Дмитрий Овсянников - Осколки Сампо [litres]

Речи стихли. Семеро собеседников молчали, погружённые каждый в свои раздумья. Тишину нарушил Антеро.

– Стало быть, наши поиски были напрасными? – тихо спросил он.

– Нет! – улыбнулся Ильмаринен. – Ведь ты сумел собрать чудо из осколков, Антеро. Гляди – при тебе друзья из разных народов, они несхожи, но каждый имеет свои достоинства. С тобой сейчас находчивость и весёлый нрав саво, упорство и трудолюбие хяме, отвага и преданность людей Сариолы. Ты разглядел их, собрал вместе, направил в нужное русло – и ваш поход на север удался. Ты совершил чудо, нойты могут завидовать тебе, сувантолайнен! Береги своих друзей, Антеро, ибо это зачаток вашего собственного Сампо, какого хватит на всю Сувантолу, и на всю Карьялу в грядущем!

– Ваше появление здесь не случайно и не напрасно, – поднялся со своего места Вяйнямёйнен. – Сампо сочетало в себе частицы всех стихий и явлений этого мира – недаром же его называли Пёстрой крышкой! Когда Сампо разбилось, всё вернулось на круги своя: большая часть осколков потонула в море – и ныне его богатства неиссякаемы, часть развеяло ветром, остальное я посеял в землю. Но мне не удалось вернуть на место лишь один осколок – светоносную частицу Северной звезды. Лоухи унесла её с места битвы и скрыла в своих владениях.

Её-то и добыли вы в священной роще Хийси, её вы привезли на наш остров. Но место звезды – на небе, и вернуть её туда будет не слишком просто, но и не трудно, если взяться умеючи. Нужен особенный колдовской обряд, но он не удастся, если к нему не приложат руку люди всей Суоми – хотя бы по одному человеку от каждого племени. Сампо ковалось для всех.

– В чём же дело? – удивилась Велламо.

– В том, что по сей день мы не могли достичь такого единства! – развёл руками чародей. – После похищения Сампо из Похъёлы люди Лоухи оказались врагами и нипочём не присоединились бы к нашему обряду. Лоухи мстила нам, как могла, а в последнем осколке видела свой боевой трофей. Споёшь ли с нами колдовскую песнь, дева-колдунья из Сариолы?

– Почту за честь, чародей Калевы, – поклонилась Велламо.

Дружина ропщет, – угрюмо поведал Горм. – Они шепчутся, что ярл ввязался в соратники к троллям.

– Осаживай болтунов, хэрсир, – с раздражением ответил ярл Торкель. – Кого они ожидали увидеть на страже сокровищ в Полночных землях? О финских троллях было сказано ещё в Бирке. Я предвижу, что разгадка тайны чудесной мельницы Гротти уже близка. Недостойно воина отступать, будучи у цели.

– Это так, – согласился Горм.

– Подумай о том, какие почести воздаст нам конунг, когда мы привезём ему Гротти, – продолжил ярл. – Сколько золота, резвых коней и драгоценного оружия получим мы из его рук! Или в первый раз нашим хирдманам воевать за чужеземных владык? Помнится мне, они были веселее, когда служили руссам!

– Это так, – кивнул хэрсир. – Но руссы – люди…

Торкель Ворон и Горм Полутролль как могли поднимали дух своим воинам, но при этом сами держались из последних сил, чтобы не пасть духом. От соседства с похъёланами делалось не по себе даже самым отважным. Герои, воспетые в сагах, побеждали троллей в единоборстве, подчас даже голыми руками, но такой человек родится один на сотню. Простой же викинг, неустрашимый в бою, перед нечистой силой робеет.

А воины Лоухи смотрелись нечистой силой! Похъёлане не походили ни на один знакомый Торкелю народ. Каждый день и каждую ночь похода эти диковинного и страшного вида люди – да и люди ли? – окружали викингов. Облачённые в одежды из шкур мехом наружу, с гривами спутанных волос, торчащими во все стороны усами и бородами, северные финны казались зверьём, вставшим на задние лапы. Иные носили на головах шапки из выпотрошенных птичьих шкурок – как будто в нечёсанных волосах гнездились тетерева. Оружие похъёлан не уступало оружию викингов; не у всех были железные шлемы и кольчуги – попадались на глаза бронзовые и даже кожаные брони, но такие толстые, что не спасли бы разве что от тяжёлой секиры.

Хуже звериного вида северян было то, как они держались с чужеземными соратниками. Похъёлане не затевали разговоров, не проявляли дружелюбия и не задирались, но от них веяло угрозой. Злобно звучали речи на непонятном языке, хищно зыркали на шведов рыбьи глаза. Часто во время ночёвок перед кострами викингов из темноты бесшумно появлялось по нескольку финнов. Они молча таращились на чужаков – словно примерялись сдирать одежду, оружие и украшения, или же указывали пальцами и урчали что-то между собой, да точили здесь же свои длинные ножи. Когда кто-нибудь из шведов терял терпение и бросался на наглецов, те лишь злорадно щерились и исчезали в ночи подобно наваждению, чтобы вскоре вернуться и начать всё сначала.

К ярлу часто наведывался финский хэрсир – жутковатый вилобородый человек с серыми волосами, очень похожий на волка. Его даже звали Варгом, хотя по-фински это имя звучало иначе. Он толково говорил о делах ратных, осматривал шведскую дружину, проявлял недюжинную любознательность. Варг неплохо изъяснялся на шведском языке и, похоже, уважал наёмников. Простые викинги и даже Горм Полутролль одобрительно кивали, глядя на него. Один Торкель Ворон чувствовал, что от военачальника Эстерботтена исходит угроза едва ли не большая, чем от всех его людей вместе взятых.

Боевой флот похъёлан, усиленный четырьмя шведскими драккарами, держал путь на запад, и через два дня по приказу Варкаса повернул к югу. Ни похъёльские воины, ни тем более викинги не знали, куда идут; им лишь было известно, что эманта посылает их на войну. Лоухи разумно рассудила, что весть о пропаже Сампо не пойдет на пользу ее войску, поэтому цель похода оставалась тайной для всех, кроме Варкаса и тех людей, что шли в Лаппи вместе с ним; все они поклялись страшной клятвой, что не выдадут правды.

Стоя на носу ладьи, Варкас осторожно поставил на ладонь остриё путеводного пера. Перо закачалось, но не от ветра – серебристому чуду ветер был нипочём. Оно жило собственной жизнью, да ещё желание владельца могло наклонить его в ту или иную сторону.

Попутный ветер наполнял паруса ладей и драккаров. Острова и шхеры Туманного моря проплывали по обе стороны; флот шёл, нигде не задерживаясь – путеводное перо неизменно указывало вперёд, где серое море сходилось с серым небом. Вечером седьмого дня погода испортилась, к ночи налетела буря. Мореходы пережидали её на нескольких небольших островах, разбросанных невдалеке друг от друга. В тишине наступившего утра перо на ладони Варкаса вдруг легло плашмя, указав кончиком в сторону заката.

Военачальник Похъёлы хищно усмехнулся – цель похода была близка!

Где-то поблизости отсиживаются похитители Сампо. Они не ждут погони, радуются своей удаче, думают, что их след потерялся в открытом море! Так бы и вышло с кем угодно, но не с похъёланами – сынами Хийси, сильнейшими чародеями Севера! Как-то запоёт проклятый сувантолайнен, когда море перед ним почернеет от кораблей, несущих возмездие? Варкас сам изрубит его в куски, а голову заберёт себе в награду.