Виталий Гладкий - Митридат

— Что там? — глухо спросил лекарь Гордия.

— Сбежал…

— Куда?

— Пещера… Не найти… В ней лабиринт, уходящий вглубь горы.

— Пошлём гонца, он приведёт стражников. Выкурим, как лисий выводок из норы.

— Не получится. Я наслышан про эту пещеру. У неё есть несколько выходов.

— Эх, — Паппий со злостью швырнул пучок на землю. — Кто бы это мог быть? И сколько их?

— Он был один. Ждал нас… — Гордий понизил голос до шёпота, чтобы не услышал Митридат. — И долго. В пещере ложе из веток и травы, срезанной дней пять назад. Куча обглоданных костей, в очаге много золы…

— Понятно, в кого он целил… — сквозь зубы процедил Паппий, бледнея от гнева. — Но откуда он знал, что мы будем возвращаться в Синопу именно этим путём?

Перс-конюший, расслышав последние слова лекаря, поторопился отвернуться к лошадям. На его смуглом лице появилось выражение досады…

Спустя десять дней после этого случая в доме Иорама бен Шамаха собрались его старые друзья: стратег Алким, опальный гиппарх Асклепиодор и синопский купец Менофил, круглолицый, рослый мужчина пятидесяти лет с плешивой головой в венчике седеющих кудрей.

— …Надо мной смеётся вся Синопа, — обычно уравновешенный Алким кипел гневом. — Эти жирные придворные бараны, завитые на персидский манер, сплетничают и разносят гнусные слухи обо мне, словно рабы-уборщики общественных сортиров.

— Советую тебе сменить палудамент на мотыгу, — насмешливо посмотрел на него Асклепиодор. — Как я. Больше проку. Царица Лаодика теперь удостаивает почестей за иные заслуги.

— Усмирять бунтовщиков — дело начальника стражи. Я воин, а не палач! Катойки бросили свои селения и ушли в горы, где получили поддержку диких гептакометов. Царица требует, чтобы я принудил катойков к повиновению. Уничтожил, наконец. С кем?! Сотня гоплитов личной охраны — вот всё моё войско. На кардаков надежды никакой — их больше интересует добыча. Сброд грабителей.

— Други мои, забудем сегодня все наши личные печали и невзгоды, — Иорам бен Шамах сидел, сгорбившись, как столетний старец, и говорил тихо, через силу, словно был поражён смертельным недугом. — Ты, Алким, славный полководец, и труды твои ратные неоднократно отмечены царём Понта и народом. Два раза золотой венок триумфатора возлагали на твоё чело, беломраморная стелла в твою честь водружена перед храмом Зевса Поарина. Я уже не говорю об Асклепиодоре, удостоенном почётного звания «друг царя» при Митридате Эвергете. Все ваши нынешние беды — временные, ибо лай голодных шакалов не может остановить льва, скрадывающего осторожную, но глупую лань…

Гости иудея многозначительно переглянулись — лекарь витийствовал не хуже иного признанного оратора, и каждое его слово было наполнено глубоким смыслом.

— Я просил вас собраться здесь по делу, не терпящему отлагательства; от его благоприятного исхода зависит судьба Понтийского государства.

— Иорам, моё ли призвание участвовать в заговорах?! — Менофил забеспокоился. — Ты хочешь, чтобы я на старости лет стал изгоем, нищим изгнанником, за которым будут охотиться, как за беглым рабом? Или сгнил в эргастуле?

— Менофил, ты никогда не был трусом, — иудей мягко положил узкую ладонь на колено купца. — Мне это известно лучше, чем кому-либо. Просто сейчас в тебе говорит голос сытости, извечной болезни людей богатых и преклонного возраста. Но утешься и успокойся — в моём доме ни о каких заговорах не может быть и речи.

— Прости, Иорам… — Менофил покраснел от досады — он никак не мог догадаться, куда клонит осторожный и хитрый иудей. — Прости, по-моему, я бегу впереди лошади, запряжённой в колесницу.

— Речь идёт о спасении главной ценности Понта — жизни будущего царя, — Иорам бен Шамах выпрямился, посуровел. — Убийцы уже стали на след Митридата и идут по нему, как гончие псы. Остановить свору не в наших силах. Задержать — тоже. Они почуяли запах крови.

— Филоромеи [157] Филоромеи — люди, преклоняющиеся перед Римом. … — Алким с ненавистью сжал рукоять меча. — Они не только лижут пятки римлянам, но и готовы бросить царский пурпур под калиги восточных легионов Рима.

— Ты не преувеличиваешь, Иорам? — недоверчиво спросил купец.

— Если бы… — лекарь тяжело вздохнул. — Два дня назад кто-то опять подсыпал яд в любимый Митридатом малиновый напиток. На этот раз Паппий был настороже… Но кто может поручиться, что боги не устанут охранять от гибели юного царевича?

— Митридата следует отправить на Боспор [158] Боспор, Боспорское царство — государство в Восточном Крыму. , к царю Перисаду. Там он будет в полной безопасности, — наконец заговорил и Асклепиодор.

— Поздно. Теперь, по приказу нового наварха, ни одно судно не выйдет в море без досмотра.

— Это правда, — подтвердил слова иудея Менофил. — Во всех гаванях Понта усилена морская стража.

— Увезти царевича в горы, а там…

— Нет, Алким, невозможно, — Иорам бен Шамах тяжело поднялся и зашагал по комнате. — По крайней мере, очень трудно.

— Почему? — посмотрел на него с недоумением стратег.

— После покушения на его жизнь во время охоты царица Лаодика приказала везде сопровождать Митридата десятерым наёмникам-киликийцам. Я знаю их — это люди Авла Порция Туберона. Живым царевича из Понта они не выпустят.

— Воистину этот римлянин исчадие лернейской гидры [159] Гидра — чудовищная змея с 9 головами. , — Алким погрозил кулаком. — Клянусь Сераписом [160] Серапис — один из богов эллинистического мира, отождествлялся с Зевсом. , я не успокоюсь, пока не отправлю его в Тартар!

— Неужто нет выхода? — спросил у лекаря купец. — Я готов пожертвовать последний статер, но спасти царевича…

— Требуются люди, которым можно верить, как самим себе. Отважные воины, молодые и сильные, — иудей остановил жестом Алкима, поняв, что он хочет сказать. — Мы не имеем права рисковать, ибо чересчур заметны. И будем очень нужны здесь, в Синопе, для того, чтобы царская китара как можно скорее воссияла на голове царя Митридата VI.

— Мой сын Диофант, — Асклепиодор положил руку на сердце. — Я ручаюсь за него головой.

— Прости, Асклепиодор, мне следовало бы сказать тебе это раньше… — лекарь скупо улыбнулся. — Начальник царской хилии Диофант посвящён в наши замыслы. Он возглавит тех, кто решится спасти царевича даже ценой своей жизни. Диофант смел и не по годам мудр. Именно такой человек способен свершить задуманное.

— Спасибо… — растроганный гиппарх склонил голову, чтобы скрыть подозрительно заблестевшие глаза.

— Кто ещё? — лекарь остановил свой взгляд на Алкиме.

— Предлагаю Тибия, сына родного брата Дорилая Тактика. Он один из лучших фехтовальщиков Синопы. А также Моаферна, он сейчас находится в Керасунте [161] Керасунт — город на южном побережье Чёрного моря (в настоящее время г. Гиресун, Турция). .