Алексей Воронков - Марь [litres]

– Ну а что же тогда? – спрашивает его Рудик.

– Думать надо, – на что ответил старшина.

Тот хмыкнул:

– Да пока мы будем думать…

– Хватить митинговать! – неожиданно жестко произнес Грачевский. – Я сам решу, что делать…

Рудик надулся. Да что же это такое! Ведь до сегодняшнего дня Володька не позволял себе говорить с ним в таком тоне. Ну правильно, люди проявляются именно в критических ситуациях. Вот он и показал свое истинное лицо. Смотри-ка, какой Наполеон выискался! Да плевал я на тебя!.. Вот сейчас пойду и арестую тех упырей, что геологами прикидываются. А что? Кто мне запретит? Я же доброе дело сделаю. И тут мне Грачевский не указ…

– Сержант Старков!.. – будто бы прочитав его мысли, обращается к нему старшина. – У меня для вас есть особое задание…

Что ему еще нужно от меня, поморщился Рудик.

– Ну, что набычился? Обиделся, что ли? – спрашивает Грачевский. – Не надо, Рудик, мы не в детском саду. Сам видишь, в какое дерьмо попали… В общем, возьмешь сейчас человек семь проверенных ребят, накормишь их – и дуйте в тайгу… Братве скажем, что вы пошли медвежью берлогу обследовать…

– Какую еще берлогу? – усмехнулся Рудик. – И вообще, на ночь-то глядя?.. Да кто тебе поверит?.. Кстати, хотя бы объяснил, зачем весь этот маскарад…

– А затем! – решительно произнес старшина. – Я думаю, подстраховаться никогда не мешает… Ну, дошло? Нет? Тогда слушай: как стемнеет, выставишь посты вокруг лагеря. Но так, чтобы никто вас не увидел. И чтоб ни одна муха мимо вас не пролетела, понятно?

– Где ты видел зимой мух? – ухмыльнулся Рудик.

Грачевский покачал головой.

– А я не знал, что ты такой обидчивый, – говорит. – Ладно, уймись, не время сейчас в тургеневских барышень играть. А то, видите ли, надул губки… Тебе, кстати, это не идет, – заметил он.

– Тебе тоже кое-что не идет… – буркнул в отместку Рудик, но Володька сделал вид, что не услышал его. Он уже отдавал распоряжения другим сержантам.

– Ну так как насчет берлоги-то? – когда тот закончил, спрашивает его Рудик. Он успел остыть, и в голосе его уже не было тех прежних обидчивых ноток. – Я ж говорю, это по меньшей мере странно – ночью искать берлогу… Неужто ничего лучше не мог придумать?

Володька вздохнул.

– Времени для этого не было, – честно признался он. – Сам понимаешь, у нас каждая минута на счету. Ну, кто у нас в отряде? Обыкновенные зеленые пацаны! А эти опытные жиганы… Поверь, иногда воля одного человека способна подавлять волю миллионов… Вспомни хотя бы Наполеона или того же Гитлера… Все они жили в цивилизованном обществе, однако смогли поднять этих цивилизованных людей на кровавые дела. Об этом хорошо сказано у того же Шопенгауэра, который считал волю человека главной движущей силой истории… Об этом говорил и Ницше. Тот большое значение придавал личности лидера… – он на мгновение умолк, как бы пытаясь оценить ход своих мыслей. – А что касается берлоги… Пустим слух, что неподалеку от лагеря было обнаружено нечто похожее на медвежью лежку… Потому я и послал вас проверить… Ведь если там медведь, то он может и проснуться – и тогда такую Варфоломеевскую ночь нам устроит…

Рудик усмехнулся и покачал головой. Дескать, ну ты и придумал… Однако вслух ничего не сказал.

– Все, можете идти. Только ведите себя так, будто бы ничего не случилось, – поставив сержантам задачу, предупредил их старшина.

Брать беглых зэков решили ночью. При этом главный расчет был сделан на внезапность. Однако, когда сержанты с группой бойцов, вооруженных сосновыми дубинками, ворвались в балок, где должны были находиться беглецы, их уже и след простыл. Что ни говори, а у тех был звериный нюх. Они еще с вечера почуяли что-то неладное и насторожились. А когда стемнело, Грек с Филином тихонько выскользнули из балка и бросились в тайгу.

Отыскав в кустах берданку, беглецы занялись поиском автомата. Филин тогда специально пошел за Алгисом, чтобы подглядеть, куда тот его прячет. Пошарив вокруг, они в конце концов нашли его зарытым в снегу. Благо ночь была лунная. Она же позволила им разглядеть и полусонных часовых, хоронившихся среди дерев. Когда увидели первого такого вахлачка, сразу все поняли. Вот, оказывается, какую берлогу вы пошли искать! Ну тогда и впрямь надо торопиться, чтобы опередить этого хитромудрого Грачевского. Ведь тот не иначе что-то задумал. Потому и не ложился спать. Они видели, как он нервно ходил возле своего балка, отдавая какие-то распоряжения бойцам.

Но теперь попробуй их взять! Сейчас их задача – незаметно прокрасться к палатке, где сидели арестованные, и освободить их. Филину сразу они приглянулись – свои, говорит, их можно брать в дело. Однако Грек был человеком осторожным и недоверчивым. Поживем, говорит, – увидим. Мало ли кто поначалу кем кажется, главное, чтобы в нужный момент фраером не оказался. А таких он на своем веку повидал немало. И барабонов, которые осведомители, и понтярщиков всяких мастей, и бздунов и просто агафонов, у которых в башке пусто… А эти?.. Ну кто они? Один баклан, другой барабанщик… Сам говорил, что на квартирных кражах специализировался. Стукнет в дверь или окно, если никто не выйдет, – тут он и лезет… Один среди них только и внушает доверие. Аноха его погоняло. Этот точно за вагон, то есть за пачку чая, убьет и даже глазом не моргнет. Ну и ему особо доверять не стоит. Ведь он с таким же успехом может и их вальнуть.

Возле «кичи» торчали две скрюченные от холода фигуры. Их хорошо было видно на светлом фоне палатки. Обычно ночью дежурил один боец, а тут вдруг двое. И эта деталь не осталась не замеченной жиганами. Значит, усилили службу, значит, готовятся к чему-то.

Им не составило особого труда снять часовых. Нет, убивать они их не стали – только оглушили прикладами. Попытались поднять полу палатки, когда не получилось, достали заточки и в припадке ярости принялись кромсать ее вдоль и поперек.

– Все, лады!.. – оказавшись на свободе, проговорил в темноте Аноха. – А теперь айда сержантов валить!.. Без них эти бараны ничего не стоят…

– Пошли!.. – коротко бросил Грек.

– Стой! – неожиданно остановил его Аноха. – Нам бы вначале в руки что взять…

Топоры они нашли в хозяйстве Гиви – как будто кто специально оставил их возле поленницы, крепко вогнанными в чурбаки.

– Ну теперь все… – говорит Аноха. – Теперь-то я наконец разделаюсь с этим Грачевским…

Они двинулись вперед, и только Шепелявый задержался. Обнаружив возле полевой кухни Рацбы спички, он решил подпалить палатку, где размещался продовольственный склад. Жратвы там все равно не было – пусть горит синим пламенем! Это и выдало их. Завидев в затянутом куском полиэтилена окне какой-то свет, Грачевский тут же бросился к двери. Когда открыл – увидел, что горит склад. Он на мгновение растерялся. Кто?.. Зачем?.. Почему горит?.. Но в следующую минуту он уже знал, что делать. Вернувшись в балок, он поднял бойцов по тревоге и приказал им бежать и тушить огонь.