Ирина Измайлова - Три ошибки Шерлока Холмса

— Сначала скажите, чем я могу помочь вам, полковник? — прямо спросил Шерлок Холмс. — Извините, но я привык сразу выслушивать дело, а потом уже рассуждать о вознаграждении. Итак?

Щёки полковника вспыхнули, губы по-мальчишески обиженно сжались. Но тут же он тряхнул головой и усмехнулся:

— Что же, я так и думал, что вы сразу поймёте. Да и тревога была утром. Мистер Холмс, мне действительно необходима помощь, положение моё сейчас отвратительно, и если я не напишу подробного объяснения... Понимаете, приезд комиссара исключает всякую возможность замять дело. Комиссар Беллейн, человек бескомпромиссный.

— Сэр, я пока не знаю, что произошло,— напомнил Шерлок.

— Сегодня ночью или вчера вечером, — сказал Гилмор, — в лагере было совершено убийство.

Холмс высоко поднял брови:

— Что вы говорите? Где?

— В районе пожарного водоёма, неподалёку от складских помещений. Свидетелей нет. Если я не найду убийцу, произойдёт скандал. Понимаете? Я прошу вашей помощи.

— Кто убит? — спросил Шерлок.

— Сержант Хью Баррет.

На лице Холмса промелькнула гримаса отвращения, затем оно сделалось ледяным.

— Полковник, я не стану искать убийцу, — твёрдо сказал он.

Гилмор снова усмехнулся:

— Мистер Холмс, не спешите делать выводы. Ваше негодование понятно, я знаю, что это был за человек, и слышал, что между вами произошло...

— Не в этом дело, — быстро сказал Шерлок.

— Пусть не в этом. Но дело в том, что Баррета убили не заключённые.

— Вот как! — Холмс заметно оживился. — А кто же?

— Если бы я знал, кто, я не обратился бы к вам, — пожал плечами Гилмор. — Но это не мог быть заключённый. Я приказал, разумеется, произвести обыск у всех, но это было сделано исключительно ради буквы закона. Я уверен, что ни у кого из каторжников не могло быть огнестрельного оружия. Вы ведь тоже в этом уверены?

— Да, разумеется. Значит, сержант застрелен?

Гилмор кивнул:

— Застрелен в упор, из армейского револьвера. Такого же, как вот этот.

И полковник положил на край стола перед Холмсом свой револьвер.

— Выстрел в висок. Доктор Уинберг определил мгновенную смерть. Таким образом, мистер Холмс, это не месть измученных людей садисту-оскорбителю, это убийство из каких-то непонятных соображений. Комиссар негодует, ему ведь тоже надо писать отчёт для лондонского начальства. Но он приехал и уедет, а мне необходимо остаться.

На последних словах комендант сделал ударение, и Шерлок понял: полковник всерьёз боится, что убийство сержанта обернётся для него отставкой.

— Послушайте, сэр, а если начистоту? — он пристально посмотрел на коменданта. — Что за фигура был этот Баррет? Нераскрытое убийство, конечно, неприятность для вас, но мне кажется, вы ожидаете слишком большой неприятности.

— Вы правы, — подтвердил комендант. — И я не собираюсь скрывать от вас этого. Баррет простой сержант, человек незначительный, но в Лондоне у него есть родственники с большими связями. Они определили его сюда, веруя в нелепую сказку об австралийском климате, исцеляющем пороки. Врачи считали, что его склонность к садизму — явление болезненное.

— И добрые родственники направили его на службу туда, где он смог бы лучше всего проявить эту чудесную склонность? — язвительно спросил Шерлок.

— Как видите, — в голосе коменданта послышалось раздражение. — Неужто вы думаете, что я стал бы терпеть эту скотину, не будь за ним влиятельных людей? Мне была отвратительна его неутолимая жажда крови. Но теперь из-за него мне, может быть, придётся сильно пострадать, если я не выясню, по какой причине он убит, и кто убийца. Вы согласны помочь мне?

— Попытаюсь, — после некоторого раздумья сказал Шерлок. — Могу я взглянуть на убитого?

— Разумеется, Я сам вас туда отведу. — Гилмор говорил, не скрывая радости. — Хотите глоточек бренди?

Шерлок чуть заметно скривился, но сдержался:

— Нет, благодарю.

— А сигару?

— Благодарю вас. Я здесь отвык курить.

К пожарному водоёму они шли рядом и представляли собой довольно любопытное зрелище; щёголь-полковник в мундире с иголочки, блистающем всеми знаками отличия, и заключённый в тюремных отрепьях, с кандалами на руках и ногах. Впрочем, оба шли одинаково легко и держались одинаково невозмутимо.

Шерлок подумал о том, что впервые видит лагерь без заключённых — все уже отправились на работу. Зрелище было грустное и торжественное, словно взору явилась громадная могила, которую покинул мертвец, чтобы затем неизбежно вернуться в неё.

Пожарный водоём находился шагах в ста позади складских сараев, неподалёку от изгороди и совсем не далеко от одного из дежурных постов.

— Самое странное, — говорил Гилмор, вполголоса обращаясь к Холмсу, — что вблизи были двое солдат-постовых: один у склада, другой — у изгороди. Совсем недалеко офицерские дома, кухня. Везде были люди. И никто не слышал выстрела. Мы опрашивали утром многих заключённых, которые живут ближе к этому месту. Тоже никто не слышал.

— Тем лучше, — сказал Холмс. — Значит, я могу назвать вам точное время убийства.

— Уже можете? — спросил поражённый полковник.

— Примерно тридцать пять минут одиннадцатого.

— Холмс, это мистика! Откуда вы знаете? Уинберг тоже называет время около одиннадцати, но такая точность...

Шерлок улыбнулся:

— Вы слышали вчера грохот от развалившегося штабеля?

— Слышал. Тачки рассыпались. Ну и что? — недоумевал Гилмор.

— Только в этот момент и мог прозвучать выстрел, которого никто не услышал, если исключить возможность того, что он вообще был бесшумным. Я сидел в это время возле костра. Один из заключённых минуты за три до этого посмотрел на часы и назвал время: «Тридцать две минуты одиннадцатого». Часы у Томсона точные.

— Чёрт возьми, а я и не подумал! — полковник покраснел. — Я ведь и сам смотрел на часы, когда услышал этот дикий грохот.

— Вы не связали эти два события, что вполне понятно. Но мы, кажется, пришли.

В нескольких шагах от водоёма — большого глубокого пруда, вырытого после всем памятного пожара (протекавшая через территорию лагеря речка в жаркое время почти высыхала) — стояли трое солдат, лейтенант Мэрфи и доктор Уинберг. Увидев коменданта, все расступились, и стало видно, что между двух жидких кустиков, на чахлой траве, лежит лицом вниз человек в форме сержанта, и от его левого виска тянется по желтоватому песку короткая чёрная полоска.

— Доброе утро, мистер Холмс! — воскликнул доктор,— Слава богу, что вы пришли. Чепуха какая-то. Кожа на виске опалена, как у самоубийцы, а оружия нет, стало быть, убийство. Не стоял же он и не ждал, когда дуло приставят к его виску? Если только внезапно...

— Отойдите, доктор! — решительно проговорил Холмс, подходя к убитому. — И вы все, господа, отойдите подальше. Что это вообще такое, столько людей топчется как раз там, где не должно быть посторонних следов! Это вы, полковник, разрешили?