Александр Бушков - Паруса и пушки [litres]

Так вот, достоверно известно, что Дрейк ни одного своего пленника пальцем не тронул – отпускал восвояси. С командой захваченного «Касафуэго» он на радостях даже поделился частью добычи (правда, совсем небольшой – он все же был не святой).

A еще он долго дружил с молодым начинающим актером по имени Уильям Шекспир, еще не ставшим драматургом.

Но самое главное, пожалуй, в другом. Удачливых пиратов во все времена было немало. В Англии дворянские звания (а однажды и графский титул) адмиральские чины и государственные должности, порой довольно высокие, получали многие. Однако Френсис Дрейк остался единственным пиратом, чье имя до сих пор остается на географических картах, даже в двух местах земного шара (я не считаю себя всезнающим, могу и ошибаться, но мне, несмотря на все поиски, не встречалось других примеров). Бухту в Калифорнии, где Дрейк останавливался починить корабль, назвали бухтой Дрейка – уже американцы, когда в ходе помянутой войны 1848 года оттяпали у Мексики Калифорнию. Имя Дрейка носит и пролив меж мысом Горн, крайней оконечностью Южной Америки и Антарктидой, шириной добрых 800 километров.

С этим проливом связана интересная история, не имеющая отношения к главной теме, но достаточно любопытная, чтобы ее здесь привести.

Пролив Дрейка – место неуютное, негостеприимное и опасное из-за частых и жестоких штормов. Подавляющее большинство кораблей во времена парусного флота предпочитало лабиринты Магелланова пролива, гораздо менее опасные. Довольно давно появился совершенно неофициальный, но крайне почетный для моряков знак отличия – «серьга Дрейка», вручавшаяся тем, кто на парусном судне прошел пролив Дрейка. Моряки ее получали независимо от национальной принадлежности и страны приписки судна. Она была медная, строго определенного размера и веса, на одной стороне было изображено созвездие Южный Крест, на другой – мыс Горн. Вместе с серьгой выдавался и диплом за подписью бога морей Нептуна, где говорилось: «Сей поименованный мореход, обходя в широтах ураганных край земли, мысом Горн нареченный, выказал отвагу похвальную да мужество неунывное и не токмо снискал уважение товарищей великое, но и милостью нашей навечно причислен к избранникам нашим».

Если в других странах эта серьга давала лишь почет и уважение, в Англии долго существовал неписаный, но строго соблюдавшийся закон: человек с серьгой Дрейка мог в портовых тавернах есть и пить бесплатно сколько влезет.

Легко представить, как их в душе ненавидели трактирщики: во-первых, спиртного в моряка может влезть изумительное количество, а во-вторых, по тому же неписаному закону обладателям серьги сходило с рук всевозможное кабацкое буйство. Трактирщики терпели, стискивая зубы: вздумай они эти неписаные законы нарушить, подверглись бы бойкоту морской братии. Выручало их лишь то, что обладатели серьги Дрейка встречались в крайне малом количестве – очень уж немногие парусники решались идти проливом Дрейка.

Традиция эта существовала до двадцатого века, потом как-то незаметно сошла на нет. Серьги Дрейка вручались и позже, но никаких привилегий в питейных заведениях уже не давали. Хотя…

Несправедливо подзабытый ныне советский писатель А. С. Иванченко немало путешествовал по свету и написал несколько интересных книг. Во второй половине шестидесятых годов прошлого века, оказавшись на английских Фолклендских островах, нашел единственный на планете бар, где владелец соблюдал давным-давно исчезнувший закон (явно скрепя сердце) – и моряка лет семидесяти с серьгой Дрейка в ухе, десять лет пользовавшегося давным-давно забытой привилегией. Иногда английские традиции бывают очень стойкими и долговечными – что в равной мере касается как и скверных, так и вполне безобидных…

Во времена Дрейка хватало и других пиратов, получивших и широкую известность, и титул «сэр», и адмиральские чины, и государственные должности. Например, Томас Кавендиш, как и Дрейк, происхождения самого скромного. Как и Дрейк, он получил поддержку «пайщиков-акционеров» (считают, что среди них была и королева, но она в отличие от случая с Дрейком на сей раз по каким-то своим причинам «светиться» не стала).

Кроме прочего, Кавендиш известен еще и тем, что, пожалуй, единственным из тогдашних пиратов представил английскому правительству подробное письменное донесение о своих «подвигах». «Я прошел вдоль берегов Чили, Перу и Новой Испании и везде приносил большой вред. Я сжег и потопил девятнадцать кораблей, больших и малых. Все города и деревни, которые мне попадались на пути, я жег и разорял. И набрал большие богатства. Самым богатым из моей добычи был великий корабль короля, который я взял в Калифорнии, когда он шел с Филиппин. Это один из самых богатых товарами кораблей, которые когда-то плавали в этих морях».

У Кавендиша имелись веские причины быть откровенным. Ему ничто не грозило: между Испанией и Англией как раз полыхнула «горячая» война, завершившая долгую «холодную». Правда, все свои «подвиги» Кавендиш совершил еще в мирное время – но теперь, когда гремели пушки, кого это заботило?

Свое самое знаменитое плавание Кавендиш начал в июле 1586 г. В море он отправился с тремя кораблями – флагманский, «Желание», был в полтора раза больше «Золотой лани», а в экипаже оказалась примерно дюжина моряков, плававших с Дрейком. Как и писал Кавендиш в своем отчете, он прошелся вдоль тихоокеанского побережья, захватывая корабли, грабя и сжигая деревни и города.

Он нисколько не преувеличивал, когда описывал «великий корабль короля», который захватил у испанцев. Корабль был примечательный: громадина водоизмещением в несколько тысяч тонн, четырехпалубный (редкость по тем временам), на борту имелось 84 пушки и 200 аркебузиров. Сущая плавучая крепость. Это был не просто очередной «золотой галеон» – он вез в Америку сокровища и ценные товары, скопившиеся на испанских тогда Филиппинах за целый год.

Полагаясь на свою огневую мощь, капитан корабля не взял с собой военных кораблей охраны – как вскоре выяснилось, решение было необдуманное… Три английских корабля, пусть и значительно уступавшие как размерами, так и огневой мощью, набросились на него, как лайки на медведя. Ожесточенный бой продолжался более пяти часов. В конце концов англичанам удалось проделать ядрами пробоины ниже ватерлинии. Корабль-громадина накренился и стал медленно погружаться – и испанский капитан спустил флаг.

Взяв галеон на буксир, англичане дотащили его до ближайшей бухты и в темпе разгрузили. Груз оказался столь богатым, что на кораблях Кавендиша уместилась только половина. Судьба другой половины осталась неизвестной. Известно только, что к испанцам она не попала. Сам Кавендиш об этом ничего не писал. Так что есть все основания думать, что появился очередной «пиратский клад», так до сих пор и не отысканный.