Бьярне Ройтер - Кольцо принца Файсала

– Очень хорошо понимаю, сэр.

– И в роме, и в других напитках?..

– И в роме тоже, сэр.

– Но ты ведь не… я хочу сказать… есть много тех, кто несколько перебарщивает и… э-э…

– О нет, сэр, я еще ни разу не был пьян, – ответил Том, который, бывало, напивался настолько, что не мог вспомнить свое имя.

Бриггз сжал его руку и открыл дверь, ведущую в кухню.

– Мы с тобой очень славно поговорили, – тепло произнес он, – но теперь я, к сожалению, должен… заняться строительством.

Тут мистер Бриггз понизил голос:

– Я сейчас строю модель собора Святого Павла. Представь, – Бриггз вздернул брови, – его шпиль был уничтожен молнией в 1561-м. И теперь они позволяют мулам, ослам и прочему скоту проходить прямо через церковь. Я потрясен, Том, потрясен. Я, разумеется, не говорю ничего об этом миссис Бриггз. Это останется строго между нами.

– Положитесь на меня, сэр, – ответил Том.

Бриггз, уже отойдя, подошел к нему снова.

– Англия на грани гражданской войны, – прошептал он. – Кромвель и парламент – просто сборище простолюдинов. Больше я ничего не скажу.

Том сочувственно кивнул.

– А без закона и порядка не будет ничего хорошего, – со вздохом добавил мистер Бриггз.

На этом аудиенция была окончена.

Неизвестно, кто до этого додумался – сам мистер Бриггз или мастер Йооп, но у входа в барак, где жили рабы, были повешены правила поведения на плантации, написанные большими разборчивыми буквами. И хотя никто из негров не умел читать, все они, включая детей, знали содержание этого объявления.

Пять параграфов гласили следующее.

§ 1

Беглых рабов будут трижды прижигать каленым железом, а потом вешать.

§ 2

Раба, поднявшего руку на белого или угрожавшего ему, будут трижды прижигать каленым железом, а потом вешать, если белый потребует этого; если же нет, то рабу отрубят руку.

§ 3

Если раб встречает на дороге белого, он должен отойти в сторону и ждать, пока белый пройдет; провинившийся же получает удар плетью.

§ 4

Никого из негров не должны видеть с палкой или ножом в руке. Драки тоже запрещены. Провинившиеся понесут наказание. Штраф: 50 ударов плетью.

§ 5

Колдовство среди рабов наказывается ударом плетью. Если колдовство будет направлено против белого, провинившемуся отрубят руку.

Поначалу работа Тома состояла в том, что он помогал там, где его просили. Особенно на кухне. Они стали хорошими друзьями с красавицей Тото, которая вступалась за него каждый раз, когда толстуха Бесси была в скверном настроении и ругала Тома на чем свет стоит.

Но однажды днем его вызвали к управляющему.

Личный слуга Йоопа ван дер Арле, по прозвищу Сахарный Джордж, убирал со стола после обеда. Джордж был женат на Тото и имел дочь Санди Морнинг. Дети рабов получали имена в честь дней недели, в которые они рождались, поэтому на вопрос, как тебя зовут, дочь Тото на полном серьезе говорила:

– Мое имя – Санди, а фамилия – Морнинг [4].

Сахарный Джордж не походил на других рабов. Он был таким же высоким, как Йооп, но отличался более крепким телосложением. Казалось, что жизнь в неволе не наложила на него такого отпечатка. Он был личным рабом управляющего и поэтому не работал на поле. Джордж мог в одиночку разгуливать по плантации и частенько проводил время в обществе домашней прислуги и толстухи Бесси.

Сахарный Джордж был единственным рабом-мужчиной, с которым общался Том. Он был славным и дружелюбным человеком. Они с Тото относились к Тому как к члену своей семьи и нередко приглашали его обедать. Их ужасно забавляли его выдумки, и они хохотали до слез, когда он утверждал, что каждое слово в этих историях – правда.

Пока Джордж занят уборкой, мастер Йооп сидит, развалившись в кресле-качалке, и раскуривает трубку.

– Ну и что будем делать с этим ирландским мальчишкой? – спрашивает Йооп. – Нужен он нам вообще в «Арон Хилле»? Что скажешь, Джордж? Вы с Тото балуете его. А может, гнать его надо в три шеи?

– Думаю, лучше оставить, мастер Йооп, – улыбается Джордж, – вдруг вы соберетесь охотиться на сельдевых акул.

Управляющий вздыхает и пристально глядит на Тома.

– Ты чересчур мягок, Джордж, но, возможно, ты прав. Со временем этот парнишка научится многому и даже сможет стать одним из моих бомб. Ты понял, Коллинз? Будешь иметь свою лошадь, ружье и плеть. А может, даже хижину, в которой не воняет псиной.

Мастер Йооп улыбается и подмигивает Джорджу.

– Глядишь, со временем он остепенится, обзаведется собственным чернокожим слугой. Я не доверяю ирландцам, но ведь и на Франца нельзя положиться, а старина Смит слишком много пьет и плеткой машет без меры. Видишь ли, Коллинз, на полях трудится сотня рабов, и у каждого в руках мотыга. Надсмотрщик должен все время быть настороже и глядеть в оба. Негры работают как надо – копают ямы, сажают, пропалывают сорняки и собирают урожай – только потому, что боятся девятихвостой кошки. Следы ее когтей на спине – вот для них единственный довод. И если хоть раз дашь слабину и проявишь жалость, то произойдет то, что произошло двенадцать лет назад на соседней плантации, где на полях трудилось три сотни чернокожих. Шесть надсмотрщиков зарубили насмерть, хозяина и его жену запихнули в сарай и оставили болтаться каждого на своей веревке. Усадьбу сожгли дотла.

Том удивленно переводит взгляд с Йоопа на Джорджа, поражаясь тому, что управляющий ведет столь откровенные речи в присутствии раба. Йооп улыбается и протягивает свой бокал Джорджу, который тут же наполняет его вином из графина.

– Джордж согласен со мной, – говорит голландец, – не правда ли, Джордж?

– Совершенно согласен, мастер Йооп, – отвечает Джордж и возвращается к уборке.

Йооп вытягивает ноги.

– Видишь ли, Коллинз, Джордж – моя собственность. Он принадлежит мне точно так же, как это кресло. Если мне захочется изрубить его в щепки, а потом сжечь, я сделаю это не раздумывая. Я могу сделать с этим старым креслом все, что захочу, и Джордж это знает. Не так ли, Джордж?

– Все так, сэр.

– Да, все так, – вздыхает Йооп. – Вся штука в том, что всего один-единственный человек на свете может дать свободу старине Джорджу. Это Йооп ван дер Арле. И Джордж прекрасно знает, что если он будет хорошо выполнять свою работу и хранить преданность хозяину, то придет день, когда он будет принадлежать лишь самому себе, и он покинет нас вместе с Тото и Санди, и очень может быть, что пса, которого они себе заведут, будут звать Йоопом из Голландии.

Услыхав последнее замечание, Сахарный Джордж расплылся в широкой ухмылке. Но Йооп даже не улыбнулся. Он вообще очень редко смеялся, и Тома удивляло, что управляющий приблизил его к себе и даже обещал сделать бомбой.