Николай Лузан - Военная контрразведка. Вчера. Сегодня. Завтра

Хорошая погода и крепкий кофе прибавили мне настроения. Я торопил встречу с генералом Безверхним, мысленно набрасывал план беседы и не заметил, как справа возникла платформа Казанского вокзала. Пассажиры потянулись на выход. Я присоединился к ним. Людской водоворот подхватил меня, закрутил, вынес к метро и через двадцать минут выплеснул на Лубянскую площадь.

До назначенной встречи с генералом Безверхним оставалось около часа, я зашел в кабинет генерал-майора Анатолия Сердюка. Он сыграл важную роль в моей судьбе, помог вернуться с Украины в Россию и восстановиться на службе. Анатолий Алексеевич принял меня радушно, за чаем с башкирским медом живо интересовался обстановкой в отделе, положением дел в семье, спросил о здоровье ветеранов Густава Федорова, Виктора Трындикова и дал рекомендации по предстоящей встрече с генералом Безверхним. До нее оставалось десять минут. Поблагодарив Сердюка за советы, я поднялся в приемную руководителя военной контрразведки.

Она находилась на седьмом этаже здания № 2 на Лубянке. Из соседней комнаты — дежурной службы — доносились непрерывные телефонные звонки. Офицеры принимали доклады из управлений по военным округам и флотам. Интенсивность звонков говорила: после лихолетья 90-х годов российская армия уверенно становилась на ноги. Вместе с ней набирала былую силу и военная контрразведка.

Поздоровавшись с дежурным, я представился. Он обратился к списку посетителей, кивнул на диван и предложил:

— Присядьте, генерал Безверхний сейчас освободится и примет вас.

Я остался стоять и пробежался взглядом по приемной. Мое внимание привлекли фотографии тех, кто на протяжении 85 лет руководил отечественной военной контрразведкой. Их было 28. Девять, выполняя волю советских вождей, впоследствии сами стали жертвами чудовищных репрессий и были расстреляны. Десятый — Николай Селивановский, ему выпала горькая участь быть заложником в аппаратной борьбе советских вождей. Без вины виноватый он провел два года во внутренней тюрьме на Лубянке, впоследствии был реабилитирован. Одиннадцатый — Анатолий Михеев, погиб на фронте в рукопашной схватке с фашистами осенью 1941 года. Вместе с подчиненными, сотрудниками особого отдела Юго-Западного фронта он прикрывал прорыв из окружения командующего и его штаба. Остальные руководители военной контрразведки благополучно завершили службу. Двое, в свое время, возглавляли: Виталий Федорчук — КГБ СССР, а Петр Ивашутин — ГРУ Генштаба Министерства обороны Советского Союза.

Генерал-лейтенант Александр Безверхний стал 29-м руководителем военной контрразведки и получил назначение на столь ответственную должность в 50 лет. Начинать работу ему пришлось в один из тяжелейших периодов в жизни страны, когда на развалинах некогда могущественного Советского Союза в муках нарождалась молодая российская государственность. Вместе с ней происходило становление новых институтов власти и военной контрразведки, в частности. Охотников сделать ее «карманной» нашлось немало. Поэтому первым ее руководителям — генералам Алексею Молякову и Владимиру Петрищеву — понадобились дар Златоуста и хитрость Одиссея, чтобы не допустить этого.

Александр Георгиевич принял от них нелегкую эстафету на рубеже веков. Закончилось XX столетие, принесшее России и ее народу множество страданий и бед. К этому времени президент Борис Ельцин покинул Кремль. Вскормленная им ненасытная свора олигархов, алчно рыча, готовилась и дальше безнаказанно растаскивать по офшорам национальные богатства страны. Препятствием на их пути стали молодой президент Владимир Путин и стоящие за ним генералы и офицеры ФСБ. Началась война не на жизнь и даже не на смерть. Цена ее была неизмеримо больше — сохранение самого Российского государства. Сбившись в кровожадную стаю — пресловутую «Семибанкирщину», Ходорковский, Березовский, Гусинский и другие олигархи экземпляром поменьше бросили против президента Путина и его гвардии — сотрудников спецслужб — огромные финансовые, информационные ресурсы и проиграли. Свою и важную роль в той победе сыграли военная контрразведка и генерал Безверхний. Они не позволили «Семибанкирщине» сделать игрушками в своих руках некоторых генералов Российской армии и внутренних войск МВД.

В те дни, полные неимоверного напряжения сил в борьбе с иностранными спецслужбами и олигархами, злой рок нанес страшный удар по семье Безверхних. Из жизни трагически ушел сын. Выдержав и это испытание, Александр Георгиевич твердой и разумной рукой уверенно вел корабль военной контрразведки в бурном политическом море. В награду за стоицизм в квартире Безверхних вскоре снова зазвучал дорогой им голосок — сына Егорушки.

Мой взгляд, пробежавшись по фоторяду, снова возвратился к фотографии руководителя Смерша — Виктора Абакумова. Пока Александру Георгиевичу удалось вернуть из небытия только его имя. Чего это стоило, знали только он и директор ФСБ России Николай Патрушев.

— Товарищ полковник! — обратился ко мне дежурный и предложил: — Проходите, генерал Безверхний освободился.

Справившись с волнением, я открыл массивную дверь, оказался в просторном тамбуре и, толкнув вторую, вошел в кабинет.

Яркий солнечный свет свободно лился через три больших окна и теплыми бликами поигрывал на деревянных панелях большого прямоугольного кабинета. Дальнюю его стену занимала карта мира. Та ее часть, что не была закрыта шторой, пестрела множеством загадочных разноцветных обозначений. Они говорили: интересы военной контрразведки России простираются далеко за пределы границы. У левой стены стоял большой книжный шкаф, за стеклами тускло поблескивали корешки фолиантов. Из глубокой ниши выглядывал сейф, за его содержимое любая разведка отдала бы многое. На рабочем столе, рядом с электронной панелью, горкой высилась стопка папок. Строгость обстановки смягчалась любительской, от того еще более трогательной, фотографией юноши. Она занимала центральное место на журнальном столике. В юноше угадывались черты самого Безверхнего.

Мой взгляд остановился на хозяине кабинета. В спортивной, подтянутой фигуре не было и намека на начальственную сановность. Высокий, открытый лоб говорил о недюжинном уме, а крепкий подбородок — о твердой воле. Спокойный взгляд карих глаз, в глубине которых таилась лукавая улыбка, не оставлял сомнений: каждое решение генерала Безверхнего было глубоко-продуманным и имело «изюминку». И если бы не строгая военная форма, то он скорее походил не на беспощадного к шпионам и террористам руководителя военной контрразведки России, а на художника или ученого из большой науки.

Александр Георгиевич являлся ярким представителем своего поколения, пережившего чудовищную послевоенную разруху и полуголодное детство. Оно впитало в себя дух Великой Победы, которую одержали их отцы и матери в войне с фашистами. Оно воспитывалось на примерах тех, кто устоял перед всеми испытаниями, выпавшими на их и долю и долю страны, и нашел в себе силы самоотверженным трудом сделать ее великой.