Алексей Воронков - Марь [litres]

Где-то неподалеку в роще отбивал морзянку дятел-красноголовик – киркэтэ, добывая из-под коры личинки для пропитания. Птичка вроде небольшая, но такого шума обычно наделает…

Прошлым днем тоже были забереги, но солнце к обеду расплавило лед и очистило воду. Сегодня, похоже, будет то же самое, хотя покуда ледок еще держался, похрустывая под ногами, однако уже исходит испариной. Вода под ним была чистой и прозрачной, и можно было видеть, что там делается на дне. Особенно на отмелях и в затишках, которые образуются в заводях. Там, под ледяной кромкой, будто бы впавшие в сон, косяками стояли хариусы, робко поводя своим оперением. Случались и ленки с сигами. А вот тайменя днем не сыщешь. Он обычно в эту пору в ямах отлеживается или же охотится на глубине за мелочью. Чужаки на блесны его берут, а для остроги нужна темнота. Тогда бери в руки фонарь – и за дело. Рыба ведь слепнет от яркого света и становится почти ручной. Подвел три острых жала к ее телу – бац! – и она твоя.

Дни теперь стали намного короче, поэтому солнце заходит рано. Но до захода, когда можно будет начинать лучить, еще была уйма времени. Чтобы не тратить это время зря, Ерёма смастерил удочку – для этого пригодились леса, крючок и легкое грузило-дробинка, которые он всегда носил с собой в небольшом коробке. Удилище же он сделал из длинной лозины – благо тальник здесь рос по всему берегу. Что же касается поплавка, то для этого у него всегда был про запас кусок пробки. Привязав лесу к удилищу и насадив на крючок искусственную мушку, он подошел к воде и бросил снасть на течение. Не успел он и глазом моргнуть, как поплавок, дернувшись, резко ушел под воду. И вот он первый харюзок! Живой, сильный, аппетитный, он бьется в воздухе, пытаясь сорваться с крючка. Красивое ладное тело его, покрытое мелким темным крапом, блестит на солнце и вызывает восторг.

Сняв рыбу с крючка, Ерёма бросил ее на песок. Потом к первой прибавилась вторая, потом третья, четвертая…

Так и ходил он по берегу, вытаскивая одного харизка за другим, пока не проголодался. Можно было и обойтись харчами, что он прихватил из дома, но ему вдруг захотелось сирбы. Собрав на берегу сушняка, он развел костер. После этого оставалось только установить треногу, которая всегда хранилась в его дежурном рыбацком наборе, повесить на нее котелок с водой и почистить рыбу.

Закончив эту работу, он порезал рыбу на куски и опустил ее в кипящую воду. Неподалеку в жухлой траве отыскал побеги дикого чеснока и приправил им похлебку. Вареную рыбу он выложил в берестяную посудину – ее он съест после того, как выхлебает из котелка сирбу, – и, усевшись на песок, приступил к еде. В ухе главное не рыба – это Ерёма знал давно. Главное здесь юшка, духовитая, сладкая. Вот ее и хлебал он, давясь от удовольствия.

Насытившись, он достал трубку, набил ее табаком и закурил. Вокруг потихоньку сгущалась мгла. Однако дожидаться темноты он не стал – пошел к воде. На закате рыба ведет себя активно, и потому можно было еще с полчасика потаскать харюзков. А они будто бы с ума сошли – идут и идут на наживу. Вот так бы всегда, но ведь бывает, часами стоишь – и ничего.

Однако напрасно радовался Ерёма. Неожиданно все вокруг потемнело, и пошел дождь. Мелкий, нудный, который люди еще бусом называют. В воздухе запахло сыростью. Пришлось укрыться куском старого брезента, который Ерёма на всякий случай прихватил с собой. Однако клев прекратился. И теперь, как бы он ни старался, сколько бы ни менял места – все впустую. Рыба будто вся скатилась в ямы и затаилась. Взглянул на небо. Там космато ходили тучи. Так продолжалось долго, пока наконец бус не закончился и в небе не появились светлые проталины.

Однако и теперь рыба не спешила клевать. Вот она загадка природы, мысленно философствовал Ерёма. И не знаешь, что этой рыбе надо. Вроде бы природа успокоилась – так давай, ловись. Ан не ловится… Чего же ты испугалась, глупая, спрашивает Ерёма. Смотри, какая погодка-то! В самый раз порезвиться… Он улыбается, пытаясь в струях воды углядеть хоть какое-то движение. «Ну и ладно! – так и не дождавшись клева, махнул он рукой. – Коль не хотите ловиться – спите. А я темноты дождусь. И уж тогда…»

Но ждать пришлось еще долго. Чтобы чем-то занять себя, Ерёма побрел берегом в ту сторону, где начинался остров. Как он и ожидал, день выдался с протеплью, и забереги во многих местах растаяли. Но только не с северной стороны, где они по-прежнему отражались в лучах все дальше и дальше уходящего на запад солнца.

Ерёме вдруг захотелось вспомнить детство и испытать молодой ледок на прочность, однако, едва ступив на него, он тут же провалился в воду. Выручили бродни, что остались ему в наследство от покойного отца. Решив больше не рисковать, он отправился дальше.

Так он дошел до ерика – речного протока, который рождался при разливе реки, разрезая остров на две части. Сейчас, когда река обмелела, там оставался лишь небольшой ручеек.

Дальше идти не было смысла. Оглядевшись и не найдя ничего, за что бы мог зацепиться глаз, Ерёма присел на корточки и стал задумчиво смотреть на воду. Это у него с детства. Сядет, бывало, на берегу и слушает, слушает, о чем говорит река. А то, что она умеет говорить, он точно знает. Главное, нужно понять ее язык.

Наверное, так бы и сидел он, поглощенный своими мыслями, если бы вдруг ему не почудилось какое-то странное, едва уловимое движение в воде. Через какое-то время все повторилось.

Ерёму охватило волнение. Он осторожно встал и пригляделся. Там, за узкой полоской льда, что опоясывала берег, прижавшись ко дну, лежала большая рыба.

Делинда! Пуда на полтора – не меньше, подумал Ерёма. Что она здесь делает, у берега? Мелочь караулит? А может, просто отдыхает, переваривая в кишках свою добычу? Вот бы такую принести домой! Но разве ее днем возьмешь? Ну а до ночи она сто раз успеет уйти…

И все же надежда была. Главное, не спугнуть сейчас рыбину.

Поглубже натянув на голову старенькую пыжиковую шапку, он осторожно отошел от берега и, отыскав глазами небольшую щепку, воткнул ее в песок. Все, место он отметил, осталось только вернуться сюда с острогой и убить делинду.

Потом он в ожидании темноты нервно бродил взад-вперед по берегу, оставляя на песке свои следы. А когда опустилась ночь и следов не стало видно, Ерёма взял из лодки острогу и отправился лучить рыбу.

Свою метину он отыскал быстро. Зайдя в воду, посветил фонарем, пытаясь отыскать делинду, однако ее и след простыл.

С досады Ерёма выругался. Однако делать было нечего – надо было искать другую рыбу.

Скоро ему повезло. Посветив под берегом, он обнаружил неплохого сижка. Взмах остроги – и вот уже рыба бьется у него в руках. Бросив ее в торсук, что висел у него на плече, он отправился дальше.