Александр Тамоников - Вражья дочь

— А вот это, отец, не наше с тобой дело, — заявил Дмитрий. — У Государя и рать сильная только потому, что основа ее, народ, верит в Царя и готова за него жизнь отдать. Не за князей, бояр, а за Государя.

— Так-то оно так, но надо бы помягче. Однако ты, Дмитрий, прав в том, что не наше это дело. Царю виднее.

Савельевы провели вечер в компании родственников, проводили их и легли спать. Только теперь Дмитрий и поведал жене о гибели Тараса Дроги. Он сделал это потому, что на следующий день назначены были похороны славного ратника, лучника, отдавшего жизнь за Царя в далеком Полоцке.

Ульяна, услышав о том, испугалась.

— Тарас погиб! Он был рядом с тобой?

— Да.

— Но тогда же мог погибнуть и ты!

— Не обо мне речь, Ульяна. Нам завтра в дом Дроги ехать, для этого одеться как подобает.

— Это сделаем, но…

— Все, Ульянушка! — Муж прикрыл ей рот крепкой ладонью. — Давай отдыхать, а то проснется наследник, и не до того нам станет.

Утро выдалось солнечное, морозец был, но слабый. Люди ходили по улицам в распахнутых шубах и тулупах, а кто-то уже обходился без них.

Да, сегодня был день похорон Тараса Дроги. Ратники особой дружины принесли в храм гроб. Прошло отпевание, на которое собрались не только воины с семьями, но и другой люд, живший рядом.

Савельев с Ульяной и ребенком подъехали, когда служба уже шла. Они подошли к вдове, детям, выразили соболезнования. Женщина ничего не спросила у Дмитрия, уже знала, как погиб муж, только кивком поблагодарила князя и княгиню.

После отпевания домовину с телом Дроги ратники опять взяли на руки и отнесли на ближнее кладбище, где уже была готова могила. С процессией шел и священник, дабы прочитать молитву и при захоронении.

На кладбище собралось не так уж и много людей.

Воины поставили домовину на табуреты, началось прощание. Сначала к покойному подходили родственники, затем ратники со строгими, скорбными лицами.

Тут за изгородью кладбища послышался топот копыт. В открытые ворота въехали всадники в траурных одеждах.

Кто-то глянул на них и крикнул:

— Сам Государь.

По тропам кладбища действительно шел с посохом Царь Иван Грозный, за ним воеводы, князья, бояре, но не слишком много. Среди них был и князь Крылов.

Царь подошел к гробу, посмотрел на вдову. Та подошла к нему, поклонилась.

— Не следует тебе кланяться, — сказал Царь. — Я должен делать это в честь заслуг мужа твоего. — Государь снял шапку и поклонился вдове.

Он не стал говорить речь. Все, что хотел, сказал еще у Полоцка. Лишь подошел к гробу, всмотрелся в лицо ратника, нагнулся, поцеловал его в лоб, шагнул назад и встал среди воинов особой дружины, как равный среди равных.

Могильщики закрыли гроб, забили его и на веревках, под рев, плач и скорбные рыдания близких опустили в могилу. Царь первым бросил туда горсть земли. За ним это сделали все остальные. Вскоре над могилой вырос холмик, над ним вознесся дубовый крест.

Скорбная процессия двинулась к дому Дроги на поминки.

Савельев подошел к Царю, который стоял у изгороди вместе с князем Крыловым, и проговорил:

— Государь, дозволь спросить?

— Спрашивай, князь Дмитрий.

— На поминках будешь?

— Не смогу, помяну в Кремле.

— Понял.

Царь кивнул на Крылова и сказал:

— Возьмешь у Юрия Петровича деньги, раздашь ратникам, семье погибшего вдвойне. Да, сына того полоцкого сапожника, который дрался до конца вместе с тобой, ты устроил?

— Гордей Бессонов взял его к себе.

— Ему отдельное мое содержание через князя Крылова.

— Ты и так слишком щедр, Государь.

— Для людей, верных отчизне нашей, Государю, Вере Православной, кто бы им ни был, не жалко ничего. Гнев и опала на изменников и предателей, тех, кто сеет в головах людей смуту, добиваясь своих коварных и корыстных целей.

— Достойные слова, Государь.

— Я уезжаю, князь Крылов останется. С ним реши все дела, помимо ратных, и покуда отдыхай вместе с дружиной. — Иван Васильевич неожиданно улыбнулся и осведомился: — Как наследник-то, Дмитрий Владимирович?

— Растет, Государь.

— Это хорошо. — Царь снял с пальца перстень с дорогим камнем, передал Дмитрию. — Это, князь, ему от меня. Подрастет, соберется жениться, отдай. Пусть помнит первого Царя.

— Тебя, Государь, в народе никогда не забудут. Даже через столетия.

— Ну ты и сказал, князь! Да и не в том дело. Помнить могут по-всякому, главное, чтобы Русь наша благоденствовала. В том мое предназначение. А память? Будут помнить, хорошо, не будут, значит, не заслужил. Извини, князь, мне пора. Ульяне от меня поклон, сыну твоему крепкого здравия.

— Спасибо, Государь.

— Бывай, князь. — Царь со свитой и охраной уехал.

Процессия прошла в дом Дроги. Там были выставлены столы, скамейки. Все по православному обычаю помянули убиенного раба Божьего Тараса, выпили понемногу. Как начало темнеть, разошлись.

Князь Крылов, пробывший на поминках до конца, зашел к Савельеву домой. Ульяна занялась Владимиром, мужчины же устроились в просторной горнице.

Крылов достал из-за пазухи четыре мешочка с деньгами.

— Это тебе. — Он передал один князю. — Другой твоим ратникам. В малом мешочке деньги для сына сапожника.

— Понял.

— Ну и это семье Дроги.

— Все передам, — сказал Савельев. — Честно говоря, у меня другой вопрос к тебе есть, Юрий Петрович.

— Спрашивай.

— Не знаешь, не мыслит ли Иван Васильевич в ближайшее время дать новое задание особой дружине?

Крылов улыбнулся и ответил:

— Знаю.

— Так скажи.

— А на что? Ты как воевода обязан держать дружину в полной готовности выступить по первому же приказу Государя.

— Но мне надо как-то рассчитывать свою жизнь. Собрался с Ульяной и сыном ехать в вотчину, так Государь в Полоцк послал. Захочу сейчас туда же, а тут опять посыльный прискачет. Мне-то ничего, я к этому привык и всегда готов, но Ульяне-то каково!

— Ты прав. Ладно, так уж и быть, скажу тебе тайно. До поздней весны, когда реки войдут в берега, распустятся деревья и кусты, установятся дороги и тропы, дел для твоей дружины не предвидится. Может, и до лета.

— Это уже немало. Спасибо. А потом что?

Крылов развел руками:

— Слишком уж много ты, Дмитрий Владимирович, желаешь узнать из того, что известно только самому Государю.

— Ну да, это так. Ладно, хоть это у нас есть.

— Я бы не утверждал, князь. Возможно, есть. Однако не исключено, что уже завтра Иван Васильевич вызовет нас с тобой и даст задание, которое надо срочно выполнить.

— Посеял надежду и тут же растоптал ее! Что за характер у тебя, Юрий Петрович?

— Какой есть. Да ведь не во мне же дело, Дмитрий.

Савельев вздохнул.

— Не в тебе. Вина не желаешь?

— Нет, благодарствую, помянули Тараса, хватит. Проводи, поеду к себе, устал, с утра на ногах.