Николай Лузан - Военная контрразведка. Вчера. Сегодня. Завтра

— Понимаю! Взамен на информацию я потребую от него американский паспорт. Он обещал.

— Одного этого будет мало. Затребуйте с него несусветную цену и торгуйтесь. Брук — капиталист, для него это вполне естественно.

— Я заломлю с него такую цену, что в нашей «Березке» будет хоть шаром покати! — заявил Канавин, и впервые на его лице появилась улыбка.

— Это уже перебор, Сергей Александрович. Аппетит придется убавить. Нашим гражданам надо хоть что-то оставить, — шутливо заметил Устинов и распорядился: — А сейчас я вас попрошу письменно и подробно изложить все, что вам известно о Бруке.

— Да! Да, конечно! — согласился Канавин и занялся составлением отчета.

С того дня началась его подготовка к явке с Бруком — Шраммом. Устинов рассчитывал, что она может состояться в ближайшее время, на совместной советско-американо-британской встрече в советской Миссии связи в канун 61-й годовщины Великой Октябрьской Социалистической революции — 6 ноября 1978 года. Надежда не оправдалась. Брук отсутствовал на церемонии, а его коллеги не предприняли попыток выйти на контакт с Канавиным. В последующем, в течение всего ноября и до наступления рождественских праздников, Брук — Шрамм никак себя не проявил. В оперативном штабе советских контрразведчиков воцарилось уныние. Сам Канавин находился на грани нервного срыва и всячески пытался убедить Устинова в том, что не ведет двойной игры.

Возникшие было сомнения и подозрения в отношении Кана-вина рассеялись в первый день Рождества. На приеме, состоявшемся в Миссии связи США, наконец, появился Брук — Шрамм. Между ним и Канавиным состоялся короткий разговор. Американец принял его условия сотрудничества и дал первое задание. Оно касалось планов командования ГСВГ по размещению на территории ГДР новейшего комплекса ПВО С-125. Для обеспечения безопасной связи он предложил дальнейшие контакты поддерживать на территории Восточного Берлина и ГДР, в качестве партнера рекомендовал своего коллегу — сотрудника ЦРУ Джорджа Формана, работавшего под дипломатическим прикрытием второго советника посольства США в ГДР. Канавин согласился и, в свою очередь, выдвинул условия: американский паспорт, половину вознаграждения передавать ему наличными, а вторую зачислять на личный счет в банк Швейцарии. После короткого торга Брук — Шрамм принял их. Встреча закончилась тем, что они обменялись номерами телефонов и согласовали пароль для связи с Форманом. В ЦРУ посчитали, что их разведывательная сеть в советском блоке пополнилась еще одним ценным агентом — Тумановым.

Дерзкий замысел советских контрразведчиков осуществился. Операция «Корсары», такое название она получила в управлении особых отделов по ГСВГ, была взята на личный контроль Председателем КГБ Андроповым. В управлении готовились к организации следующей встречи Канавина с американским разведчиком Форманом и сосредоточились на формировании блока дезинформационных материалов.

Отшумели и остались позади рождественские и новогодние праздники, закончился январь, а в ЦРУ не спешили выходить на связь с агентом Тумановым — Канавиным. Это дало основание Устинову считать, что в лучшем случае в американской спецслужбе, вероятно, дополнительно проверяли вновь завербованного агента, в худшем случае — заподозрили его в двойной игре.

8 февраля 1979 года на квартире Канавина раздался телефонный звонок. Неизвестный, представившись другом «нашего общего знакомого», произнес условную фразу-пароль: «…Я с нашим общим знакомым 10 февраля буду в Берлине. Вы бы не могли составить нам компанию?»

В дальнейшем разговоре Канавин и неизвестный договорились о месте и времени встречи. Она должна была состояться в 11:00, в Сан-Суси, в Картинной галерее, в зале итальянской живописи, у картины Караваджо «Неверие апостола Фомы».

Советские контрразведчики все-таки поверили, что со стороны американской спецслужбы это был не розыгрыш. С той минуты значительная часть сил управления была сосредоточена на обеспечении встречи Канавина с коллегой Брука — Шрамма. Им, как полагал Устинов, мог быть Форман. В своем прогнозе он не ошибся. В обозначенное время тот появился в зале итальянской живописи у картины Караваджо «Неверие апостола Фомы». Назвав пароль, Форман незаметно передал Канавину рекламный буклет картинной галереи. Буклет оказался бутафорией. Внутри в нем находились: инструкции по организации дальнейшей связи, бумага для тайнописи и задание. Его содержание обнадежило советских контрразведчиков. Американская спецслужба проявила интерес к их наживке — «планам командования ГСВГ по размещению на территории ГДР новейшего комплекса ПВО С-125».

Форман убедительно просил:

«…Глубокоуважаемый Друг. Мы были бы Вам весьма признательны, если бы Вы к нашей следующей встрече предоставили копии тех документов, о которых говорили ранее. Будьте осторожны! Ваша безопасность для нас превыше всего! Да поможет вам Господь ».

Последняя фраза у коммунистов Устинова и Канавина вызвала улыбки, а результаты встречи с Форманом добавили энтузиазма. Операция «Корсары» вышла на качественно иной, стратегический уровень. Она позволила советским военным контрразведчикам и их коллегам из МГБ в течение года вводить за нос руководство ЦРУ и командование стран НАТО относительно военных планов руководства стран «Варшавского договора». Наряду с этим, помимо Формана, была вскрыта резидентура ЦРУ, действовавшая под дипломатическим прикрытием на территории ГДР, выявлены ее формы и методы работы с особо ценной агентурой. В ходе операции «Корсары» также удалось нанести серьезный финансовый ущерб: сотни тысяч долларов, выплаченных Туманову — Канавину, в дальнейшем использовались для обеспечения разведывательных операций 1-го управления КГБ непосредственно в самих США. Не менее важен был и политический итог операции. Во время очередной встречи Канавина и Формана, проходившей в парке Сан-Суси, американского разведчика задержали с поличным. При обыске у него обнаружили секретные и совершенно секретные документы. Это послужило причиной для важных политических заявлений и решений правительства ГДР. Форман, а также ряд других сотрудников американской разведки были объявлены персонами нон грата.

Эта и десятки других сложнейших контрразведывательных и разведывательных операций потребовали от Устинова и его подчиненных полного напряжения сил и ума. Они оказались на высоте своего положения. В противоборстве с симбиозом западных спецслужб — ЦРУ, СИС, БНД — успех чаще сопутствовал военным контрразведчикам управления. Под руководством Устинова, во взаимодействии с МГБ ГДР, за восемь лет они разоблачили свыше 70 агентов иностранных спецслужб, не допустили утечки важных секретов, раскрывающих планы командования ГСВГ, и обеспечили высокую боевую готовность войск.