Елена Клещенко - Коллеги, или Приключения двух врачей и джентльменов на Антильских островах

У капитана Блада нашлось бы, что ответить. Он мог бы рассказать и о неграх, и об индейцах, и о мулатах и метисах в пиратских ватагах, и о том мулате, который был капитаном корабля, избранным командой. Мог бы рассказать и об ирландцах и англичанах, попавших в рабство, и о том, во что эта участь превращает белого человека… Но он знал, что дискуссии, вырождающиеся в перечисление случаев из жизни, ни к чему не ведут.

— А здесь вы не опасаетесь дикарей? — спросил он.

— Беглых негров? Едва ли они сюда забредут, плантаций поблизости нет. Их логово в другом приходе, там есть холм, он так и называется — Марун-Хилл. А карибов на Невисе истребили с полвека назад.

— Но, я слышал, они делают набеги на пирогах, да и белые в здешних местах не всегда ведут себя по-христиански.

— Конечно, риск есть, — ответил доктор. — Рискует каждый житель Антильских островов, и младенцы, и женщины, и старики. Но тут, на безлюдном побережье, нам едва ли грозят неприятные встречи. Да и что с нас взять — herbarium vivum, немного одежды и утвари, и все.

— Это смотря насколько бедны грабители… — сквозь зубы пробормотал Блад.

— Для грабителя настолько убогого, что наш скарб для него ценность, у меня есть пистолет, — с достоинством заметил преподобный Мур. — И я держу его заряженным.

— В самом деле? — синие глаза капитана блеснули. — Не покажете ли его мне?

Пистолет у натуралистов был неплохой, хотя и странного вида: сделанный целиком из металла, с крюком для ношения на поясе, раструбом на конце ствола и завитками в виде бараньих рогов на рукояти. Вероятно, это чудо привезли из Шотландии предки или родственники доктора: узоры богатой гравировки напоминали чертополох. Взяв его у преподобного, капитан Блад вытянул руку в сторону и прежде, чем Мур и Слоан успели его остановить, спустил курок. Кремень щелкнул, но выстрела не произошло.

— Порох отсырел, — объяснил он. — В здешнем климате это происходит быстро. Если вы хотите застать противника врасплох, гораздо лучше обеспечить себе укрытие и немного времени, чтобы зарядить оружие. Патронов у вас достаточно?

— Полагаю, достаточно, — сказал доктор Слоан. — На пятьдесят выстрелов или около того.

— И двадцать моих. — Капитан Блад оглянулся на свои пистолеты, не столь богато украшенные, но длиннее, с массивными розетками, утяжеляющими рукоять. — Может быть, постреляем в цель? Поскольку вы скоро отправляетесь в более цивилизованные места, полный патронташ вам уже не понадобится. Мои — голландские, из Утрехта, бьют на сто футов, а до пятидесяти футов — без промахов.

Преподобный Мур замялся, но доктор Слоан дал согласие за обоих: он-де наслышан об искусстве военных моряков в обращении с оружием (в присутствии преподобного он избегал слов вроде «пираты» и «корсары») и хотел бы взглянуть на это своими глазами. Капитан Блад привычно проверил кремень, зажатый в клюве курка, открыл крышку полки, оторвал зубами и выплюнул бумажный кончик патрона, насыпал затравочный порох. Он заметил, как следит за его руками Гаррет Мур, и постарался сдержать улыбку. С тех пор как люди вкусили от древа познания зла, оружие останется желанным для каждого мужчины. Преподобный мог быть добрым христианином и прирожденным рисовальщиком цветов, но выстрелить из такого пистолета ему хотелось не менее, чем любому юнге на «Арабелле», — а когда капитан упражнялся в стрельбе, боцман всякий раз бывал вынужден переходить от ругани к подзатыльникам, чтобы корабельные работы протекали в должном темпе.

— Что ж, начнем, — сказал он. — Мы все немного выпили, поэтому не будем слишком стараться.

Подходящего дерева с плодами, которые можно было бы сбивать выстрелами, поблизости не нашлось, и было решено спуститься на песчаный берег, к причалу, возле которого покачивалась пара каноэ. Некоторое время ушло на то, чтобы устроить мишени: вытащить на песок поваленное дерева и установить на него короткие чурбачки, припасенные Абсолоном для костра. Когда это было сделано, капитан Блад вернулся к своим спутникам и взял пистолеты в обе руки. Выстрел с правой — вспышка и пороховой дым, деревяшка исчезла в зарослях. Выстрел с левой — и вторая пропала, сбитая пулей.

Капитан оглянулся на ботаников. В лице преподобного Мура читалась смесь восхищения и мальчишеской досады на чужое превосходство. Доктор Слоан смотрел на капитана с жадным любопытством.

— Поразительно! Как вы это делаете?! Впрочем, прошу прощения, если это секрет…

— Никакого секрета, доктор, я буду рад расплатиться уроком за обед. Давайте снова зарядим оружие и попробуем повторить.

Через некоторое время оба ученых мужа стояли на огневом рубеже, а капитан Блад отдавал команды. Целиться он им предложил в зарубку на стволе — чтобы увидеть, как далеко от нее окажется пуля, если посчастливится попасть хотя бы в дерево, закончил про себя капитан.

— Руку прямее, доктор. Немного разверните корпус, так легче противостоять отдаче. Наметьте взглядом линию и возьмите чуть выше, примерно на дюйм… Огонь!

Доктор попал в дерево, промахнувшись мимо метки дюймов на шесть. Преподобный держал капитанский пистолет обеими руками, но со второй попытки поразить безответную мишень удалось и ему.

— Я все делал так, как вы говорили, и однако же промазал, — пожаловался доктор Слоан. Капитан усмехнулся.

— Последняя часть секрета: повторять ежедневно. Видите ли, пистолет — не линейка математика и не нож хирурга, он действует на большом удалении, а кривая полета пули зависит и от количества унций пороха в стволе, и от качеств оружия — среди пистолей нет двух одинаковых. Но вы должны знать, какое он производит действие, так же, как вы знаете, какие последствия будет иметь надрез скальпелем. Надо привыкнуть к своему пистолету, и это не гарантирует успехов с чужим.

— Стало быть, это мастерство, которому нужно учиться?

— Конечно. Но есть и составляющая, которую в другом ремесле я назвал бы талантом. Бывает так, что полагаешься не на опыт и расчет, а на нечто вроде наития, когда что-то ведет твоей рукой, велит «сейчас», и ты нажимаешь курок… — Капитан умолк: он хотел было рассказать о том, как стреляют по движущимся целям, но опасался быть неверно понятым. — Словом, не все одинаково способны к стрельбе, и это, вероятно, к лучшему.

Они сделали еще по паре выстрелов, затем преподобный Мур поблагодарил за развлечение и вернулся к своему рисунку. Доктор Слоан принялся паковать листы с прикрепленными к ним сухими растениями и не стал отказываться, когда капитан Блад предложил свою помощь в обшивании ящиков провощенной тканью. Кроме растений, тут были высушенные шкурки животных, перья тропических птиц, и шкурки птиц, покрытые перьями, с лапками и клювами, набитые сухой травой, и блестящие раковины, яркостью не уступающие орхидеям и азалиям. Все это доктор называл «образцами», и все это надо было упаковать, чтобы потом забрать на корабль. На Ямайке у него, оказывается, были и живые обезьяны, змеи и ящерицы, которых он тоже собирался везти в Англию, — правда, беспокоился, останутся ли они живыми на протяжении всего пути. «Во время качки я не уверен и за себя», — печально сказал преподобный Мур, что немедленно послужило поводом для дискуссии на тему «Бывает ли у змей морская болезнь». Слушая аргументы, контраргументы и планы опытов, Блад покачивал головой и мысленно просил Божьей помощи для опрометчивого капитана, который возьмет на борт этот зверинец с двумя сумасшедшими смотрителями. В Мексиканском заливе он повидал многое, но семифутовый удав на нок-рее, вдобавок страдающий морской болезнью, — это было чересчур даже на его взгляд.