Виктор Баранец - Спецоперация Крым-2014

– А ведь ты, Скворцов, даже не подозреваешь, наверное, что участвовал в выполнении боевой задачи, которая имеет стратегическое значение для Крыма… И ты поднял над ней наш, российский флаг. Запомни. Будешь потом детям и внукам своим рассказывать.

Газораспределительная станция в Стрелковом продолжала работать в обычном режиме под охраной крымских ополченцев и спецназовцев. А через пару дней по другую сторону села люди в украинской военной форме начали оборудовать капитальный блокпост – с окопами и траншеями, железобетонными плитами, пулеметными гнездами. Притащили две бытовки, подключили электричество. Подняли украинский флаг и флаг «Правого сектора».

Капитан Ушаков приказал своим наблюдателям глаз с этого маленького гарнизона не спускать. Один из местных жителей, работавших на станции, сообщил ополченцам, что на блокпосту засели днепропетровцы из какого-то особого батальона. Местные жители и проезжающие через село по дороге вдоль Арабатской стрелки их сильно невзлюбили – уж больно грубо и беспардонно они шмонали сумки и машины. Случалось, отбирали продукты. В отместку однажды ночью кто-то подкрался к украинскому блокпосту со стороны заросшего яра и обстрелял его из охотничьего ружья – одна из бытовок была усеяна следами дроби. Через пару дней – снова обстрел. И опять дробью. Офицер, который был старшим на блокпосту, просигналил украинским военным в Херсоне, откуда вскоре приехала машина с саперами. А наутро возле блокпоста со стороны яра в высокой пожухлой траве появились на деревянных колах дощечки с надписями «Стiй! Стрiляють!» и «Увага – мiни». А через неделю днепропетровцы снялись с поста – их сменили бойцы 10-го батальона территориальной обороны из Житомирской области.

Поздно вечером капитан Ушаков в своем «штабе» на газораспределительной станции играл в карты с взводным Шориным. Стук в дверь – вошел рядовой Скворцов:

– Товарищ капитан, к вам какой-то местный. Говорит, «по важной справе».

Вошел украинец – здоровенный дядька с казацкими усами, в камуфляжной форме без знаков различия. Поздоровался. Глаза тревожные. Стал сбивчиво рассказывать.

Дивчина из села, шестнадцать лет, хотела повеситься из-за измены любимого хлопца:

– Той по пьяному делу трахав ее подружку у кого-то на именинах… В сарае. Она их за этим делом и застала. Брат вытащил сестру из петли. Но она сбежала из дома, сховалась в зарослях у яру. А там же днепрожидовци мин наставылы! И растяжок… Мать дивчины прибигла до нас, волосся на голови рве, просэ спасты дытыну. У вас миноискатель есть? Допоможить, хлопци!

– Схема минирования или карта у вас есть? – спросил украинца Ушаков, обувая берцы, и тут же осекся, – ну, какая схема могла быть у этого селянина?

Тот пробубнил:

– Та яка там карта, пан капитан, у нас таки ж карты, як у вас на столе…

Ушаков:

– Шорин, свободной смене – ко мне! Скворцов – со мной!

Возле блокпоста в окружении селян и военных рыдала женщина, молодой хлопец то и дело тревожно кричал в темноту:

– Марийка, никуда не ходы, сыды на мисци! Тут кругом мины!

Водителей трех стоявших у блокпоста машин Ушаков попросил направить свет фар на склон. Голос Скворцова:

– Товарищ капитан, разрешите я…

– Вперед, «Весна»! Возьми фонарь… Шорин, свободная смена – в оцепление! Всем – в укрытие! Паны украинцы, вас это тоже касается!

Украинские военные послушно побрели в бытовки.

Старый, густой бурьян шелестел у ног. Скворцов осторожно ступал по нему, пытаясь разглядеть малейшие признаки зарытой в рыжую землю смерти.

Под светом фонаря в иные мгновения высокие и тонкие стебли старой травы казались ему ловко замаскированными проводами растяжки. Десять, двадцать, тридцать шагов… И отчаянный надрывный девичий крик откуда-то из-за кустов на склоне яра:

– Не хочу, не хочу бильше житы!!!

А сверху, со стороны блокпоста – откликается ему материнский умоляющий зов и тот же голос брата:

– Марийка, сыды на мисци! Тут кругом мины!

…Наутро, уже в госпитальной севастопольской палате, Скворцов вспоминал, как успокаивал дивчину, а затем под слепящим светом автомобильных фар понес ее к блокпосту, не спуская глаз с бурьяна под ногами. Вспоминал еще, как откуда-то сбоку с веселым лаем выпрыгнула из темноты большая собака с поводком, как кто-то звал ее, а когда до блокпоста оставалось пройти всего каких-то полтора десятка метров – вслед за собакой и рвануло… И что-то сильно резануло ему левую ногу на бедре… И страшно, жалко завыла собака и смолкла. И мать дивчины стояла перед ней на коленях и причитала:

– Слава богу, слава богу – жива!

Еще «Весна» помнил, как взводный Шорин боевым ножом разрезал ему штанину, всадил шприцем дозу промедола и сильно перетянул окровавленное бедро брючным поясом… И уже в тумане вспоминалось Скворцову, что капитан Ушаков кричал в мобильник, требуя «вертушку». Потом был вертолет… Дальше ослепительно-белый кафель и он лежал на операционном столе голый, стесняясь медсестры…

Через неделю проведать «Весну» в севастопольском госпитале приехали Ушаков и Шорин. Привезли мандаринов и блок сигарет. Рассказали, что та девка, Марийка, жива-здорова – осколок лишь слегка царапнул ей попку – до свадьбы заживет. А газораспределительную станцию в Стрелковом теперь охраняют ополченцы и казаки.

– Н-да, «Весна», – сказал тогда Ушаков, – на твоем месте так бы поступил не каждый…

На тумбочке возле кровати Скворцова лежали две помятых газеты, оставленные Шориным:

– Тут вот почитаешь, что пишут про Арабатскую стрелку и про Стрелковое украинские газеты. Взгляд с той стороны, так сказать. Очень любопытно…

Когда офицеры ушли, Андрей развернул газету. Бросился в глаза заголовок: «Село Стрелковое на Арабатской стрелке между двумя огнями».

Скворцов стал читать:

«Жители соседней Херсонской области уже несколько недель, можно сказать, на военном положении – здесь появились как украинские блокпосты, так и российские, и все из-за близости к Крыму. Вокруг одного из них, расположенного на Арабатской стрелке близ села Стрелковое Генического района, разгорелся скандал.

Интерес российской стороны к Арабатской стрелке вполне понятен – это не просто курортная зона, здесь также находится газораспределительная станция (ГРС), и буровые скважины «Черноморнефтегаза» – достаточно лакомый кусок. Именно их первым делом взяли под контроль вооруженные люди еще десять дней назад, а сейчас вышки демонтируются и готовятся для вывоза на Крымский полуостров.

– Еще 15 марта десантировалось у нас 40 человек из двух вертолетов, еще два контролировали высадку, – описал события того дня Артем, работник одной из баз отдыха на Арабатской стрелке. – Вертолеты были без номеров и всяких флагов, но с большими красными звездами на боках, темно-зеленые. Форма у людей тоже была без опознавательных знаков, мы подошли к ним и спросили, кто такие, они ответили: «Оборона Крыма», и после того двинулись к газораспределительной станции, где оборудовали блокпост. А вечером на БТРах появились украинские солдаты и обосновались ближе к селу Стрелковое прямо напротив базы отдыха «Юный».