Ирина Измайлова - Царь Гектор

Он закрыл глаза и стиснул зубы, чтобы не закричать. Желание накрывало его волной, но он понимал, что это нужно преодолеть. Он не верил сейчас ни себе, ни Андромахе. Её манящее тело, её лёгкая, ошеломляющая доступность, — всё это было слишком нарочито, слишком вдруг... Словно давно обещанный подарок, который дарили потому, что обещали подарить. Неоптолем знал, что доверчивая решимость Андромахи идёт не от сердца — вернее, не знал, но чувствовал, и потому боялся этой решимости.

Лёжа на спине, не открывая глаз, но всем телом ощущая близость женщины, юноша прошептал:

— Если сейчас я возьму тебя, ты меня возненавидишь!

— Нет, — спокойно сказала Андромаха.

Но он не двинулся с места. Что-то особенное происходило в его душе, что-то настолько необычное, что он терялся, ища объяснение тому, что с ним творится.

Наконец он повернулся на бок и привстал на локте. Молодая женщина смотрела на него вопросительно и выжидающе.

— Послушай, Андромаха. Ты мне много рассказывала о моём отце. Благодаря тебе только я и узнал его... — голос Неоптолема дрогнул. — А теперь, пожалуйста, расскажи мне о Гекторе!

Она вздрогнула.

— Зачем?

— Чтобы нам стать ближе. Ты любишь его, значит, чтобы до конца тебя понять, я должен понять его. Тем более, что мой отец так его любил.

Андромаха приподнялась, села, расправляя на коленях уже полувысохшую ткань туники. Отбросила с плеча волосы. Её лицо стало строгим.

— Как мне о нём рассказать, Неоптолем? Я и он — одно существо. Я не могу разделить нас, чтобы говорить о нём и не говорить о себе. И я ведь много про него говорила, когда рассказывала об Ахилле. И тебе больно, когда я о нём говорю, я же вижу!

Но он упрямо покачал головой.

— Если я не научусь терпеть и эту боль, то чего я стою? Расскажи!

Откуда-то пришёл ветер и усилился прибой. Волны подкатывали к камням, на которых сидели царь и его жена, шелестели возле их ног, отбегали, накатывали с новой силой, обдавая их прохладными брызгами. Чайки носились над водой, выхватывая из завитков пены блестящих на солнце рыбёшек, кричали, гонялись друг за другом.

Солнце ушло с полуденной высоты, когда Андромаха замолчала, переведя дыхание. Рассказывая, она то и дело сбивалась, то вспоминая первую встречу с Гектором, сразу после гибели Фив и смерти её родных, то описывая военные подвиги героя, то говоря о том, как любили его троянцы и как он сам любил всех своих воинов и своих близких. У неё кружилась голова: Гектор вновь стоял перед нею, будто живой.

Умолкнув, женщина отвернулась, чтобы Неоптолем не увидел её слёз.

— Он был действительно великий, — проговорил юноша, и снова дрожь в голосе выдала поднявшуюся в нём бурю. — Мне таким не стать!

— Но ты — сын Ахилла, а он был не менее велик! — Андромаха справилась с собой и подавила рыдания. — И к чему эта сравнения? Ты спас меня и моего сына, и я — твоя жена. Разве этого мало? Я исполнила твоё желание — рассказала тебе о Гекторе. И всё. Кончим с этим. Ну!

Она повернулась к нему всем телом, с вызовом глядя ему в глаза. В следующий миг юноша обнял её, накрывая губами её влажные губы.

— Мой царь! Мой царь, где ты?

У Неоптолема вырвался крик бешенства и он резко обернулся, в то время как Андромаха наклонилась, прикрывая свои обнажённые ноги распущенными волосами. Из-за выступа берега выскочил раб по имени Гилл и остановился, увидав перекошенное от злости лицо юного царя.

— Чтоб ты провалился в Тартар! Что тебе надо?! — взревел юноша. — Как ты посмел тревожить меня и царицу?

— Прости меня, господин мой! — Гилл низко согнулся и попятился. — Но меня послал за тобою Феникс. К тебе прибыли важные гости.

В памяти Неоптолема тут же явился корабль, который они видели недавно на подходе к гавани...

— Кто прибыл? Что им надо? И отчего это так срочно?

Раб склонился ещё ниже.

— Из Микен приплыла царица Электра. Она просит тебя принять её.

— Только её и не хватало! — вскрикнул царь Эпира. — Ну и гости нас жалуют... Впрочем, не принять её нельзя, только что бы ей выбрать другое время! Ладно, ступай, найди одежду, мою и царицы, и принеси сюда. Я не пойду к этой ведьме нагишом, хотя бы для того, чтобы не показывать, сколько шрамов на мне оставил её братец со своими псами!

В центральный зал Неоптолем вошёл, облачённый в синий, до колен, хитон и белый плащ. Золотой венец, который он почти никогда не надевал, делал его лицо старше и строже.

Он спросил Андромаху, не хочет ли та принять микенскую царицу вместе с ним, но молодая женщина отказалась.

— Если хочешь, я буду в соседнем покое, чтобы слышать ваш разговор. Но самой мне говорить с этой женщиной не хочется.

— Да и мне тоже, — усмехнулся царь. — Но у меня нет выбора.

Электра вошла в зал одна — сопровождавшие её трое или четверо мужчин остались у входа.

Микенской царице исполнилось недавно двадцать восемь лет. Едва взглянув на неё, Неоптолем сразу отмстил огромное сходство с Агамемноном. Высокая, сильная, с мужской посадкой головы, Электра с первого взгляда казалась мужчиной, переодетым в женскую одежду. Однако черты её лица, от природы смуглого и вдобавок загорелого, были достаточно тонки, и если бы не некоторая тяжесть подбородка и не излишняя густота бровей, её можно было бы даже назвать красивой. Одевалась царица Микен с подчёркнутой простотой — на ней был лиловый хитон, настолько короткий, что видны были охваченные широкими ремнями сандалий щиколотки. Руки открыты выше локтей и, так же, как и лицо, покрыты густым загаром. Пышные тёмные волосы, стянутые на затылке в узел, обрамляла и поддерживала серебряная диадема. Очень дорогим и изысканным был в наряде царицы только пояс троянской работы: из тонкой кожи, прекрасно выделанный, украшенный множеством крошечных золотых заклёпок и с роскошной золотой застёжкой.

— Приветствую тебя, отважный и благородный царь Эпира, могучий Неоптолем! — произнесла женщина, останавливаясь перед креслом царя и кланяясь.

Голос у неё был низкий и звучный, и интонации его тоже очень напоминали Агамемнона.

— Здравствуй и ты, славная царица великих Микен, мудрая Электра! — ответил юноша, поднимаясь с места и отвечая таким же поклоном. — С чем пожаловала ты в Эпир?

Неоптолем даже не стал спрашивать, отчего к нему приехала царица, а не её муж, царь Пилад. Во всех ахейских землях было известно, кто на самом деле правит Микенами.

— Я привезла богатые подарки в знак своего сожаления о безумном и страшном проступке моего брата, — произнесла женщина. — И сказать, что радуюсь твоему выздоровлению. В Микенах все возмущены попыткой убить сына величайшего из героев Ойкумены, все желают тебе здравия и молят о тебе богов!