Алексей Воронков - Марь [litres]

– Ты что, Грек? Ты что?.. – испугался Аноха. – Ты, это… смотри, не окочурься! Нам еще с тобой дел предстоит о-го-го сколько!

Тот кивнул в ответ, однако кашлять не перестал.

– Да у тебя, наверно, этот… как его? Туберкулез… – с опаской глядя на вожака, произнес Гузя.

Грек показал ему кулак.

– Я тебе… как щас… дам… по рылу!.. – тяжело простонал он.

Когда наконец отошел, проговорил глухо:

– Да… Надо валить отсюда… Пока не поздно…

А неподалеку уже занималось пламя. Это Шепелявый с Филином подожгли один из балков. Крик, вопли… Пацаны выбили подпертую дверь, бросаются в окна…

– Глянь, как испугались… – криво усмехнулся Грек. – Да ну и хрен с ними… Пусть живут – они нам не помеха… Давайте-ка собираться… А то этот козел, – это он про Грачевского, – не оставит теперь нас в покое. Надо было его все-таки грохнуть…

– Это ты во всем виноват… – упрекнул его Аноха. – Говорил тебе…

– Ладно, заткнись! – рыкнул на него вожак.

Оправдываться не стал – по рангу не положено, вместо этого велел звать всю бражку. Шепелявый и Филин упирались, говорили, что хотят довести дело до конца. Мол, что один балок? Надо весь лагерь сжечь.

– Бежать надо! – говорит им Аноха, а те с кулаками на него. Тот вытащил из-за пояса столовый нож, который прихватил в хозяйстве Рацбы. Хорошо, что рядом оказался Грек, не то бы точно кровь пролилась.

– Кончай базар на стену мазать! – заорал он. – Вы что, хотите, чтобы вас повязали?.. Нет? Тогда что за понты?..

Потом они стали шнырять вокруг, собирая вещи в дорогу. Поймав какого-то бойца, сняли с него бушлат и валенки, у другого отобрали шапку, третий вырвался и убежал. Они снова рыщут в поисках поживы. Увидев мелькнувшую тень в чепыжнике за балками, подумали, что к ним кто-то крадется, и открыли огонь. Потом снова рыскали.

– Где этот хренов баландер? – вспомнил Грек про Гиви.

Стали искать – не нашли. Лагерь будто бы вымер. А ведь вожак намеревался взять его с собой. Будет брыкаться, думал, – силой заставим. Он же, мол, «лавровый лист», персик хитрозадый, ну а такие и в пустыне найдут, из чего шашлык сварганить.

Потом искали санинструктора – тоже хотели взять с собой. А вдруг заболеют? Дорога-то дальняя. А этот коновал хоть таблетку какую нужную даст. Но и Петьку Ракитина не нашли. Вот тебе и бараны! Думали, что они испугаются, станут на цырлах перед ними ходить, а те ноги в руки – и в тайгу. И теперь, видно, смотрят на них из-за кустов да момента ждут, чтобы напасть. Значит, надо поскорее отсюда сматываться. А то, не ровен час, загребут, гады. И тогда уж точно не отпустят.

…Они ушли по-тихому. Без стрельбы, без ругани. Алгис вначале артачился. Не пойду, говорит, с вами – и все тут. Его хотели было отпустить на все четыре стороны, но тут Греку пришла в голову мысль. Нет, говорит, отпускать его не будем, возьмем «багажом»: а вдруг жрать нечего будет?..

Аноха понял его с полуслова. Еще пикнешь, говорит Алгису, сам тебя замочу.

Им повезло. В самый последний момент кто-то из беглецов заметил над головой привязанный к толстой ветке мешок с продуктом. К тому времени уже чуток рассвело, потому округа, худо-бедно, просматривалась. И ближайшие кусты, и срубы, и даже след от костра были различимы в этом рассветном мареве. Вот и мешок тот увидали, в котором хранилась еда. Эту заднюю часть кабарги Гиви приготовил для супа, теперь вот придется думать, из какого хрена его варить.

Когда бандиты ушли, лагерь потихоньку стал наполняться жизнью.

– Спасибо тебе, Лукин, – обняв своего спасителя, поблагодарил его старшина. – Если бы не ты… – от волнения у него перехватило горло.

– Да ладно… – засмущался боец. Он был доволен, что сделал доброе дело.

Что только не передумал Грачевский, когда возвращался в лагерь. А что если?.. А вдруг?.. Больше всего он беспокоился о людях – все остальное, думал, дело наживное. И палатки новые поставят, и балки срубят. Человеческую жизнь только не вернешь.

Ну а Лукин в самом деле ему помог. Может, испугался чего, а может, и впрямь совесть прошибла. Вначале-то Володька подумал, что тот заодно с бандитами. Потому, когда они остались вдвоем и Лука достал нож, он откровенно струхнул. Неужто все?.. Но разве он думал когда, что вот так бесславно закончит свою жизнь? Он-то хотел жить долго, принести какую-то пользу людям, оставить после себя добрый след, а тут на тебе… Нашелся какой-то тупоголовый прыщ, который отнимет у него самое дорогое, что у него есть… Да какое он имеет право! Он же мизинца Володькиного не стоит. Точно прыщ! А кто он еще? Прилип к этим идиотам и шестерит перед ними. И это называется мужик?..

Но через минуту Грачевский уже думал об этом невысоком конопатом пареньке совершенно по-другому. Оказывается, он и на прыща-то вовсе не похож – довольно смышленый и славный мужичок-киржачок, который так умело расправился с веревками, освободив своего командира.

– Все, товарищ старшина, можете идти, – сказал Лукин и даже слегка подтолкнул растерявшегося вдруг Володьку в плечо. – Надо уходить, а то…

Нет, благодарить в тот момент Грачевский его не стал – не до того было. Нужно было срочно принимать какое-то решение. Главное – это не допустить, чтобы бандиты устроили в лагере резню.

Найти Старкова ему тогда не составило особого труда.

– Ты что, не видел, как меня вязали? – увидев хоронившегося в зарослях сосняка товарища, набросился на него Володька. – Да если бы не Лукин, – он кивает на стоявшего рядом с ним бойца, – меня бы точно прибили…

Но у Рудика был веский аргумент:

– Ты же сказал занять позицию и ждать – вот мы и ждали… Не сделай я этого, сам бы потом на меня полкана спустил.

– Ладно, что уж тут… – махнул рукой Володька. И все равно он не мог успокоиться. – Ты хоть видел, как меня били? Нет? И то, как меня вязали, не видел?.. А что же ты тогда видел?

– Наша задача была не пропустить этих сук…

– Так ведь пропустили!

– Не может этого быть! – встал на дыбы Рудик.

– А где ж, по-твоему, у них оружие было спрятано? В лагере, что ли? Но так они ж не дураки! Выходит, у тебя под носом орудовали…

А вот против этого у Рудика аргумента не нашлось. Он стоял перед старшиной, словно обсмеянный публикой давший петуха тенор, и жалко моргал глазами.

Оставив в тайге посты, они втроем отправились выручать сержантов. Подкравшись незаметно к охране, они оглушили их дубинками и выпустили на волю узников. Тех накануне сильно избили, и потому они едва стояли на ногах. Худые, голодные, они мертвыми глазами взирали на этот несправедливый мир и плакали…

Теперь надо было выручать остальных пацанов. Но тут бандитов будто прорвало, и они стали дико орать и палить из «калаша». Решили не лезть под пули, а подождать. И только когда запылал один из балков, они выскочили из засады и перебежками стали продвигаться вперед. Тогда-то их и заметил Грек. Не зная, то ли это привиделось ему, то ли он на самом деле увидел чью-то тень, но на всякий случай дал по кустам очередь. Слава богу, промахнулся, не то бы…