Бернард Корнуэлл - Король зимы

— Я — Галахад, принц Беноика, — величественно провозгласил мой спутник, — пришел повидаться с моим родственником верховным королем.

— Он твой родич? — прошептал я.

— Так мы, люди королевской крови, называем друг друга, — шепнул он в ответ.

Нас пропустили. Лошадей наших забрали слуги, а после того, как некий придворный расспросил Галахада и убедился, что он именно тот, за кого себя выдает, нас ввели в огромный пиршественный зал. Привратник принял от нас мечи, щиты и копья и присоединил их к горе оружия, принадлежавшего собравшимся в замке Горфиддида.

Около сотни человек толпились между толстыми приземистыми колоннами, увешанными человеческими черепами. Это означало, что страна находится в состоянии войны. На возвышении у дальней стены выстроился ряд тронов. Под своим королевским символом распростершего крылья орла сидел Горфиддид, чуть ниже расположился Гундлеус. При одном виде силурского короля шрам на моей левой руке засвербил. У подножия трона Гундлеуса на корточках примостился Танабурс, а справа от Горфиддида маячил его друид Иорвет. Кунеглас, наследник Повиса, занимал третий трон, а по обеим сторонам от него расположились неизвестные мне короли. Здесь не было ни одной женщины, а мужчины были облачены в кольчуги и кожаные доспехи. Мы, без сомнения, попали на военный совет.

Галахад, беззвучно шевеля губами, возносил молитву своему Богу, а я разглядывал зал. Огромный волкодав с оторванным ухом и шрамами на морде и задних лапах шумно понюхал наши башмаки и отскочил к хозяину, который топтался рядом с другими воинами на покрытом тростниковыми матами земляном полу. В дальнем углу бард тянул свою тихую военную песнь. Его никто не слушал. Все взгляды были устремлены на Гундлеуса, повествовавшего о подкреплениях, которые он ожидает из Деметии. Один из вождей, которому, вероятно, здорово когда-то досталось от ирландцев, выкрикнул, что Повис обойдется и без Черных Щитов. Но его мгновенно утихомирил безмолвный жест Горфиддида. Я думал, что нам придется ждать окончания совета, но не прошло и минуты, как нас вывели в центр зала и поставили на открытом пространстве перед троном Горфиддида. Искоса я глянул на Гундлеуса и Танабурса, но, кажется, ни один из них меня не узнал.

Мы упали на колени.

— Поднимитесь, — приказал Горфиддид.

Мы подчинились, и я вновь взглянул в его жесткое лицо. Оно мало изменилось за прошедшие годы и было таким же одутловатым и неприветливым. Однако время не пощадило Горфиддида, выбелило его волосы и редкую бороду, которая не могла скрыть уродливый зоб. Горфиддид глядел на нас с подозрительным беспокойством.

— Галахад, принц из Беноика? — прохрипел он. — Мы слышали о твоем брате Ланселоте, но не о тебе. Так ты, как и твой брат, один из прихвостней Артура?

— Я никому не давал клятвы служения, лорд король, — произнес Галахад, — кроме моего отца, чьи кости попирают враги. Я безземельный.

Горфиддид заерзал на троне, его пустой рукав колыхнулся, словно бы напоминая о ненавистном враге — короле Артуре.

— Значит, ты пришел ко мне за землей, Галахад Беноикский? — спросил он. — Многие пришли за тем же. — Он кивнул на толпу, наполнявшую зал. — Хочу тебя успокоить: в Думнонии земли хватит на всех.

— Я пришел к тебе, лорд король, с приветствием от короля Тевдрика из Гвента.

В зале возник легкий шум. Стоявшие позади не могли все расслышать и переспрашивали тех, что были ближе к помосту. Сын Горфиддида Кунеглас резко повернулся к Галахаду. Его круглое лицо с длинными усами выражало предельное внимание. Он, как и Артур, страстно желал мира, но после того, как была отвергнута Кайнвин, ему, наследнику Повиса, ничего не оставалось, как следом за своим отцом ввязываться в войну, которая грозила опустошить все южные королевства.

— Наши враги, кажется, теряют аппетит к хорошей драке, — усмехнулся Горфиддид. — С какой это стати Тевдрик шлет мне приветствия?

— Король Тевдрик никого не страшится, верховный король, но ему страшно разрушить мир на наших землях.

Галахад очень удачно вставил в свою речь присвоенный Горфиддидом высший королевский титул.

Горфиддид надулся, побагровел, и я уж думал, что его сейчас стошнит, но оказалось, что он смеется.

— Мы, короли, любим мир тогда, когда война становится для нас неудобной, — проговорил Горфиддид. — Это собрание, Галахад Беноикский, — он обвел рукой толпу вождей и принцев, — только так и может объяснить неожиданную любовь Тевдрика к миру. До сих пор я отказывался принимать вестников Тевдрика. Да и зачем они мне? Разве орел слушает ягненка, блеющего о милосердии? Но раз уж ты, Галахад Беноикский, прибыл так издалека, можешь развлечь меня. Так что же предлагает Тевдрик?

— Мир, лорд король, просто мир.

Горфиддид сплюнул.

— Ты не только безземельный, Галахад, но и безголовый. Неужели Тевдрик полагает, что мир можно просить? Неужели он думает, что я просто так потратил все золото королевства на армию? Неужто он считает меня дураком?

— Он думает, лорд король, что кровь бриттов, пущенная бриттами, проливается впустую.

— Ты говоришь как женщина, Галахад Беноикский! На громкий возглас Горфиддида зал откликнулся оскорбительным смехом и насмешками.

— И все же, — продолжал он, когда смех поутих, — ты должен вернуться к гвентскому королю с каким-то ответом. — Горфиддид помолчал, собираясь с мыслями. — Скажи Тевдрику, что он ягненок, сосущий сухое вымя Думнонии. Скажи ему, что моя ссора не с ним, а с Артуром. Передай ему, что мир у нас может быть на двух условиях. Первое: он позволяет моей армии без помех пройти по его земле. Второе: он дает мне достаточно зерна, чтобы кормить тысячу человек десять дней.

Зал затих, потому что это действительно были умные и благородные условия. Если Тевдрик примет их, он спасет свою страну от разграбления, а Горфиддид сможет быстро и легко вторгнуться в Думнонию.

— А ты уполномочен, Галахад Беноикский, принять эти условия?

— Нет, лорд король, только узнать, каковы они, и спросить, что ты намереваешься сделать с Мордредом, королем Думнонии, которого Тевдрик поклялся защищать.

Горфиддид изобразил на лице обиду.

— Разве я похож на человека, воюющего с детьми? — Он встал и подошел к краю помоста. — У меня ссора с Артуром, который предпочел моей дочери шлюху из Хенис Вирена. Могу я оставить такое оскорбление неотмщенным?

Зал взревел.

— Артур — выскочка, — уже орал Горфиддид, — которым ощенилась мать-шлюха, к шлюхе он и возвратился! До тех пор, пока Гвент охраняет любовника шлюхи, он наш враг. До тех пор, пока Думнония сражается за любовника шлюхи, она наш враг. И наш враг доставит нам золото, пищу, земли, женщин и славу! Артура мы убьем, а его шлюху заставим работать в казармах. — Он подождал, пока стихнут радостные крики, и злым взглядом уперся в Галахада. — Скажи все это Тевдрику, Галахад Беноикский, и не забудь повторить Артуру.