Ирина Измайлова - Возвращение троянцев

Гелен не стал подходить и смотреть, он знал, что это тела его бывших стражников — или тех, кого убили, чтобы не брать с собой в плаванье, или тех, кто оказался на разбившемся корабле. Тел всего несколько — остальные наверняка утащил шторм. Скольким удалось уплыть? Сколько уже лежат на дне, неподалёку отсюда? Какое ему дело? Всё, что было связано с этими людьми, можно позабыть. Нужно позабыть. Это прошлое.

Набрав выброшенных на берег раковин (как хорошо, что чайкам не до них — вон, сколько добычи!), Гелен разбил десятка два устриц и проглотил, запивая водой из бутыли. Потом опомнился: воды не так много, не идти же за ней назад. А впрочем, отчего не идти? Ночью его никто не заметит. Однако ночью он и сам может не найти родника.

Солнце опустилось в густо-кровавые облака. Шторм почти совсем утих, но сделалось ещё прохладнее. Гелен с досадой подумал: а ведь можно было взять и два плаща, кто бы заметил, что на одиноком путнике болтается лишний плащ? Да он по дороге никого и не встретил — он же шёл тронами, по которым редко кто ходит.

Беглец съел ещё несколько устриц, набрал подсохших за день водорослей, соорудил жиденькую подстилку и лёг, забившись меж двух высоких валунов, недалеко от воды. Мелькнула мысль, что можно забраться под одну из лодок — там и теплее, и ветер не достанет. Но испугался: а если утром придёт хозяин и перевернёт лодку? Знает он его в лицо или нет, всё равно, нельзя, чтобы его здесь видели. Меж камней его никто не заметит, никто и не полезет сюда.

Он уснул незаметно для себя и долго-долго во сне плыл куда-то по тёмной, озарённой лишь минувшим кровавым закатом воде, теряя силы, чувствуя, что руки и нош немеют, лихорадочно пытаясь нащупать ногой дно и понимая: дна нет, и берега нет вблизи. Потом что-то ткнуло его в бок, и он, с трудом повернув онемевшую шею, увидел рядом, в воде, тупое рыло и оскаленный рот акулы. В боку, слева, возникла острая, резкая боль.

Беглец вскрикнул и проснулся. Рассвет давно поднялся над подёрнувшимся туманом морем. Было очень холодно — тело точно окаменело от холода, но хоть и каменное, всё равно болело.

Некоторое время Гелен растирал себе руки и ноги, возвращая им чувствительность, но боль не проходила.

Он дотянулся до бутыли и обнаружил, что во сне, вероятно, открывал её и плохо заткнул пробку — остатки воды вылились. Надо идти к роднику, но как идти, когда так больно? Боль с левой стороны груди сделалась нестерпимой, он пытался и не мог вздохнуть, воздух не проходил через горло. Хриплый крик, крик смертельного страха вырвался у него против воли, он отчаянным усилием попытался подняться, сделал несколько шагов и тут же с новым криком упал на спину, ударился затылком о камень и потерял сознание.

Он открыл глаза и почти ничего не увидел. В глазах стоял густой кровавый туман.

— Я не знаю, что с ним, — говорил совсем рядом низкий мужской голос. — Сердце бьётся, но очень неровно. Так бывает, если в сердце рана, но на нём ран нет. Вообще ни одной.

Голос был знаком, и память подсказала, что это голос Ахилла. Но отчего он говорит так спокойно? И неужели говорит о нём?

— А ты хорошо смотрел, брат? Хотя не заметить рану в сердце едва ли возможно.

Туман рассеялся, и Гелен увидел прямо над собой лицо Гектора. Как он мало изменился!

— Ничего не понимаю, — проговорил Гектор, выпрямляясь и обводя глазами стоящих вокруг людей. — Где его нашли?

— Да в соседней бухточке, где разбились разбойничьи корабли, — ответил за всех Троил (его Гелен не узнал бы, если бы не сходство со старшими братьями). — Только вчера днём его там не было, поселяне убрали все тела. Вечером прибоем принесло ещё несколько трупов, за ними пришли и тогда обнаружили его. Но он не из моря выплыл, на нём даже одежда сухая... Зачем ты приказал его сюда тащить, брат? Можно было прямо там и утопить.

Гектор бросил на юношу взгляд, от которого тот вспыхнул до самой шеи.

— Это сын нашего отца, — спокойно сказал царь Трои. — И без суда он не умрёт. А пока он без памяти, какой может быть суд?

— Я уже не без памяти, — хрипло проговорил Гелен, удивляясь слабости своего голоса, и тому, что он, тем не менее, не дрогнул. — Кажется, всё прошло. Так что, суди, брат. Чем быстрее, тем лучше.

Он нашёл в себе силы даже приподняться и сесть. На лицах обступивших его мужчин не было гнева, и это было самое жуткое. Они смотрели на него с каким-то недоумением, будто не понимая, что он за существо и почему так похож на человека...

— В любом случае, — с тем же спокойствием ответил Гектор, — я тебя судить не могу. Пока мы находимся на земле Эпира, судить любого из нас может только один человек — царь Неоптолем. Что скажешь, племянник?

Гелен рывком поднялся на ноги и, пошатнувшись, обернулся. Неоптолем полулежал на сложенной парусине, опираясь спиной о камень. Его ноги были прикрыты плащом, скрывавшим увечье юноши. Ахилл сидел рядом с сыном на перевёрнутом щите, в своей привычной позе — обнимая руками колени. Время от времени он бросал на Неоптолема короткие тревожные взгляды, будто опасаясь, что тому вновь станет плохо.

— Так что скажешь, Неоптолем? — повторил свой вопрос Гектор.

Его и без того нахмуренные брови совсем сдвинулись, едва не соприкоснувшись.

— Этот человек совершил свои преступления на земле Эпира, и больше всего по его вине пострадал ты, царь Эпира. Поэтому право суда целиком за тобою.

— Понимаю, — ответил юноша. — Но ты не прав, дядя. Больше всего пострадал не я. По вине Гелена убиты двое жителей Эпира: воин Пандион и один из жрецов храма Посейдона, имя которого я сегодня же узнаю. Кроме того, как мне рассказала Андромаха, в городе был отравлен колодец и умерли несколько горожан. Чья это работа, доказать теперь нелегко, но догадаться нетрудно. Поэтому я не вправе считать себя пострадавшим более других. Что до суда, то всё же Гелен троянец и, быть может, справедливее будет судить тебе. А я не могу произнести приговор над Геленом: на мне и так кровь моего деда. С меня довольно!

— Благородно! — невесело усмехнулся Гектор. — На мне пока что крови моих родных нет, так, значит, мне и проливать её, в свою очередь. Ну-ка скажи мне, Гелен, только скажи откровенно... можешь же ты быть откровенным хоть иногда: для чего ты прятался там, в соседней бухте? Снова что-то замышлял?

— Это едва ли, — заметил Неоптолем с сомнением. — У него даже оружия не было. И вид был такой, точно он и впрямь собирается умирать. Он же рухнул, как мешок! И если бы Авлона не взгромоздила его на плечи и не понесла, то, думаю, и сейчас бы там валялся.

— Ничего я не замышлял, — сказал Гелен, пытаясь посмотреть в лицо Гектору, но всё время проскальзывая взглядом мимо. — Я всего лишь собирался взять одну из рыбачьих лодок и уплыть. А там — куда приплыл бы! Я даже не успел ничего взять во дворце — пришлось бежать, сломя голову. Так что тебе, братец Гектор, придётся либо учитывать то, что уже сделано, либо продолжать играть в своё благородство.