Ирина Измайлова - Три ошибки Шерлока Холмса

— А что мне было делать? — подхватил Джон. — Ну да, я шокировал публику, но пусть меня извинят — жить хотят все! В камере я разорвал на себе остатки дамского платья (половину содрали полисмены), а потом стал кататься по полу, вопить и биться о стены. Стражники выволокли меня из камеры — у меня изо рта текла пена. Способ несложный, ты наверняка знаешь его, Шерлок: кусочек мыла и побольше слюны. Мыло я стащил с умывальника ещё когда смывал с лица грим... Покуда полисмены пытались меня скрутить (дело было в коридоре полицейского управления), я весь вымазался этой мыльной пеной, ну, а мыло, оно ведь скользкое... Выскользнув из их рук, я нагишом промчался мимо дежурного, вылетел на улицу, вызвав истерику у нескольких проходивших мимо дам, прицепился к задку какой-то кареты, проехал так до конца улицы, потом перескочил на другой экипаж. Ну и сутолока творилась на улицах — без смеха не могу вспоминать! А я, оставив далеко своих преследователей, добежал до складских сараев возле порта и там спрятался в бочке с живой рыбой. Бр-р-р! До сих пор вспоминать холодно. Насморк у меня не проходил неделю, а самое противное ощущение, какое я могу припомнить, исключая, пожалуй, «хлесталку» Баррета, это скользящие по всему телу рыбьи хвосты, спины, головы...

Не буду перечислять дальнейших моих приключений, это всё уже не так оригинально. Той же ночью я был уже одет, у меня уже были деньги, и я ехал назад, в Лондон, зная, что едва ли меня станут искать там, откуда мне, по их логике, следовало непременно смыться.

Ну, а на следующее утро прогремела новая сенсация: экспертиза установил, что «глаза Венеры» — действительно шедевр. Но шедевр мошенничества. Не сапфиры, а особого рода, особого изготовления стекло. Гениальная, удивительная, но подделка!

— И это всё, что ты сам знаешь обо всей этой истории? — спросил Шерлок Холмс после некоторого молчания, выпуская изо рта голубое кольцо дыма.

— Больше ничего рассказать не могу. — Джон разлил в чашечки остатки виски. — Допьём?

— Нет уж, допивай сам, — покачал головой сыщик. — Мне нельзя. Я должен думать. Да и ты подожди пить. Я ещё задам тебе несколько вопросов.

— Но ты веришь мне? — с тревогой спросил Клей. — Ты не думаешь, что я лгу?

— Так нелепо никто не лжёт. — Усмехнулся Холмс. — Во всяком случае, такой умный человек, как ты, придумал бы нечто гораздо более убедительное. Я, безусловно, верю в то, что каждое твоё слово — правда. В этом убеждает даже не твоя искренность, а полная нелогичность ситуации. Итак, комната была с наглухо закрытыми ставнями и с единственной дверью, ведущей в коридор?

— Да.

— А по коридору далеко ли от двери до лестницы?

— Шагов пятнадцать. — Джон нахмурился, напрягая память. — Да, да, не больше.

— И в коридоре негде спрятаться?

— В левую сторону там были две наглухо закрытые двери библиотеки. Я проверял, они действительно были закрыты. В правую сторону — холл, он был пуст, совершенно пуст, а за ним — площадка, за которой как раз дверь в буфетную. Нет, там никто не мог затаиться незамеченным, я осмотрел каждый угол, ведь можно было ожидать засады.

— Ну, а в самой комнате? Там ты всё осмотрел?

— Всё, разумеется, — обиделся Джон. — Говорю тебе, я даже проверял, закрыты ли ставни. Обе шторы отогнул и посмотрел.

Глаза Шерлока вдруг блеснули:

— Ах, и шторы были задёрнуты?

— Да. Даже не шторы. Тяжёлые бархатные портьеры.

— А подоконники там широкие?

Джон пожал плечами:

— Около фута с небольшим, если я правильно помню. Но, уверяю тебя, там тоже никого не могло быть — я же смотрел. И потом, Шерлок, ну, даже если бы в кабинете мог оказаться кто-то третий, ну, если бы он и застрелил Леера, то, во-первых, выстрела второго не было, выстрел был один!

— Есть оружие, которое стреляет бесшумно, — заметил Холмс.

— Я знаю! — с досадой воскликнул Джон Клей. — Духовое ружьё фон Хердера. Я думал о нём, ибо всё время помнил, что навязал себе на шею Мориарти. Но если бы, допустим, кто-то и выпалил из духового ружья, то куда же потом-то делся этот стрелок, да и ружьё тоже? Ведь в тот момент, когда я выскочил на лестничную площадку, внизу уже были слуги. Они увидели бы, что кто-то побежал к двери буфетной. А влево бежать было бессмысленно — там же тупик. Чтобы открыть замысловатые замки библиотеки, даже я затратил бы, по крайней мере минуту, а спустя сорок секунд трое слуг уже взбежали наверх и ворвались в кабинет. Даже если допустить, что стрелок был невидимкой, то уж ружьё бы они увидели — оно трёх футов длиной и весит как маленькая пушка. Ты его видел?

— И даже держал в руках, — улыбнулся Шерлок. — В меня из него стреляли. Вернее, не в меня, а в моё изображение. Нет, нет, ты прав, духовое ружья отпадает. Я и сам было подумал о ружье фон Хердера, но это явно не то. Кстати, почему ты не упомянул о том, что полиция не нашла в кабинете пистолета, рукоятку которого разбила твоя пуля?

— Забыл сказать, — сознался Клей. — А ты читал об этом в газетах? И помнишь с тех пор?

— Нет, — покачал головой Шерлок, — если и читал, то, честно сказать, не помню. Но это же, само собой разумеется. Выстрел был один, и пулю нашли во лбу Леера, а на отверстие в столе никто не обратил внимания. Исчезли, стало быть, два оружия: то, из которого был убит Леер, и его разбитый пулей пистолет. Этого пистолета преступник не мог не убрать — иначе он стал бы доказательством твоей невиновности.

— Так преступник действительно был там, в этой проклятой комнате?! — в сильном волнении воскликнул Джон.

— А ты в этом сомневался? — с откровенной насмешкой спросил Холмс. — Но не мог же Леер застрелиться из разбитого пистолета и, умирая, проглотить этот пистолет? В кабинете ведь не нашли больше никакого оружия?

— Нашли, — с такой же насмешкой ответил Клей. — Томагавк племени юта, один из экземпляров американской коллекции Леера. Думаю, его можно не брать в расчёт?

Шерлок глубоко затянулся сигарой и закрыл глаза, как часто делал, собираясь с мыслями.

— Что ж, подытожим, — проговорил он, закидывая ногу на ногу и морщась от ржавого лязга цепи. — И так: выстрел был сделан единственный, и сделал его ты. Раз. Между этим выстрелом и обнаружением трупа прошло сорок-шестьдесят секунд. Ты в этом уверен?

— Шестьдесят даже много.

— Ладно. Положим, сорок-пятьдесят. В кабинете вас, бесспорно, было двое. В коридоре, холле, буфетной никто не мог спрятаться, никто не мог проникнуть оттуда в кабинет и успеть застрелить Леера и скрыться до прихода слуг. Слуги вошли втроём, значит, допустить, что убийца кто-либо из них, — нельзя. Дальше. Неясен мотив убийства. Для чего кому-то убивать Леера и сваливать убийство на тебя? Дальше. Знаменитые на всю Англию драгоценные камни, за которыми охотился сам профессор Мориарти, оказываются фальшивыми. Как мог Леер, опытный коллекционер редкостей, двадцать лет считать их подлинными, если полицейский эксперт без особого труда определил подделку? Кстати, Джон: тебя не обвинили в попытке одурачить полицию — всучить им стекляшки, а сапфиры куда-то тайно переправить?