Николай Лузан - Военная контрразведка. Вчера. Сегодня. Завтра

Будущая профессия захватила Устинова и пробудила жгучее желание испытать себя на новом поприще. Не дожидаясь окончания новогодних праздников, он взялся за дело, за разработку будущей структуры отдела. Основное место в ней отводил подразделениям, в задачу которых входило оперативное проникновение в спецслужбы главных противников: США, Великобритании, Франции и ФРГ. Одновременно с этим внимательно изучал личные дела на руководителей среднего звена и оперативный состав — они, по его замыслу, должны были составить костяк будущей разведки. И когда работа подошла к концу, он доложил свои предложения Циневу. Тот внес небольшие коррективы и утвердил их.

Все последующие дни и до конца января 1955 года Устинов посвятил поездкам по особым отделам управления. На местах он вникал в оперативные материалы, из которых усматривался выход на иностранные спецслужбы, а по вечерам беседовал с кандидатами на службу в 3-й отдел. При этом он не замыкался только на сотрудниках контрразведки, а вел поиск будущих разведчиков среди армейских офицеров. Главным критерием при отборе кандидата являлись его надежность, умение быстро находить контакт с людьми, разными по взглядам и интересам, способность импровизировать в сложной ситуации, склонность к иностранным языкам и, конечно же, желание служить в разведке.

К февралю 1955 года большинство из 47 вакантных должностей отдела были укомплектованы. Опираясь на опыт и помощь коллег из МГБ ГДР, Устинов вместе с подчиненными приступил к организации разведывательной работы. Основное внимание они сосредоточили на Миссиях связи США, Великобритании и Франции. Они состояли при Главнокомандующем советскими войсками в Германии и представляли интересы своих стран. Миссии располагались в одном из самых живописных районов — Потсдаме, занимали отдельные здания, охранялись собственной военной полицией и комплектовались в основном военнослужащими. По данным МГБ ГДР, их принадлежность к армиям США, Великобритании и Франции в большинстве случаев служила прикрытием, фактически это были кадровые сотрудники спецслужб либо их агенты. Используя свое официальное положение, они осуществляли на территории ГДР визуальную, техническую разведку с легальных позиций, занимались сбором информации о состоянии боеготовности частей Советской армии, осуществляли вербовки агентов и проводили с ними операции по связи.

Настоящую головную боль для Устинова и сотрудников 3-го отдела представлял гигантский черный рынок. Он занимал огромную территорию, располагался за Бранденбургскими воротами, в Западном Берлине. По выходным там скапливалось до нескольких десятков тысяч человек. Среди них частыми покупателями и продавцами выступали советские военнослужащие и их жены. В мутной стихии черного рынка разведчики западных спецслужб чувствовали себя как рыба в воде и, пользуясь этим, ловили свою «рыбку» — будущих агентов, подсаживали их на контрабандную наживку, а затем завлекали в шпионскую сеть.

В первые месяцы 1955 года Устинову и его подчиненным пришлось забыть про выходные и заниматься созданием разведывательных позиций в западных спецслужбах. Основное внимание они сосредоточили на оперативной разработке «гнезд шпионажа» на территории ГДР — Миссий связи, в первую очередь США и Великобритании. Это был сложный, трудный, но зато самый короткий путь к главным тайнам противника. Вербовка агента из числа кадровых сотрудников позволяла контролировать разведывательные операции ЦРУ и МИ-6, а самое главное, обеспечивала прямой доступ к святая святых любой спецслужбы — агентурной картотеке.

Прежде чем требовать от подчиненных результатов, Устинов сам занялся этой работой. Присутствуя на приемах, участвуя в повседневной деятельности совместных комиссий, он под легендой советского армейского офицера устанавливал контакты с сотрудниками западных Миссий. В ходе общения прощупывая друг друга наводящими вопросами, ловя неосторожно оброненное слово и по другим признакам в поведении представителей западных стран Устинов и его сотрудники по крупицам накапливали информацию на будущих кандидатов на вербовку. К концу февраля в аналитическом отделении 3-го отдела управления были обобщены материалы на десятерых кадровых сотрудников западных спецслужб, заслуживающих серьезного оперативного внимания.

Один из них, капитан британской Миссии Джон Робертсон, и был взят в активную оперативную разработку. В прошлом боевой офицер, участник войны с Германией, он активно шел на контакт с военнослужащими советской Миссии, живо интересовался событиями, происходящими в СССР, критически отзывался о деятельности руководителей своей страны. Прошлый опыт контрразведывательной работы подсказывал Устинову, что в лице Робертсона он имеет дело с кадровым сотрудником британских спецслужб. Этому выводу вскоре нашлось подтверждение, оно было предоставлено коллегами из МГБ ГДР. Устинов взял на себя дальнейшую оперативную разработку Робертсона. Их общение — общение двух профессионалов, которые понимали друг друга с полуслова, скорее напоминало игру в кошки-мышки.

Очередной прием в британской Миссии проходил рутинно и не предвещал неожиданностей. Официальная часть закончилась и его участники — советские, британские, американские и французские сотрудники — неспешно дефилировали между фуршетным столом и залами. Благостный покой под величественными сводами особняка нарушали звон столовых приборов, веселый смех и монотонный гул голосов.

Устинов и Робертсон, наполнив бокалы прекрасным французским вином, прошли на летнюю веранду. Они были одни, никто и ничто не мешало им любоваться зимним садом. В нем ощущалось близкое и волнующее дыхание грядущей весны. Глаз радовала изумрудная зелень травы на лужайках. Набирающее жар солнце веселыми зайчиками скакало по стенам. Легкий ветерок шаловливо поигрывал шторами и лохматил волосы на головах Устинова и Робертсона. Они не обращали на это внимания и в полную грудь вдыхали бодрящий воздух просыпающейся после зимней спячки природы. Устинов подставил лицо солнцу и, нежась в его благодатных лучах, произнес:

— Замечательный сегодня день! Не правда ли, Джон?

— Однажды он станет последним в нашей жизни! — мрачно обронил Робертсон.

Устинов встрепенулся, с недоумением посмотрел на него и заметил:

— Джон, я не узнаю тебя. Что это за апокалипсический прогноз?

— Нисколько, Иван.

— Что ты имеешь в виду?

— Только то, что сказал, — буркнул Робертсон и замкнулся в себе.

Это заявление и выражение его лица насторожили Устинова и заставили напрячься. Обычно жизнерадостный, сегодня британец не походил на себя. Внутри него происходила мучительная борьба. Губы кривили гримасы, а на скулах играли желваки. Робертсон силился что-то сказать, но спазмы сводили ему горло. Интуиция и профессиональный опыт подсказывали Устинову: сейчас или никогда. Он согрел Робертсона сочувствующим взглядом и спросил: