Виктор Потиевский - Всадник времени

Даже в Финляндии, порой, смущённо умалчивают о его военных делах. Но это от незнания сути, истины, документов. Он был тонким политиком и талантливым полководцем, сумевшим сохранить свою небольшую страну в чудовищной битве гигантов. И сохранить почти без потерь. Только такой удивительный человек, будучи союзником гитлеровской Германии во второй мировой войне, практически смог в этой войне не участвовать. Довольно сильная тогда финская армия стояла за Ладогой вблизи Ленинграда, но ни одна финская бомба или артиллерийский снаряд за всю войну не упали на Ленинград. Финские лыжные батальоны даже попыток не делали перерезать Мурманскую железную дорогу, по которой шли в Советский Союз многочисленные грузы, поставляемые морем. Всё это запретил главком Маннергейм. Именно он не позволил фашизму расцвести в Финляндии.

Дипломат, знающий семь языков, учёный-востоковед, этнограф, картограф, исследователь, путешественник, полководец с огромным военным опытом и опытом военного разведчика. И притом, бесконечно преданный своей Финляндии патриот. Он никогда не цеплялся за власть и неоднократно отказывался от неё, когда считал это целесообразным. Он был человеком истинно высокой чести. В любом случае Маннергейм стал неоценимым подарком судьбы для своего государства.

В романе показаны тонкости и психологические детали, раскрывающие уникальные способности и возможности Маннергейма, позволявшие ему развязывать мёртвые военно-политические узлы, затянутые на Финляндии, освобождая её.

Книга написана на основе документальных фактов истории государств, истории жизни маршала, но повествование — художественное. Поэтому некоторые имена и фамилии изменены.

В романе сохранены только фамилии самых видных исторических личностей, их дела показаны точно в соответствии с исторической действительностью. Но и ряд действующих в романе офицеров, генералов, других персонажей почти точно срисован с реальных людей, товарищей, сослуживцев и сподвижников Маннергейма. Например, прообразом Волохова является известный генерал Анатолий Носсович, прежде — ротмистр в бригаде Маннергейма, его ученик.

И образ Маннергейма в романе правдив и так же привлекателен, как был в жизни, в истории, каким навсегда остался в благодарной памяти современников.

Виктор Потиевский

Дрогнула красная скала, и в её глубокой трещине зародился новый и сильный родник. Его вода была чиста и светла.

Ослепительная, длинная, причудливо изломанная молния разрезала в этот миг ночное чёрное небо. Её высверк озарил пронзительным белым светом холодные морские волны, острые и крутые скалы фьордов, башни старого замка, нависшие над прибоем. И чёрная ночная земля вдруг засветилась, пламенный заряд молнии навек оставил в ней своё свечение. Это значит, ещё один народ земли был благословлён Господом на жизнь, на правду и совесть, на светлую работу и красоту. На певучую гармонию земли, воды, ветра, огня. И человека.

Когда в скалах рождается новый чистый родник и яркая белая молния пробивает чёрный небосклон, на земле людей появляется новый великий предводитель, воин, полководец и освободитель. Он приносит своей земле Божье благословение.

Такое было в давние времена.

И бывает всегда.

Холодные волны гладят и моют красную скалу. Чистая и светлая вода родника бьёт из земли.

По мотивам и предсказанию северной саги

1906. Август.

Август в этих краях месяц тёплый, но здесь, на высоте около двух тысяч вёрст, было холодно. Снег с вершин слепил глаза. Солнце, яркое, горное, всеобъемлющее в этом заоблачном просторе, будто растворяло в снегах своё безудержное сиянье и просвечивало насквозь коней, людей, горные тропы и скальные склоны.

Дорога, по которой шёл длинный конный караван, поворачивала за гору, сужаясь, словно прижималась к скале, и издали казалось, будто она исчезает совсем.

Кто-то из французов разговаривал позади. Звуки голосов обрывками долетали до барона и угасали, повторяемые длинным эхом. Он внимательно осматривал путь к перевалу, одновременно размышляя об условиях местной горной жизни для людей, об этом суровом высокогорном крае.

Отдельные кривоватые деревья карагача и небольшие ели держались на каменистых склонах. Десяти- пятнадцатидюймовые кустарники колючего и жёсткого терескена с узенькими листочками и несколько других узловатых и низких неприхотливых кустарников. Вот и вся растительность суровых Тянь-Шаньских гор.

В свои тридцать девять Маннергейм выглядел совсем юным, чувствовал себя крепким и таким же уверенным в себе, как и обитатель этих гор ирбис. Перед полуднем, во время небольшой остановки, тщательно осматривая горы в свой неизменный бинокль, барон наконец увидел его.

Ему не приходилось встречать этого редкого зверя, и он давно желал посмотреть на него. Особенно в его, ирбиса, родной стихии. И вот теперь барону повезло. Зверь лежал на одной из заснеженных террас, на полверсты выше расположения каравана. На расстоянии около двух вёрст.

Снежный барс охотился. Он «пас» табун тау-теке. Козлы сгруппировались на небольшом высокогорном плато, выцарапывая среди снега и фирна [1] Горный наст. какие-то незаметные для других, но съедобные и нужные им растения.

Барон долго, более двух часов, пока длилась стоянка, наблюдал за хищником. Через цейсовскую оптику было хорошо видно его сильное тело, распластанное на скальной террасе. Хвост зверя чуть подрагивал, но, казалось, барс недвижим. Однако он медленно, почти незаметно, продвигался, подползая и приближаясь к табуну горных козлов на расстояние прыжка. А прыжок у него не меньше пяти саженей. Барон это знал. Он любил зверей и помнил о них многое. Охота была излюбленным занятием. Он как бы мерился силами с природой. И умел обыграть и победить и сильного, и хитрого зверя. Но на ирбиса охотиться не доводилось. Редкое, весьма редкое животное.

Барон смотрел в окуляры, разглядывая широкую с круглыми ушами морду ирбиса и думая о том, что осторожность и точность действий нужна и барсу. Иначе он или упустит добычу или сам сорвётся в пропасть.

А ему, полковнику Маннергейму, направленному сюда генеральным штабом русской армии, точность и осторожность вдвойне необходимы. Именно ему Российское государство доверило провести военную разведку Северо-Западного Китая и вообще азиатского края. По личному заданию начальника генерального штаба Российской армии генерала Фёдора Палицына. И Маннергейм даже предполагал, что, вполне возможно, докладывать результаты своих разведывательных исследований будет, пожалуй, самому государю-императору лично. Слишком уж редкой и важной была эта миссия.