Юлия Латынина - Христос с тысячью лиц

После этих речей один из членов Синедриона, по имени Леви, бежал к Ироду и сообщил, что за его спиной зреет недовольство. Ирод стремительным марш-броском наведался в город, перебил весь Синедрион и назначил новый.

«Ирод же, послав ночью, перебил их втайне от народа, чтобы не было возмущения. На их место он назначил новых. И поутру затряслась земля, и пожрала бесчисленное множество скота и шесть тысяч людей» {543}.

Трудно переоценить важность этого пассажа.

Перед нами, безусловно, поворотный момент сюжета, полностью переворачивающий все традиционные представления об истоках Иудейской войны.

Эта сцена рисует в совершенно другом свете все религиозные проблемы, с которыми сталкивался Ирод и его потомство: и предсмертный приказ Ирода устроить тотальное избиение всех знатных иудейских родов, и ненависть Талмуда, и «разбойников», с которыми Ирод сражался в Галилее, и тем более ненависть к Ироду авторов Евангелий.

Для начала: она сообщает нам, что идумеянин Ирод, посвященный в цари во время идолопоклоннической церемонии, претендовал на статус Мессии !

По правде говоря, эта претензия была совершенно логичной. Ирод был назначен царем римлянами и, естественно, нуждался в подтверждении этого титула также и со стороны Синедриона. Вне зависимости от того, какой смысл верующий иудей вкладывал в это слово (т. е. считал ли он Мессию богом или человеком), царь Иудеи и был Помазанник – Мессия.

Но с точки зрения всех членов коллективной теократии, составлявших Синедрион, – и тех, которые еще в 48-м сочувствовали восстанию Иезекии, и тех, которые в 41-м отправились в составе делегации к Антонию, и тех, кто в 40-м одобрял восстание против Ирода, – эта претензия была чудовищным святотатством.

Немудрено, что Ироду пришлось казнить членов своей семьи, покрыть ненавидевшую его Иудею сетью господствовавших над ней крепостей, учреждать политический сыск и всю жизнь бороться с заговорами фанатиков.

Немудрено, что Талмуд объявляет Ирода рабом и рассказывает, что тот семь лет сношался с трупом лежащей в меду Мариамны. Немудрено, что Евангелия приписывают Ироду избиение младенцев!

Ирод не просто провозгласил себя Мессией. Он именно что и вел себя как Мессия. Все его грандиозные стройки, реконструкция Храма, масштабные строительные проекты, храмы в Берите, театры в Дамаске, колоннады в Антиохии, – это и было поведение Помазанника Божия. И ему – упованья народов (Быт. 49:10).

Более того, у Ирода и его потомков была целая официальная теологическая партия, главная особенность которой именно в том и состояла, что они числили Ирода Христом. В Евангелиях эта партия называется иродиане. В Талмуде то же самое называется, видимо, боэтусиане, битусим, по имени назначенного Иродом первосвященника.

О том, что иродиане считали Ирода Христом, упоминает, как о само собой разумеющемся факте, Тертуллиан. «Иродиане, которые называли Ирода Христом» (qui Christum Herodem esse dixerunt) {544}.

О мерзкой ереси иродиан подробно и с возмущением упоминает Епифаний. «Они верили, что Ирод есть Христос, и что Христос, обещанный Законом и Пророками, есть самое Ирод, и гордились Иродом, ибо он соблазнил их» {545}.

О ней хорошо знал бл. Иероним, епископ Филастрий и епископ Феофилакт. Всего патриарх современной библеистики Джейс Чарльсворт насчитал семь важных письменных упоминаний об Ироде как о Мессии, включая славянского Иосифа, которого Чарльсворт считает важным источником {546}. К этим письменным источникам надо добавить восьмой – а именно, бронзовые монеты Ирода, украшенные изображением военного царского шлема со сверкающей над ним шестиконечной звездой {547}. Эта монета являлась явной иллюзией на одно из любимых пророчеств милленаристов:

«Восходит звезда от Иакова и восстает жезл от Израиля, и разит князей от Моава и сокрушает всех сынов Сифовых» (Чис. 24:17).

Довольно прозрачный намек на официальную идеологию иродиан делает и Иосиф Флавий: он сообщает, что внук Ирода, Ирод Агриппа, умер после того, как он явился в языческий театр в Кесарии в удивительной одежде, затканной серебром, и его приверженцы приветстовали его как Бога. Тут же у Агриппы прихватило живот, он почувствовал, что умирает, и заявил: «Я, которого вы признали своим Богом, теперь готов расстаться с жизнью. Судьба неожиданно изобличила мне всю лживость ваших уверений, ибо я, которого вы только что назвали бессмертным, теперь должен умереть» {548}.

Этот сакрастический рассказ про Агриппу, у которого сразу после объявления его Богом заболели внутренности (т. е. самое мерзкое, нечистое место), вероятно, взят Иосифом Флавием прямо из агитпропа зилотов.

В партии иродиан не было ничего необычного. Мало в мире диктаторов, которые не провозгласили себя той или иной разновидностью Мессии. Нет ничего удивительного в том, что это сделал и Ирод. Было бы удивительно, если бы он не попытался это сделать. Странно другое: а именно то, что претензии Ирода на статус Мессии выпали из поля зрения современных историков.

«Как так получилось, – задается вопросом Джеймс Чарльсворт, – что традиция, согласно которой некоторые приближенные Ирода провозгласили его Мессией и Христом, были игнорированы в публикацих про Ирода и общепринятых книгах о мессианизме и христологии?» {549}

Ответить на вопрос тоже довольно легко. Тот факт, что иродиане позиционировали членов династии Ирода как Христов, влечет за собой радикальный пересмотр представлений о том, как зародилась вера в другого Христа – Иисуса.

Как мы уже сказали, иудейская элита в течение почти 400 лет не испытывала никакой ностальгии по царскому правлению. Мы можем даже подозревать, что сам категорический запрет на идею воплощения Бога в человеке развился в иудаизме Второго Храма именно в ответ на царский культ, характерный для домонотеистических времен.

Однако с какого-то момента в I в. до н. э или в I в. н. э. такой культ возникает и становится характерен для многих разновидностей иудаизма. Как следствие, у нас появляются две гипотезы, равно неприятные. Или культ Мессии из дома Давидова, как серьезная политическая составляющая, возник еще раньше Ирода, вскоре после падения Иерусалима, в 50–40 гг. до н. э. – и тогда официальная теология иродиан была реакцией на этот культ. Или, наоборот, культ Христа из дома Давидова был ответом на официальный культ Ирода Христа.

Так или иначе, оба культа были неразрывно связаны, и в обоих случаях культ Господа Мессии из дома Давидова развился существенно раньше, нежели начались проповеди Иисуса.

Более того, она бросает совершенно новый свет на фигуру, которую арамейское христианство называло Сыном Беззакония, а греческое – Антихристом.