Александр Тамоников - Вражья дочь

Все присели на стулья.

— Рад приветствовать в своем доме московского князя, насколько мне известно, человека весьма влиятельного, ближнего к самому Царю Ивану Васильевичу.

— Я тоже рад встрече с тобой, почтеннейший пан Дравес. Надеюсь, наше знакомство будет взаимовыгодным.

— Главная выгода мне обещана от имени русского Государя. Однако мы, торговые люди, ищем ее повсюду, где только можно. Так-то вот, князь.

— Каждый человек занимается тем, что умеет делать лучше всего. Ты не спрашиваешь у меня царскую грамоту, пан Дравес. Почему?

— Так ее наверняка уже видел мой друг Николай. Но посмотрю и я, коли покажешь.

Савельев передал Дравесу царскую охранную грамоту.

Полоцкий купец прочитал ее и проговорил:

— Да, бумага серьезная. Да вот только здесь она не просто бесполезна, но и весьма опасна.

— Грамота вручена мне вовсе не для предъявления властям города Полоцка.

— Это понятно.

Служанка принесла кувшин с вином, чаши, блюда с различной закуской. По тому как эта самая Габи смотрела на купца, у Дмитрия зародилось сомнение в том, а просто ли служанка эта баба, еще вполне привлекательная. Но это их личные дела.

Мужчины выпили, закусили.

Когда Габи убрала со стола и вышла, Дравес спросил:

— Так что хочет узнать посланник московский от бедного купца?

Дмитрий улыбнулся и сказал:

— Не такой уж ты и бедный. Всем бы такую жизнь. А нужно мне от тебя не так уж и много. — Он довел до Дравеса то, что уже говорил Ковалю.

Полоцкий купец ненадолго задумался, затем проговорил:

— Нет, князь, я не сказал бы, что тебе нужно от меня совсем не многое. Ведь ты, по сути дела, хочешь узнать, от чего зависит способность городской рати оборонять крепость, выдержать длительную осаду.

— Так тебе есть что сказать по этому поводу?

— Схроны и подземные ходы здесь есть. Это очевидно. Плохо то, что мне об их расположении ничего не известно.

— Но узнать, где они находятся, ты можешь?

Дравес вздохнул и ответил:

— Это весьма сложно.

— Но возможно?

— В этом мире, князь, ничего невозможного нет. Тебе это известно так же хорошо, как и мне.

— Ты имеешь в виду, что все можно купить?

— Ну не все, конечно, но очень многое.

— Ответь прямо, купец, ты узнаешь, где находятся схроны и подземные ходы?

— Обещать ничего не буду, но очень постараюсь. Есть среди польских воинских начальников человек, слишком уж болтливый, когда выпьет. А до вина он большой охотник. Это хорунжий Тадеуш Витейский, первый помощник ротмистра Голубицкого, имеющего весьма большой вес в руководстве города. Именно Витейскому и передается провизия, полученная от купцов, а также порох, оружие, ядра. Уж он-то точно знает, где находятся схроны и как к ним пройти.

— У тебя есть с ним какие-то отношения?

— Да, причем весьма неплохие. Этот любитель выпить часто нуждается в деньгах. Их ему даю я. Возможно, оттого мне и поручен сбор провизии с наших купцов.

У Дмитрия заблестели глаза:

— Так это же очень хорошо, пан Дравес!

— Не скажу, что плохо. Однако у Тадеуша есть одна особенность. Когда он пьян, говорит много, но когда трезв — слова не вытянешь. Последние дни хорунжий не пил и даже пригрозил мне казнью, если я только заикнусь о схронах. Человек, выпрашивающий у меня деньги, мне же потом угрожает казнью! Такой вот подарок этот самый пан Витейский.

— И долго он может не пить?

— Вообще-то трезвым я его видел гораздо реже, чем пьяным. Не знаю отчего, но ротмистр Голубицкий прощает его.

— Надо попытаться узнать о схронах и ходах, пан Дравес.

— Так я и не отказываюсь, говорю же, что постараюсь, но обещать ничего не могу. И еще для того, чтобы разговорить Тадеуша, мне нужны деньги. Я, как и Николай, с этими схронами понес большие убытки, которые вряд ли покроет воевода Довойна.

— Сколько?

— У тебя, князь, русская монета?

— Есть и литовская.

— Давай прикинем в русской. Так тебе будет привычнее. — Дравес принялся считать в уме, потом сказал: — Для начала пять рублей.

— Стоимость пяти коров.

— И одного породистого скакуна. Но я не думаю, что Царь Иван Васильевич стал бы скупиться, имея надежду заполучить важные данные.

— Хорошо, будь по-твоему, — сказал Дмитрий, взял мешочек, который всегда держал при себе, вытряхнул из него на стол груду серебряных монет и отсчитал пять рублей.

— Держи, пан купец. Проверь.

— Мы должны доверять друг другу, — сказал Дравес и забрал деньги.

Коваль с нескрываемой завистью взглянул на него. Ему пока ничего не обломилось.

Хозяин подворья понял, что деловой разговор закончен, и предложил:

— Может, еще вина?

— Вино у тебя отменное. Но как бы мне не стать вторым хорунжим Витейским. Он ведь наверняка начинал пить понемногу и только самые лучшие вина, — сказал Дмитрий.

Дравес вздохнул.

— Да, а сейчас пьет только крепкое хлебное. Кстати, панове, многие поляки предпочитают русское. Свое у них, честно говоря, не особо хорошее.

Пока князь разговаривал с купцами, Влас вышел во двор. Он хотел еще раз увидеть дочь Дравеса.

Так оно и вышло. Девушка выглядела печально. Власу казалось, что еще немного, и она расплачется.

— Ты чего это такая грустная, — спросил он, когда дочь хозяина дома подошла к двери.

— Ой, не спрашивай, воин.

— Тебя кто-то обидел?

— Я не могу сейчас говорить, извини. Ты еще приедешь к нам?

Влас словно вознесся на небеса.

— Я все для тебя сделаю. Только скажи!..

Лик молодой красавицы посветлел.

— Так уж и все?

— Все, клянусь!

— Но ты сегодня впервые увидел меня.

— И полюбил. Разве так не бывает?

— Бывает, — сказала девушка и вздохнула. — Прости, не надо, чтобы нас видели вместе. Приедешь, я буду рада. Тогда и… — Договорить она не успела.

Объявился Густав Кални и сказал:

— Панна Анна, к тебе подруга.

— Елена?

— Других я не знаю.

— Пусть пройдет в мою комнату, — сказала девушка и так глянула на Бессонова-младшего, что у него затрепетало сердце. — Ты приезжай, — прошептала она и упорхнула в дом.

Следом за ней туда прошла еще одна панночка, но на Власа даже не посмотрела.

Ратник встретил воеводу весь радостный и беспокойный.

Дмитрий заметил это и спросил:

— Что с тобой, Влас?

Ратник изобразил удивление:

— Со мной? Ничего, князь. Я стоял, смотрел. К дверям комнаты, где тебя принимал купец, никто не подходил. Я вышел во двор. Все спокойно, воевода.

— Да? А вид у тебя почему-то такой, словно тебя Государь чином боярина пожаловал.

Бессонов-младший усмехнулся:

— Скажешь тоже, Дмитрий Владимирович! Я бы не прочь, конечно, стать боярином, но такого даже в сказках не бывает. Мы уезжаем отсюда?

— Да.

— А приедем еще?

Савельев вновь внимательно посмотрел на сына своего верного помощника.