Игорь Болгарин - Гуляйполе [litres]

– Рисковый ты парень! – одобрительно отозвался Семенюта. – Ох и рисковый, чертяка!.. Ты не затягивай с бомбами, кончай. В ближайши дни могут понадобиться. Есть слух, банковска карета скоро в Гуляйполе гроши привезет.

Нестор заулыбался. Его измазанное копотью лицо напоминало маску. Сверкали лишь кривые, по-собачьи острые крепкие зубы да белки глаз.

– Постараюсь. Хлопци поможуть. Управимся, – пообещал Нестор.

– Словом, будь наготове, – сказал Семенюта и растворился в серых сумерках цеха.

В один из ближайших вечеров возле хаты Махно раздался негромкий свист. Подсвеченное вечерней зарей окно чуть мерцало.

Нестор достал из-под полатей тяжелую холщовую суму, сунул за пазуху краюху серой паляницы. Револьвер – за пояс, под свитку.

Заворочался полусонный Григорий:

– Може, и мене визьмеш, Нестор?

Нестор только отмахнулся: мол, спи, не для тебя это дело.

– Куда ты на темноту? – спросила с печи мать.

– В ночне, мамо. Коней выпасать… Спить соби.

– А мешок нашо?

– Хлопцы собралы… пшоно, сало…

За плетнем его ждал Федос:

– Тяжелое. Давай понесу.

– Обойдусь.

Сумка и вправду была тяжелая. Нестор с трудом взвалил ее себе на плечо. Пошли огородами…

На краю села их ждала бричка, на которой восседал хмурый Андрей Семенюта. Сытые крупные кони хрустели овсом, сунув морды в холщовые торбы.

Подошли и остальные: Сашко Лепетченко, Каретников, Калашник и трое новеньких – Шмерко Хшива, Петро Шаровский и Марко Левадный.

Семенюта оценивающе рассматривал хлопцев, на каждом на мгновение задерживал взгляд:

– Со мною пойдут Нестор, Федос… Сашко Лепетченко, Марко Левадный, ну и еще Петро Шаровский. Остальным – додому!

– Андрей, ты ж обещав… – начал канючить Каретник.

– Додому! – сердито повторил Семенюта и объяснил: – Нам нужни здоровенни хлопци: бомбы тяжели, их ще до кареты добросыть надо.

Шаровский и Левадный были плечистые, с крепкими тяжелыми руками.

Трое забракованных парней исчезли в темноте.

Нестор подошел к Семенюте:

– Марка Левадного я знаю, за нього поручусь. А той здоровый?

– Той здоровый – Петро Шаровский, за нього я поручусь, – ответил Щусь.

Семенюта залез в сумку, принесенную Нестором. Достал чугунную самодельную бомбу. Взвесил ее на руке:

– Петро! Лучше, если бомбу кинешь ты!

Шаровский обеспокоенно посмотрел на черный цилиндр с фитилем.

– Кыну я! – упрямо сказал Нестор и забрал бомбу у Семенюты, снова аккуратно уложил ее в мешок.

– Тяжола для тебе. Не добросыш.

– Я блызько до кареты пидлизу.

– Ну-ну! – хмыкнул Семенюта, но, зная упрямство Нестора, настаивать не стал. Еще раз оглядел оставшихся. – Шо хочу вам сказать. Дело настоящее, не играшки. Ни раненых, ни убитых оставлять не можем. Я имею в виду своих. Не то всем конец.

Наступило молчание.

– А меня для чего оставили? – наконец спросил тщедушный Хшива.

– Для интернационалу! – улыбнулся Семенюта.

Все рассмеялись. Они от Антони слышали, что такое интернационал. Да и Семенюта не просто шутил. Он уже оценил характер Хшивы. Дерзкий, находчивый, отчаянный хлопчик. Эдакий хорек!

– Ну, берите оружие – и поехали! – приказал Андрей, и все с облегчением зашевелились, погрузили свое нелегкое имущество в телегу и уселись сами.

…Мерно стучали копыта по мягкой дороге, поскрипывала бричка. Хлопцы молчали. То ли дремали, то ли думали каждый о своем. Андрей Семенюта сидел на передке с цыгаркой в зубах, легонько подбадривал лошадей кнутом.

Проехали вброд речушку. Миновали тополиную рощицу. Степь казалась бескрайней. А над ней звезды, звезды…

Начало светать, когда Семенюта остановил коней, стал всматриваться.

– Там, за бугорочком Преображенка… Лучше здесь подождем.

Утром туман плавал по дну балки, склоны которой поросли бузиной, ольхой, верболозом, дикой вишней, боярышником, маслиной, терном – той растительностью, которая словно сбежалась сюда, чтобы укрыться от степных суховеев.

Листва уже пожелтела, жестко шелестела, но еще держалась. Сейчас она служила надежным укрытием и для лошадей, и для оставшегося при лошадях Лепетченко, и для остальных хлопцев, что затаились на склоне.

А чуть в стороне, едва приметная сквозь облачка тумана, виднелась песчаная дорога. Она спускалась ко дну балки, пробегала понизу, а затем снова кривой лентой поднималась вверх. Удобнейшее место для засады…

Семенюта, пригнувшись, подбежал к Нестору, который расположился совсем близко от дороги. Револьвер Махно заткнул за пояс, стягивающий свитку, а у ног положил бомбу, похожую на диковинный овощ.

– Спички есть? – спросил Андрей. – Проверь, не отсырели?

Махно похлопал себя по груди: здесь, мол, они, целы.

Андрей перебежал к Шаровскому, который с револьвером в руке спрятался неподалеку.

– Стрелять только после бомбы, – предупредил Семенюта. – И сразу до кареты, хватай сумки!

Петро кивнул. Было видно, что он напряжен и взволнован.

– Успокойся! – Семенюта похлопал его по плечу.

Зато Щусь Семенюту порадовал. Федос плевался подсолнечной шелухой. Рукоятка револьвера выглядывала из-за отворота свитки. Ему Семенюта не стал ничего говорить. Надежный хлопец.

Тихо было в распадке. Очень трудно ждать. Первое крупное дело. Как все сложится? Будет ли кровь?

Первым не выдержал Петро Шаровский, переполз к Махно.

– Слухай, Нестор, а если карету будуть супроводыть казаки чи полицаи?..

– Все равно кину, – хрипло ответил Махно.

– А если их багато буде?

Махно поднял голову, прислушался. Издалека доносился конский топот, поскрипыванье рессор и, кажется, голоса. Вроде как пели? Или переговаривались? Здоровяк Шаровский изменился в лице.

– Похоже, их такы чимало, – прошептал он. – Чуешь?

– Займы свое место! – зашипел Махно сквозь зубы, доставая из-за пазухи спички.

Петро отполз.

Семенюта и Федос взвели курки.

Напряженно прислушивался и Сашко Лепетченко, успокаивая лошадей, которые, не отрываясь от овса, стригли ушами.

А голоса все приближались…

Переваливаясь с боку на бок, в балку скатывалась пароконная подрессоренная бричка. В ней – пьяная компания селян. Пятеро. Тот, что за кучера, сонно мотал головой, едва не вываливаясь из брички при крутых наклонах. Остальные селяне тоже были хороши. Видно, кумовали где-то до самого утра.

Нестор всего этого не видел, а только слышал голоса, которые, казалось, были уже совсем рядом. Он чиркнул спичкой о ремень. Вспыхнул яркий шипучий огонек, и Нестор поднес его к фитилю бомбы…

И лишь тогда в поле его зрения появилась бричка. Она весело катилась вниз…

– Эй, Микола, коней петеряешь! – толкнул кучера кто-то из селян.

Раздался дружный хохот.

– Вин скорише нас по степу россыпе.