Дмитрий Овсянников - Осколки Сампо [litres]

На дворе шумел дождь, в домах шумели ссоры, вязкие и тягучие, как дёготь. Едва ли не каждый шаг сопровождался бранью. Особенно маялся от этого веселый Кауко, порядком уставший от тесноты острова. Метсямиес молча копил раздражение, и однажды в ответ на придирку одного из местных спросил его:

– Скажи, почтенный, вы когда любите своих жён – тоже на них ругаетесь? Или они на вас?

Хяме немного помолчал, затем выпучил глаза и без слов бросился на саво с кулаками. Оказавшиеся поблизости Антеро и Тойво едва успели растащить драчунов.

Однако всему приходит конец – пришел он и непогоде. На восьмой день Хяменлинну осветило солнце, свежий ветер убавил сырости, и хяме, облегчённо вздыхая, рассыпались по острову, спеша приняться за работу.

Но, как говаривали в Ингрии, для бедного хяме повсюду камни – и на этот раз не обошлось без огрехов. Едва Урмас собрался заняться починкой обветшалого частокола на северном берегу, как выяснилось, что на острове недостаточно строевого леса.

– Не обессудь, дружище, – разводили руками плотники. – Дело обычное. Осерчал лесной исанто на твоего дядюшку – тот, мол, поговорил с ним давеча не слишком учтиво. А ведь он возит нам лес. Теперь велел своим людям прекратить. Сказал, больше не даст ни поленца древесины.

– Какой-такой трясины? – тугой на ухо Тахво, услышав обрывок чужого разговора, уже спешил вступить в него.

– С ним можно уладить, он хоть вздорный, да отходчивый. Но это небыстро, – рассудительно сказал Урмас. – Пока спросите леса из запасов на складе.

– Так ведь там этот Рыжий хийси!

– Будете ждать, пока он поседеет? Узнайте сейчас же, сколько нынче леса у нас под рукой!

Оставшись один, Урмас поднял стоявший в углу толстый веник из ивовых прутьев и легко переломил его пополам. Потом ещё раз переломил каждый из обломков, затравленно топчась по горнице и перечисляя по именам всех чудищ Нижнего мира. За этим делом и застал его случайно вошедший в дом Антеро.

– Сейчас строить надо, пока погода позволяет, так леса достать – целое дело! И ведь молчали все до последнего! – признался Урмас, рассказав карелу, что к чему. – Не работа, а хвороба для всего народа!

– Да к чему она вам такая? – спросил Антеро. – Ведь толку от неё – как от козла молока?

Урмас изменился в лице.

– Не мути-и вод-ду-у в нашем озере-е, – сурово затянул хяме, подражая исанто. – Дела-а своего не бро-оси-им! Оно им… нам… МНЕ нравится-а!!! – гневно закончил он.

– А что за беда на складе? – Антеро попытался увести хяме от новой свары.

– Кладовщик Руотус. Прозвали его Рыжий хийси. Эта полоумная сволочь не слушается никого из тех, кто есть на острове.

– Леса у него попросить надо?

– Удачи, – понуро произнёс хяме.

Руотус занимал на острове особую должность – ещё предыдущий валто, приметив рачительный нрав и отменную память сородича, обязал его ведать всеми припасами Хяменлинны, особенно – неприкосновенной частью, сберегаемой для крайнего случая. Не зная письма, кладовщик хранил сведения о том, когда, сколько и кому именно отпустил добра, завязывая узелки на особых шнурах, которые всегда хранил при себе. Кладовые под присмотром Руотуса были едва ли не единственными в округе, содержавшимися в полном порядке. Медно-рыжий безбородый мужичок крохотного роста, с большим пузом и короткими ножками, Руотус носился по своим владениям с такой быстротой, что делался похож на белку. Но чрезмерная хлопотливость и тревожность пополам со всё растущим чувством собственной значимости не пошли Руотусу на пользу, расшатав его и без того робкую душу. Никто не знал, чего ожидать от Рыжего хийси в следующий миг – так внезапно его добрые слова сменялись проклятиями и угрозами.

В этом Антеро убедился, когда пришел на склад. Там Руотуса убеждало уже человек пять, сумевших найти его для разговора. Даже начать говорить оказалось совсем непросто, а уж добиться нужного…

– Вот ты молодой ещё, не понимаешь! – тараторил кладовщик. – Есть припасы обычные, а есть на крайний случай! На крайний случай – на случай такой, что не каждый день, особенный! Особенный человек им счёт ведёт, хозяйственный, так-то! Так-то ещё можно понять, если сам валто попросит!

– Да нет его в Хяменлинне! И леса нет, а строить надо!

– А на нет и суда нет! Без его ведома не могу. Считай – у меня тоже нет. Пива хочешь?

– Да ведь дело общее! Работа стоит, лес нужен!

– Вот лесом и ступайте! Я тут торчу, как проклятый, все сосчитать, запомнить, сохранить, а что взамен? Не до вас мне. Лесом ступайте.

– Ну, погоди же! Вот явятся викинги, спалят тебя вместе со складом!

– А ты не грози мне! Я с валто на короткой ноге! Первый после него в Хяменлинне!

– По-оберегись!!! – из открытых дверей склада вдруг само собой полезло толстое бревно. Когда оно высунулось наполовину, стало видно коренастого силача, тащившего его прямо на спине – это работнику Войминену надоело спорить с вредным кладовщиком. Он просто зашёл на склад и взял, что требовалось.

– Ослушник! – взвизгнул Руотус. – Немедленно положи на место! Все валто расскажу, уж он тебе задаст!

– Иди к лешему! – огрызнулся Войминен из-под бревна. – Ребята, налетай! Там на три частокола хватит!

Что до валто Эрво Яреуса, он не только управлял строительством из Вахвы, но и нередко появлялся в Хяменлинне сам. В такие дни он неторопливо обходил весь остров, по-хозяйски оглядывая каждую кочку и бесконечно ворча, раздавал указания направо и налево, старался сам приложить руку ко всем работам наравне с простым людом, благо, был он на редкость мастеровит. Валто любил встать рядом с работающим человеком и наставлять его так долго и въедливо, что мало кому удавалось вытерпеть; порой он забирал инструмент и продолжал сам. «Лучший среди работников, – ворчали хяме. – Вот и строил бы всё один!» Яреус и рад был бы выстроить крепость от первого камня до последнего конька крыши своими руками, но под силу ли такое человеку? Изнурив себя за день, к вечеру валто ворчал пуще прежнего, сердито грозя бросить все к Хийси и уйти в лес. Недаром Эрво Надежного за глаза называли Сварливым!

Часто приплывал на остров и кузнец Уно, тот самый, с которым Антеро познакомился на совете старейшин в Вахве. Обыкновенно работавший в кузнице селения, Уно также нёс трудовую повинность на строительстве крепости. Молодой человек лет девятнадцати-двадцати, кузнец с виду ничем не выделялся среди сородичей – низкорослый и кряжистый, несколько неуклюжий с виду, но наделённый богатырской силой; на широком лице – ни следа усов и бороды. В один злополучный день Уно, стоя над обрывом, в числе прочих поднимал на веревках груз брёвен, привезённых из Вахвы, а разыгравшийся не на шутку морской ветрище то ненадолго стихал, то рвал безудержно. В тот миг, когда поднятые брёвна оставалось только втащить да отвязать, внезапный порыв ветра едва не свалил Уно с ног, и то ли худая изначально, то ли перетёртая о камни веревка лопнула в его руках. С нестройным грохотом поскакали вниз по склону тяжёлые брёвна, одно из них словно нарочно кувыркнулось в сторону находившихся рядом сходен и разнесло их начисто.