Владимир Соболь - Черный гусар

— Вы-то графу метку оставили посерьёзнее. Но и ему пришлось уйти из полка. Только мы с вами в армию, а он — в отставку. Неприятное дело с картами. Но у него деньги, у него связи, не пропадёт. А я только получил подпоручика и сразу же запросился на волю. Получилось — в гусары. Лошадей, знаете, люблю с детства.

Мадатов покосился на руки всадника и подумал, что он-то лошадей, может быть, любит, но вот лошади его, скорее всего, не очень. Как-то уж чересчур топырился Новицкий в седле, разводил локти и напрягался излишне. С такой посадкой ему долго не усидеть.

Лошадь сделала ещё пару шагов, и вода захлестнула за голенище. Валериан поморщился, но подумал, что в коротких гусарских сапожках река плещется куда дольше.

— Но вы-то, я знаю, успели уже отличиться. Орден, золотое оружие и, главное, слава! Мы ещё только успели к армии подойти, как уже слышится — Мадатов там, Мадатов сям... Егеря Буткова и среди них опять-таки первый — капитан князь Мадатов!

Новицкий явно льстил, но так искренне, что Валериан почувствовал даже расположение к бывшему сослуживцу. Он знал, что о нём говорят если не в армии, то хотя, в дивизии, в корпусе, но лишнее напоминание о местной известности было ему приятно.

Лошадь сделала усилие и выбралась на берег. Егеря уже были все на ногах и строили колонну, чтобы двигаться дальше. Поручик Тиховатов и фельдфебель Капустин бегали вокруг, ровняли ряды и шеренги. Капустин сменил Афанасьева, но заменить его так и не смог. Прежнему достаточно было только глянуть на взвод, а у нынешнего и рык казался пожиже, и плечи поуже. Рота его слушала, но уважала больше по чину, не по душе...

Мадатов легко спрыгнул на землю. Поблагодарил Новицкого и хотел было подойти к егерям, но его задержали.

— Вот, господин полковник, позвольте представить — капитан князь Мадатов! Тоже бывший преображенец, теперь командует егерской ротой.

— Как же, как же, — загудел Ланской, разглаживая свободной рукой пушистые бакенбарды. — Слышали, как и все. А что же, капитан, спрошу — такой молодец и ещё не в гусарах?! К лошадям, вижу, привычны. Саблей владеете?

— Приходилось, — усмехнулся Валериан.

Офицеры, подъехавшие вместе с Ланским, оглядывали Мадатова, словно пытались понять, что же скрывается в этом егерском капитане, что сделало его таким знаменитым? И Валериан разглядывал гусар без стеснения. Не слишком хорошо держались они в седле. Как же будут драться они с такими наездниками, как турецкие спаги? Половину из них он погонял бы ещё по полю, заставил прыгать через канавы, камни, стволы деревьев. Многие, как и Новицкий, опускали носок ниже каблука, отворачивали колено от лошади. Тогда для управления им оставались одни поводья. Он хотел было сказать об этом штабс-ротмистру, но остерёгся. Привычку такую за день не переправишь, а отношения надолго испортишь.

Скорым шагом подоспел полковник Бутков:

— Всё, Мадатов, уводи роту. Батальон не жди, мы за тобой следом. Двигаешься на ту деревню, видишь десяток домишек белеется?.. Пока можешь идти свободно, казаки уже проскакали. А за деревней раскинешь цепи, пойдёшь медленно и с оглядкой. Поджидая батальон. Понял?

— Да и мы пойдём слева, — сказал Ланской. — Если что и случится, гусары егерям помогут.

— Если успеют, — отрубил Бутков, словно обрадовавшись случаю вернуть услышанное сторицей, похлопал по боку исхудавшую за зиму лошадь стоящего рядом гусара и продолжил: — Пока вы с места тронетесь, турки уже его вырежут и ускачут. Сейчас мы только на себя надеяться можем. А с вами вместе — как уже получится?.. И — не сманивай моего капитана, Ланской, нехорошо.

— Я сманиваю? — рассмеялся гусарский полковник. — Да ты, Бутков, на него посмотри. Он же сейчас, с места, готов в седло прыгнуть!

Бутков взглянул на Мадатова и отвернулся:

— Пусть ещё пока землю потопчет. Вот вернёмся из рейда, а там решим... Слышали приказ, капитан? Выполняйте!

Валериан повернулся и быстро пошёл к роте. Вода хлюпала в сапогах, но он решил, что сейчас, в виду двух полковников, задерживаться не будет, выльет при первой же остановке...

Им просто не повезло. В случившемся не были виноваты ни Бутков, ни Земцов, ни тем более ротные командиры. После Валериан обвинял себя, что не послал людей к лесу, не проверил, кто прячется за деревьями. Но, говоря по правде, когда завязалось дело, стало чересчур жарко, чтобы ещё успеть предвидеть даже недалёкое будущее.

Турецкая конница кинулась на егерей с холма с улюлюканьем, визгом, потрясая дротиками, размахивая ятаганами. Необстрелянных, непривычных подобная атака могла напугать и до обморока, но в батальоне таких уже не было. Бутков быстро перестроил колонну в каре и, стоя в середине, отдавал команды спокойным уверенным голосом:

— Вторая рота! Целься!.. Пли!.. На руку!.. Стоять!.. Четвёртая!..

Спаги отхлынули после залпа с той же быстротой, как и подскочили. На поле осталось с полдесятка тел в красочных одеждах сочного цвета, да лошадь одна, упав, поднялась с земли и побрела в сторону, припадая на задние ноги.

Сначала турки атаковали с правого фаса, потом зашли с заднего, повертелись-повертелись и прихлынули шумным валом. Опять хлестнул залп, закричали люди, страшно завизжали укушенные свинцом лошади, и снова конница отошла дальше ружейного выстрела.

Первая рота стояла в переднем фасе, ожидая своей очереди встречать неприятеля. Но дождалась только команды:

— Шагом!

Батальон двинулся, не торопясь, каждую минуту ожидая атаки. Через сотню саженей сотни две конных загородили путь и начали изготавливаться к наскоку.

— Батальон, стой! — услышал Валериан голос полковника. — Первая!..

На этот раз турки не ограничились демонстрацией, а попытались прорвать каре. Егеря встретили их штыками, попятились пару шагов под мощным напором, но устояли. Лихой наездник в малиновом халате и такого же цвета тюрбане бросился в центр шеренги и выкинул вперёд дротик. Мадатов отклонил удар шпагой, а соседний егерь скользнул вперёд и ударил штыком. Лезвие вошло в бок турку, чуть выше седла. Тот захрипел и стал заваливаться назад. Подбежали ещё солдаты, стащили храбреца на землю, добили штыками. Кто-то успел схватить поводья. Караковый жеребец выгибал шею, храпел, скалил зубы, пытался отбиться подкованными копытами.

— Тихонин! — позвал Валериан унтера. — Отведи коня полковнику. С седла ему будет виднее...

— Батальон! — донёсся зычный голос Буткова. — Первая и четвёртая роты налево! Вторая — налево кругом!.. Третья прямо!.. Марш!..

Батальон уходил от турок, обхвативших каре полукольцом. Слева виднелись опушка леса, нешироким мыском вдававшегося в поле. И Мадатов, как и все офицеры, заторопил егерей, заспешил уйти за деревья, куда конные, разумеется, сунуться не посмеют.