Бьярне Ройтер - Кольцо принца Файсала

– Разве ты не рад видеть своего старого друга, Том?

Том раздраженно мотнул головой.

Хотя на самом деле в глубине души он был рад снова увидеть Рамона. Несмотря ни на что, испанец ему почему-то нравился.

Моряк расплылся в широкой улыбке.

– Дай мне свою руку, Том, и забудем все плохое, что было между нами. Давай снова станем друзьями, ведь наши судьбы связаны друг с другом.

– Единственное, что нас связывает, – отрезал Том, – это чернокожий раб.

Рамон с трудом поднялся на ноги и принялся озираться в поисках ведра с водой. Не найдя его, он принялся расхаживать взад-вперед, жалуясь на боль от ран.

Том усадил его обратно.

– Объясни мне, как можно довести себя до такого состояния, чтобы уже ни во что не ставить свою жизнь? Ты болен, Рамон?

– Я больше не хочу жить, Том, – со стоном ответил испанец. – Смотри!

Резким движением он сорвал с глаза повязку, под которой обнаружилась черная, кое-как зашитая дыра.

– Как видишь, бывают вечера, когда публика бьет точнее, чем обычно, и я этому рад. В один прекрасный день какой-нибудь самодовольный матрос воткнет Рамону нож в сердце, и этот человек станет моим лучшим другом, ибо он освободит меня от боли, что мучит и терзает меня. Вот почему, погрязнув в пьянстве и сомнениях, я предал свою судьбу в чужие руки.

– Чем же ты заслужил такую участь?

– На моей совести три сотни погубленных душ, Том. Страшна и безжалостна госпожа по имени Алчность. Сначала она забирает твою гордость, потом твою душу и, наконец, твою жизнь.

Испанец помолчал немного, затем заговорил шепотом, печально глядя на Тома:

– Меня действительно зовут Рамон. Рамон Суарес Эмилио Санчес Родригес по прозванию эль Пьядосо, но на «Святой Елене» я был не матросом. Я был штурманом, уважаемым офицером. У меня была собственная каюта и слуга, который полировал мне сапоги.

– Думаешь, я в это поверю?

– Спроси меня что хочешь. В целом мире не найдется никого, кто знал бы навигацию лучше Рамона. Разве я нашел бы дорогу к Невису, если бы не знал каждое созвездие настолько хорошо, что даже полумертвый понимал, куда прокладывать курс?

– Расскажи мне все, начиная с кораблекрушения!

Рамон вздохнул. В его здоровом глазу промелькнуло нечто похожее на восхищение.

– Первое плавание «Святой Елены». Кто же мог подумать, что на борту окажется сам дьявол! Un pobre diablo [2]. Он заморочил нам головы, сначала капитану, потом мне и, наконец, всей команде. И как-то раз ночью, когда разразился шторм, рабы подняли мятеж. Изначально их было сотни три, но к тому времени мы находились в море уже пять недель и сотню негров потеряли. Обстановка сложилась хуже некуда. Никто из нас не понимал, почему рабы восстали. Никто не мог подумать, что все дело было в мальчишке, из-за которого взрослые люди начинали вести себя как безумцы. Ведь по виду он ничем не отличался от остальных.

Рамон сложил руки на груди и наклонил голову.

– Когда же наконец капитан узнал о том, что мы заковали в кандалы самого принца, было уже поздно. Многие рабы освободились, не спрашивай меня как. Одни из них попрыгали за борт и исчезли. Другие набросились на команду. Капитан отдал приказ освободить мальчишку, но его уже никто не слушался. Я взял командование в свои руки. Я решил повернуть судно и отправиться обратно к побережью Западной Африки, набрать там новую партию рабов. А по дороге завернуть на острова Зеленого Мыса и получить выкуп. Если бы нам все это удалось, как бы мы разбогатели! Команда была на моей стороне. Но негры хотели другого. Это не люди, Том, это дикие звери.

Рамон округлил глаза.

– Сколько рабов мы застрелили в ту ночь, я понятия не имею. Разразился шторм. В трюмах оказалась вода, и я отправил людей вниз качать помпы. Остальные бросились убирать паруса. Начался хаос. Да еще приходилось отбиваться от рабов, которые теснили нас к офицерским каютам. Матросы набивали свои карманы деньгами, которые были на корабле. Поняв, к чему дело идет, и схватив фляжку с водой, я начал пробираться на бак, когда корабль внезапно накренился; я свалился и потерял сознание, а когда очнулся, половина судна была уже под водой. В волнах кричали и барахтались люди, черные и белые. Грот-мачта переломилась пополам, грот-брам-рея угодила коку в голову. В полном ужасе я кое-как добрался до бушприта, который все еще торчал вверх, словно флагшток, и тут я увидел его.

Рамон схватил Тома за руку.

– Он смотрел прямо на меня. Ты ведь знаешь, все эти негры похожи друг на друга как две капли воды, но на нем было украшение, цепочка с кольцом. Капитан показал мне его как-то раз ночью, когда рассказывал об островах Зеленого Мыса. Теперь чем больше я думаю об этой истории, тем больше понимаю, что все могло бы быть иначе. В тот раз мы возвращались из Африки, где на западном побережье взяли на борт пять сотен рабов. Это было на полсотни больше положенного, но нашему капитану платили за количество голов, и он не хотел потерять своей выгоды. Однако потери оказались слишком большими: одни невольники умерли за время пути, другие выпрыгнули за борт, и капитан решил восполнить недостачу на островах Зеленого Мыса. Когда мы приблизились к берегу, наше судно окружила небольшая группа подростков на каноэ. Они предлагали нам подарки. Я так думаю, они просто никогда раньше не видели такого большого корабля.

Рамон вытер глаза.

– Их схватили, заковали в кандалы, и мне до сих пор мерещатся крики этих ребятишек. Должно быть, их услышали и на берегу, потому что внезапно начался ад. Нас окружили каноэ, уж не знаю, сколько их там было, но никак не меньше нескольких сотен, и воины, сидевшие в них, были как дикие звери. Вот тогда-то мне в первый раз рассказали эту историю об их короле. Мы потопили пару лодок, и капитан отдал приказ уходить на веслах. Вскоре мы были уже достаточно далеко, чтобы спокойно поставить паруса и продолжить наш путь.

Рамон упал обратно на лавку и продолжил свой рассказ о кораблекрушении:

– Ну так вот. Я до сих пор вижу перед собой, как он стоял возле фок-мачты, дождь бил ему в лицо, но он стоял спокойно и смотрел на меня так, словно я был последним человеком на этом свете. Я понимал, что счет идет на минуты, галеон вот-вот утонет, и тогда я его позвал. Мы схватили друг друга за руки в тот момент, когда бушприт треснул и сломался, словно щепка. Мы вылетели за борт, кругом было черным-черно, но тут я внезапно заметил обломок грот-мачты, который все еще держался на воде. Остаток ночи мы провели, держась друг за друга, отдавшись на волю шторма и бушующих волн. От галеона не осталось ничего крупнее бочонка. Я уже не верил, что когда-нибудь снова увижу землю, но старался не отчаиваться. У меня все еще оставалось немного воды, а у чернокожего была пара галет, которые мы поделили. Однако когда наступила вторая ночь, я почувствовал, что силы меня покидают. Я чуть было не разрыдался от отчаяния, но тут внезапно до меня донесся плеск весел, и из тумана появился рыжеволосый парнишка.