Игорь Болгарин - Гуляйполе [litres]

В хате было темно. Лишь тусклый свет лампадки освещал лик Богоматери. И тихо шептала молитву мать.

…На следующий день Нестор пришел к Антони. Постучал. Дождался, когда выйдет хозяин. Протянул книжечку:

– Ось. Спасыби. Прочитав.

– Так быстро?

– Хороша кныжка. Учытельна!

– Все хорошие книжки обязательно так и пишутся, чтоб человек чему-то учился, – сказал Антони.

– Я хотив у вас спросить, дядя… э-э… Вольдемар Генрихович.

– Называйте меня просто Вольдемаром. Можно Антони. Без «дядя».

– Не, так я не можу. Бо вы старши.

– Ну, это не принципиально. Так о чем вы хотели спросить?

– Скажить, не моглы б вы мени дать таке, як у вас… шоб за поясом… чи в кармани…

– Наган, что ли?

– Може, шо поломате. Я отремонтирую. Я умию.

Антони долго пристально смотрел на Нестора.

– А зачем?

– Ну, як прийде таке время, о яком вы рассказувалы… так шоб готовым буть… А пока шоб научиться. – И Нестор торопливо добавил: – Не, вы не подумайте. Я вас не пидведу. Де взяв и все таке – могила!

– Ну что ж… – задумчиво сказал Антони.

Он размышлял. Не мог сразу решиться. Но какие-то его мысли перевесили в пользу просьбы Нестора. Может, воспоминание о той ночи, когда Нестор спас его.

– Ну, что ж! Может, и найдется что-то по вашей руке.

Они прошли в сарай. Антони сбросил с дровней несколько досок, достал из подпола тяжелую жестяную коробку, открыл. В коробке лежали какие-то свертки.

Антони взял один, развернул промасленную тряпицу. Это был надежный армейский кольт.

– Это вам, пожалуй, подойдет. Поменьше, к сожалению, ничего нет… С собой не носите.

– Це й кози понятно, – послушно согласился Нестор. – На скилькы шагов може убыть?

– На сотню, без сомнения, – ответил Вольдемар. – Ствол, видите, длинный. Калибр сорок пять… Без дела в ход не пускайте… И любите! – В ответ на недоуменный взгляд Нестора пояснил: – Я имею в виду, конечно, оружие. Чистить. Смазывать! Холить и лелеять! Как невесту!.. Впрочем, у вас, кажется, еще нет невесты? Но будет! Обязательно будет!

И, откинув назад голову, Антони засмеялся.

Махно протянул руку.

– Э, нет! – покачал головой Антони. – Сначала разберем, соберем, изучим. Оружие – не игрушка, а инструмент. А то сразу: на сколько шагов?..

Они уселись рядышком, и Антони быстро и умело разобрал пистолет, разложил на столе в ряд все его детали.

– Теперь смотрите и запоминайте! – Вольдемар начал, как на занятии, собирать пистолет. Сперва брал в руки деталь, барабан или «собачку», подносил ее к глазам Нестора, вращал у него перед глазами, чтобы он легче ее запомнил, и лишь потом вставлял на полагающееся ей место. Так он проделал дважды или трижды. Потом попросил Нестора собрать. Хлопец почти безошибочно дважды собрал револьвер.

– Хорошо, – похвалил его Антони.

– Теперь бы пострелять, – попросил Нестор.

– Пострелять? Не здесь и не сегодня. Как-нибудь в степи. А лучше, конечно, в плавне.

Но жажда пострелять у Нестора была так велика, что уже на следующий день, когда собралась вся его ватага, он показал револьвер. Поначалу оружие передавали из рук в руки, восхищенно цокали языками, ахали от восторга.

А когда появился Андрей Семенюта, Нестор спросил у него:

– Сам-то ты стриляв из такого?

– Я и из пулемета стрелял.

– Може, постриляем?

– Лучше б за селом, – засомневался Андрей.

– Та тут и так край села, – сказал Нестор. – Кому мы нужни, и хто нам нужен!

– Ну, шмаляй!

Выстрел. Еще один.

Из старой покинутой скворечницы посыпалась труха, перья. Затем она и вовсе обрушилась на землю.

Во дворе собрались все друзья Нестора: братья Лепетченки, Федосий Щусь, Сашко Калашник, Семка Каретников, Лашкевич.

– Держи рукоять легко, пальцы снизу расслабь, – поучал Нестора Семенюта. – Дай стволу самому лечь на цель. Он пидскочит и снова вернеться… Куда будеш целыть?

Нестор поискал глазами, во что еще можно пострелять, но не увидел ничего подходящего. И вдруг заметил на соседском плетне глечики.

Разлетелся один глечик… второй… Верный глаз у Нестора.

– Ой, лышенько мое! – выскочила из хаты соседка. – Шо ж ты, паразит, добро переводыш! Антихрыст! – И набросилась на Семенюту: – А ты, бугай здоровый, чему дитей учишь?!

Вслед за матерью из хаты выбежала и Настя. Она смеялась.

Никто не слушал крик соседки. Нестор стрелял. Разлетелись еще два глечика. Лишь после этого он обернулся к соседке:

– Ты считай, тетка Дунька! Все до единого верну! Даже з приваром!.. Настя! – позвал разгоряченный стрельбой Нестор. – Есть в хати глечикы?

– Та есть трохи.

– Несы! Де пьють, там и льють!

Настя вынесла из хаты несколько глечиков.

– Настя, зараза! Убью! – запричитала мать. – Хай лучше вин в тебе стриляе! Хай йому чорты на тому свити…

Насте понравилась эта игра. Она повесила глечики на колки плетня.

– Одийды! – скомандовал Нестор.

Один за другим разлетелись и эти глечики.

Настя хохотала. Она совсем не боялась выстрелов. И глечиков ей было не жаль.

На следующий день они всей ватагой отправились на Соборную площадь, благо день был воскресный, ярмарочный.

Нестор, Щусь, Лепетченки, Калашник и Лашкевич шли по базару.

Базар был богатый, голосистый. Глаз не оторвать от рядов. Чем тут только не торговали! Даже тем, что здесь отродясь никогда не произрастало.

А ряды с салом и мясом! А молочные! А овощные! Дальше – свиной визг, гусиный гогот, куриный крик. Еще дальше…

Нет, должно быть, еще не родился тот художник, который бы сумел на холсте изобразить изобилие новороссийских ярмарок, их яркую сочность и праздничную красоту! А может, и холста такого еще не соткали, чтобы поместилось на нем столь сказочное богатство!

– А от макитры, товар нехитрый! А ще глечи только шо из печи, налывай хочь молоко, хочь квас – добра жизня буде у вас!..

– Стоп! – остановил друзей Нестор и сам встал как вкопанный. Глаза Лепетченков и Калашника проследовали за его взглядом. Там, чуть на отшибе, стояла легкая бричка-одноконка, доверху груженная горшками, глечиками, макитрами. Хозяин выкрикивал свои зазывалки. Лошади рядом не было – хозяин привязал её неподалеку под акацией, в тенечке…

– А як? – поняв все, спросил Иван Лепетченко.

– Шут його знае, – задумчиво ответил Нестор.

Стояли. Озабоченно глядели на воз с горшками. Размышляли.

– У кого деньги есть? – спросил Нестор.

– У нас – пятьдесят копийок, – ответил Сашко Лепетченко. – Мамка далы, шоб пшеныци курам купылы.

– Давай.

– А як же… – поколебался Сашко.

– Верну!.. Федос, Калашник!

Те отрицательно помотали головами.

– А ты, Тимош? – Нестор обратился к Лашкевичу. – Ты ж только вчора сизарей продав.

– Гроши мамка забралы.

– Вси?

– До копийкы.