Владимир Соболь - Воздаяние храбрости

В кронверке служба тянулась по заведенному порядку. Часовые стояли в назначенных им местах и ловко брали оружие на руку, едва заслышав крадущиеся шаги. Пушки на барбетах казались вычищенными и исправными. Свободные от дежурства спали в домах и землянках. Только у северного бастиона Валериан вдруг заметил солдат, толпившихся у костра, и немедленно повернул к толпе.

Заметив подходящего генерала и поспешающего за ним коменданта, солдаты замолчали и подтянулись. Совсем еще юный прапорщик выскочил вперед и начал рапортовать срывающимся голосом. Валериан досадливо отмахнулся.

– Что у вас тут?

Ключарёв немедленно ступил вперед, заслонил растерявшегося юношу.

– Изволите видеть, ваше сиятельство, турки. Гарнизон Варны, те, которых отпустили под честное слово, уходят через горы. А погоды уже не летние. Они же без еды, без зимней одежды. Солдатики тут приняли двоих, обогрели.

Валериан резко шагнул вперед, точно прыгнул. Стоящие рядом попятились.

Пристроившись у костра, двое турецких солдат уплетали из одной миски горячую мамалыгу. Один был выше, выглядел изможденнее. Второй был – Абдул-бек. Впрочем, Мадатов никогда не сталкивался с ним вплотную и не смог бы узнать в лицо, даже если бы тот и был одет, как подобает знаменитому и могущественному беладу. Сейчас грязный, оборванный, осунувшийся бек походил на огородное пугало. Оба приблудившихся турка никак не походили уже на солдат. Но у обоих еще могло хватить сил и желания надругаться над пленным.

Валериан положил руку на эфес и потащил саблю из ножен. Он уже не помнил себя от гнева, да и мало что видел вокруг. Красный туман вдруг стал перед глазами, и только одно желание – мстить – распирало его широкую грудь.

Абдул-бек бросил ложку и медленно встал, не отрывая глаз от вынырнувшего из темноты кровника. Второй турок, не выпуская миску из рук, засучил ногами, пытаясь отползти от неминуемой смерти. Но Абдул-бек одной рукой, не глядя, схватил его за шиворот и вздернул на ноги. Несколько долгих секунд они с Мадатовым упирались друг в друга глазами.

– Ваше сиятельство, – негромко и не очень уверенно заговорили те, кто остался за спиной генерала. – Ну – нехристи, ну – бусурмане, но – тоже ведь люди.

Валериану сделалось стыдно, что он так вспылил на глазах у своих солдат. Разжал пальцы, и клинок мягко скользнул снова в ножны. Мадатов развернулся и пошел прочь. Ключарёв ускорил шаг, стараясь держаться рядом.

– Вот что, капитан, – сказал Мадатов, решившись. – Прикажите людям жечь ночью костры и варить кашу в котлах. Много еще будет выходить на нас этаких… В городке я то же скажу. А утром пошлю разъезды подбирать ослабевших и еще не замерзших. Зерна должно нам хватить. Днями отправлюсь в Козлуджу, поговорю с командиром корпуса. Думаю, нам помогут. Действуйте!

– Слушаюсь! – Ключарёв, видимо, был доволен, что самовольство его людей откликнулось и в душе генерала.

Высокий турок повалился на землю и принялся жадно добирать кашу. Абдул-бек продолжал стоять, вглядываясь в спину удаляющегося Мадатова.

Прапорщик осторожно, почти робко тронул его за рукав.

– Пожалуйте ко мне в палатку, бей.

Абдул-бек не отвечал, продолжая следить за скрывающимся в темноте кровником.

– Вы понимаете по-русски?

– Да, – ответил Абдул-бек неожиданно чисто. – Понимаю…

Дорога на Козлуджу втянулась в лощину, поросшую густым лесом. Листья с большинства деревьев уже облетели, и склоны просматривались на большом расстоянии, но Новицкий на всякий случай развязал ремешки на ольстрах и постоянно обводил глазами окружающее пространство. Впрочем, то же самое делали его спутники.

Сразу за Сергеем, как обычно, ехал Темир, а следом вытянулся цепочкой десяток казаков. Это был весь конвой, который Георгиадису удалось выпросить в штаб-квартире армии. Узнав о целях поездки, генералы всех родов и должностей отмахивались обеими руками. Мол, какая разведка, господин тайный советник, о чем вы, к чему? Нам не хватает людей прикрывать операционную линию, а вы собираетесь загнать своего человека прямо в турецкое логово, где его сразу же цапнут, разжуют и то ли проглотят, то ли выплюнут.

Но Артемий Прокофьевич умел быть весьма убедительным. И в конце концов Сергей отправился из Варны на северо-запад высмотреть дороги, по которым отряд генерала Рота мог безопасно пройти к Силистрии, крепости на правом берегу Дуная, которую командующий намеревался взять еще до зимы.

Теперь он возвращался под Варну, где, надеялся, Георгиадис даст ему возможность передохнуть несколько дней. Отдых даже в холодной сырой палатке представлялся ему самым роскошным вознаграждением за месяц с лишним, что он провел в седле, исследуя дороги и тропинки Дели-Орманского леса. Дорог, впрочем, в придунайской Болгарии было немного, и все они были хорошо известны как нам, так и туркам. Но мелкие тропинки, дорожки, бегущие через лесистые холмы от селения к селению, не были нанесены ни на одну карту. Теперь же Новицкий вез в своем чемодане крок и значительной части местности, раскинувшейся между Варной, Силистрией, Шумлой, бумаги, как он сам сознавал, бесценные.

По пути в Ставку он, впрочем, намеревался провести сутки в Козлудже, показать Роту схему путей, по которым он мог при необходимости отойти к Базарджику, или же неожиданно двинуться вперед, к деревне Кулевчи и далее к Шумле. Кроме того, Сергей надеялся дать хотя бы небольшой отдых спине. Поясница, поврежденная французской картечью под Борисовым, время от времени напоминала о себе весьма остро. С утра Новицкий надеялся, что пересилит боль, но после полуденной остановки начал уже ерзать в седле, перенося тяжесть то на левую, то на правую половину. Он надеялся, что его перемещения незаметны, но, как-то оглянувшись, поймал встревоженный взгляд Темира и постарался держаться прямо хотя бы последние несколько верст.

Чтобы отвлечься, Сергей принялся вспоминать все, что знал о сражении, которое дал туркам примерно в этих местах Александр Васильевич Суворов. Будущий генералиссимус вел небольшой отряд по лесистой дороге и вдруг натолкнулся на авангард турок, для которых эта встреча также была случайной. В скоротечном бою передовой полк Суворова был опрокинут, и сам генерал спасся только благодаря быстроте своей лошади. Но чуть отбежав, оторвавшись от неприятеля, Суворов решился атаковать, даже не дожидаясь подхода Каменского-старшего, с кем обязан был действовать в связке. Турки были ошеломлены яростным ударом русских, которых считали уже разбитыми, и остановились. Когда же к нам подтянулись десять орудий, остававшихся поначалу в дефиле, неудобном и неизвестном, тогда турки и вовсе смутились под картечным огнем, расстроились и вовсе бежали. Позже выяснилось, что против восьми тысяч Суворова стояли войска в пять раз сильнее. Во всяком случае – многочисленней.