хроника смутного времени от известного российского адвоката

— Вован, иди сюда, я держу для тебя место!

А однажды в пылу полемики Андрей заявил, что против него строят козни не кто-нибудь, а именно бывшие комсомольцы и коммунисты, в том числе и прокурор Шевелев. После чего прокурор (уже неоднократно получавший взбучки от судьи за самовольные выступления) поднял, как школьник, руку, прося разрешения сделать заявление.

— Ну, что у тебя? — сморщился Содомовский. — Говори.

— Уважаемый суд! — поднявшись во весь свой небольшой рост, громко, с дерзким вызовом произнес Шевелев. — Только что подсудимый Климентьев заявил, будто бы я выполняю указания коммунистов. Это ложь! И вообще, товарищ подсудимый Климентьев, к вашему сведению, я никогда не был членом КПСС!..

В зале все затихли.

— Это меня оглушило, — отреагировал Климентьев. — Тогда… это является для вас смягчающим обстоятельством. Я вас зауважал.

— Ишь ты какой, оказывается! — воскликнул в свою очередь Содомовский, глядя на прокурора. — Беспартийный!.. Ладно, садись, хватит здесь цирк устраивать…

При этом надо понимать, что сам Владимир Григорьевич Содомовский, заслуженный юрист Российской Федерации, просидевший более тридцати лет в кресле судьи, разумеется, членом КПСС был.

Суд, заседания которого проходили ежедневно, продолжался почти три месяца. И за это время в большом зале Нижегородского областного суда перебывало множество людей — свидетелей, журналистов, зрителей. Были там и мои друзья, и коллеги, приезжавшие из Москвы в Нижний по своим делам и, ради любопытства или чтобы поддержать меня, непременно заходившие в суд.

Был там и Эдуард Лимонов. Он дважды приезжал в Нижний за этот период, и всякий раз мы с ним виделись и обсуждали ситуацию с Климентьевым. Вечерами мы ходили ужинать в ресторан «Виталич» — один из лучших ресторанов русской кухни в Нижнем Новгороде, где я часто встречал и Бориса Немцова. Тогда в ресторанах позволялось курить, и мы с Эдуардом после ужина всякий раз выкуривали по сигаре, стараясь не думать ни о чем плохом. Но «Виталич» располагался совсем недалеко от областного суда, на Покровке, и не думать о процессе, о Климентьеве и Кислякове у нас не получалось.

22 февраля 1997 года, в день рождения Лимонова, в клубе Rocco, принадлежавшем Климентьеву, были накрыты столы в честь Эдуарда. Эта идея целиком принадлежала Сергею Клементьеву (младшему брату Андрея), и он же, собственно, все и организовал. Собрались многочисленные гости, и мы все ждали Лимонова, желая сделать ему сюрприз. Но он так и не пришел, хотя я с ним накануне договорился о встрече именно в Rocco. Беда в том, что я не знал адреса той квартиры, где остановился Эдуард (это была квартира кого-то из его однопартийцев), а мобильный телефон то ли у него в тот вечер не работал, то ли такого телефона у него вообще тогда не было. В итоге мы напрасно прождали виновника торжества в сияющем огнями ночном клубе и, грустные, разошлись, пропустив за его здоровье по рюмке водки. В то время как он сам вынужденно сидел в какой-то маленькой квартире, так как хозяева куда-то ушли, не оставив ему ключа, и ел то ли борщ, то ли холодец. Чего только не бывало в жизни героя мировых бестселлеров!..

Но вернемся в зал Нижегородского областного суда, куда пригласили для допроса очередного свидетеля. Это была высокая, крупная, стройная брюнетка в строгом, обтягивающем черном платье чуть выше колен и накинутом на плечи малиновом палантине с вензелями Lois Vuitton.

По мере того как она шла по длинному залу от входной двери к свидетельской трибуне, находящиеся в зале зрители постепенно склоняли головы в проход, не в силах оторвать глаз от этого чуда природы, оправленного в тонкую шерсть, шелк и капрон.

На Содомовского внезапно напал кашель. Он начал задавать ей дежурные вопросы для протокола, а сам смущенно отводил в сторону взгляд.

— А чего это вы к нам так долго добирались? — спросил он, наконец овладев собой. — Мы вам уже трижды направляли повестки.

— Вы их направляли в Санкт-Петербург, где я прописана, а я живу в Нижнем. Я позвонила маме, и мама мне сообщила…

— Мама, значит… Хорошо. А здесь вы где работаете?

— Я сейчас не работаю. И вот думаю вернуться назад, в Питер, потому что сейчас здесь работы нет… А раньше работала в казино. Менеджером…

Она произнесла «что» не мягко, через «ш», как это делают москвичи, а четко через «ч», как произносят только питерцы. И это прозвучало в ее исполнении очень мило. И слово «менеджер» она произнесла тоже по-своему, сделав ударение на вторую «е», причем и первая и вторая «e» прозвучали у нее не мягко, через «э», а жестко через «е», как произносят иногда слово «с е кс» люди из российской глубинки.

— Как-как? — переспросил Содомовский, встрепенувшись? — Ме-нед-жер?..

При этом первая «е» прозвучала у него почти как «и». В зале кто-то хихикнул, но девушка не повела и бровью.

После того как свидетель ответила на вопросы гособвинителя, судья спросил:

— А почему вы на следствии давали одни показания, а суду — другие? В чем причина?

— Суд это высшая инстанция! — ответило чудо природы.

— Приятно слышать, — улыбнулся Содомовский, бросив взгляд победителя на прокурора Шевелева.

Нижегородская кадриль да и только! Веселая, озорная, не под гармошку, а, что называется, «под язык». И фигур, на радость зрителям, много.

Следующим свидетелем оказался субтильный молодой человек в сером костюме. От волнения он то и дело поправлял спадающие с переносицы очки и был похож на студента-первокурсника. При этом он тоже работал в казино.

— И кем же вы там работаете? — спросил судья.

— Я — пит-босс.

— Пит… пит-босс? — насмешливо переспросил Содомовский. — Это еще что? Ни на босса, ни на этого, как его… питбуля вы не похожи…

Свидетель объяснил задачи пит-босса в игорном заведении, после чего ответил на вопросы прокурора.

— А почему вы на следствии говорили совсем другое? — теперь уже вопрос судьи задал свидетелю прокурор Шевелев.

Свидетель снова поправил спавшие было с потного носа очки и едва слышно произнес:

— Вы же сами мне это сказали, а потом заставили повторить следователю.

«Публика наградила молодого человека горячими аплодисментами, а прокурор наверняка был повергнут в отчаяние: он не ожидал подобного выпада и не подготовился к нему», — написала на следующий день одна из местных газет.

Но главными свидетелями этого громкого судебного процесса были, конечно же, совсем другие люди — Борис Немцов и Борис Бревнов. Оба — высокие, молодые и симпатичные. Оба успешные. Оба с вьющимися волосами. Только Бревнов блондин, а Немцов брюнет.

В период следствия и суда Борис Бревнов являлся советником губернатора Нижегородской области по экономическим вопросам и председателем правления НБД-банка. Первую должность он занял еще в 1992 году, едва окончив Горьковский технический университет по специальности «инженер-электромеханик». Губернатором Нижегородской области в то время был, разумеется, Борис Немцов. Ну, а председателем правления НБД-банка советник губернатора по экономическим вопросам Борис Бревнов стал чуть погодя. И вот совпадение — одним из негласных условий получения Навашинским кораблестроительным заводом многомиллионного кредита в долларах США (из-за чего, собственно, и начался весь сыр-бор между бывшими друзьями Немцовым и Климентьевым) было то, что все кредитные государственные средства на постройку новых морских судов должны были пройти именно через счета этого небольшого частного банка. О чем и объявил директору завода Александру Кислякову и главному акционеру завода Андрею Климентьеву сам губернатор Борис Немцов, активно помогавший выбивать тот кредит в Минфине. Надо полагать, объявил по совету Бориса Бревнова. И Кисляков с Климентьевым тогда ему подчинились. Но потом Климентьев заупрямился и не стал давать Немцову оговоренные «откаты», точнее попросил их отстрочить. За что в итоге и поплатился, оказавшись за решеткой.