Уилбур Смит - Когда пируют львы. И грянул гром

Свадебная церемония дала всем множество поводов для размышлений. Хотя насчет венчания в синагоге у Шона не имелось никаких возражений, однако подвергнуться небольшой болезненной операции, в результате которой ему будет позволено это сделать, он твердо отказался. Нерешительное предложение Шона о том, чтобы Руфь перешла в христианство, было встречено холодным отказом. В конце концов пошли на компромисс, и Бен Голдберг уговорил мирового судью исполнить над молодыми в столовой дома Голдбергов гражданский обряд бракосочетания.

Итак, Бен Голдберг выдал племянницу замуж; мадам Голдберг даже немного всплакнула. Руфь блистала в сотворенном руками Ады платье из вышитого мелким жемчугом зеленого сатина. Наряд Стормы представлял собой уменьшенную копию платья матери, и в результате во время обряда между другими девочками с букетами разгорелась небольшая свара. Майкл был шафером и исполнял свою роль весьма уверенно. Он тут же пресек возникшую между ними смуту, секунда в секунду подал обручальное кольцо и вовремя подсказал жениху необходимую реплику.

Прием гостей проходил на свежем воздухе; явилась огромная толпа – друзья и деловые партнеры семейства Голдберг и чуть ли не половина жителей Ледибурга, включая Ронни Пая, Денниса Петерсена и их родственников. Не явились и никак не откликнулись на приглашение только Гаррик и Анна Кортни.

День выдался великолепный, ярко сияло солнышко, словно благословляя событие; зеленые лужайки, густо поросшие травкой, напоминали дорогие ковры. Длинные столы, расставленные для гостей, ломились от яств и напитков, рожденных на кухне мадам Голдберг и в пивоварнях Бена Голдберга.

Сторма Фридман расхаживала по лужайкам, переходя от одной группы гостей к другой, и задирала пышные юбочки, чтобы продемонстрировать розовые ленточки на панталонах, пока Руфь, увидев это, не сделала ей выговор.

Дирк в первый раз в жизни попробовал шампанского, и оно пришлось ему очень по вкусу. Он продолжил дегустацию и, прячась за розовым кустом, выпил один за другим шесть бокалов. После этого ему стало нехорошо. К счастью, Майкл обнаружил его в этом состоянии прежде Шона, потихоньку отвел в одну из спален для гостей и оставил там страдать в одиночестве.

Под руку с Руфью Шон осмотрел выставленные напоказ свадебные подарки, и они произвели на него впечатление. Потом принялся расхаживать среди толпы гостей, пока не наткнулся на Яна Пауля; они тут же затеяли горячую дискуссию о политике. Руфь оставила их вдвоем и отправилась переодеться в дорожное платье.

Самая хорошенькая из юных дам Ады, яркая блондиночка, поймала брошенный букет. Тут же поймала на себе взгляд Майкла и вспыхнула: яркий румянец на ее лице мог посоперничать с алыми гвоздиками у нее в руке.

Руфь вернулась, встреченная одобрительным ропотом гостей и настоящей вьюгой конфетти. С достоинством, словно восседающая на трон королева, она заняла место в «роллс-ройсе». Шон, сидящий рядом с ней в пыльнике и очках-консервах, собрался с духом, пробормотал свои обычные заклинания и стартовал. Машина почти встала на дыбы, словно необъезженная лошадь, а затем рванула по дорожке, разбрасывая в стороны гравий; гости поспешно разбегались перед ней. Руфь отчаянно вцепилась в шляпу, увенчанную большим пучком страусовых перьев.

– Но-о! – прикрикнул Шон на машину. – Вперед, девочка моя!

Они помчались по дороге, ведущей через долину Тысячи Холмов в сторону Дурбана, в сторону моря, и скоро в огромном облаке пыли исчезли вдали.

Снова они появились в усадьбе Лайон-Коп через три месяца, по пути забрав Сторму у мадам Голдберг. За время путешествия Шон сильно поправился, и оба они имели самодовольно-благодушный вид, который бывает только на лицах счастливых пар, благополучно вернувшихся домой после медового месяца. Вся веранда и дворовые постройки заполнились коробками и прочей тарой со свадебными подарками, мебелью и коврами, принадлежащими Руфи, а также дополнительным гарнитуром и множеством других вещей, которые они прикупили в Дурбане. Руфь, которой умело помогала Ада, радостно бросилась распаковывать коробки и ящики и переносить все в дом. Шон тем временем совершал объезд своего хозяйства, очень интересуясь, в какой степени оно пострадало от его отсутствия; в конце своей инспекции его охватило смутное чувство, что его одурачили: оказалось, что Майкл прекрасно справлялся и без него. Плантации содержались в образцовом порядке и были очищены от подлеска; обширный черный шрам, нанесенный пожаром, почти полностью изгладился, и вместо него там поднимались ряды новых саженцев. А в результате внедрения Майклом, который предварительно проконсультировался с экономистом, новой поощрительной системы оплаты труда продуктивность труда работников возросла вдвое. Шон прочел Майклу лекцию о том, что «нечего, черт возьми, слишком умничать» и «прежде чем бегать, сначала надо научиться ходить», однако завершил ее несколькими словами похвалы.

Ободренный похвалой Майкл как-то вечерком зашел к Шону в кабинет, где тот сидел в одиночестве. Шон пребывал в состоянии глубокого удовлетворения после ужина, переваривая огромный кусок жареного филе. Он с удовольствием думал о том, что Руфь наконец позволила ему удочерить Сторму, фамилия которой теперь будет не Фридман, а Кортни, а также о том, что Руфь уже поджидает его в необъятной двуспальной кровати и совсем скоро, покончив со своим бренди и вручную скатанной гаванской сигарой, он присоединится к ней.

– А-а-а, Майкл! Заходи, садись. Выпей со мной бренди, – сердечно приветствовал его Шон.

Майкл чуть ли не с вызывающим видом прошел по персидскому ковру к столу и положил перед Шоном толстую пачку бумаг.

– Что это такое? – улыбаясь, спросил Шон.

– А ты почитай и тогда поймешь, – ответил Майкл и отступил к креслу, стоящему в другом конце комнаты.

Продолжая улыбаться, Шон прочитал заголовок на верхнем листе:

– «Предварительная смета и общие наметки плана завода по производству дубильной кислоты. Ферма Лайон-Коп».

Улыбка на лице Шона завяла. Он перевернул страницу и, по мере того как читал дальше, начал хмуриться, а потом и вовсе помрачнел. Закончив чтение, он снова прикурил погасшую сигару и минут пять сидел молча, пытаясь прийти в себя от потрясения.

– Кто тебя надоумил на это?

– Никто.

– И где ты собираешься продавать свою вытяжку?

– Страница пять. Там перечислены рынки сбыта, а также рыночные цены за последние десять лет.

– Такому заводу потребуется двадцать тысяч тонн коры в год. Если мы засадим акацией каждый фут Лайон-Коп и Махобос-Клуф, то едва наберем и половину.

– Остальное купим на новых фермах в долине. Мы предложим более выгодные, чем Джексон, цены, сэкономив на транспортировке в Питермарицбург.