Бьярне Ройтер - Кольцо принца Файсала

– Я знаю, что нам следует делать, сеньор, – говорит он, – все очень просто. Мы пошлем туда Января и Февраля.

– Кто такие эти Январь и Февраль, черт бы их побрал? – ворчит офицер.

– Это два чернокожих раба, – улыбается кок.

Вахтенный хрустит пальцами.

– Отличная мысль, кок. Давай, тащи их сюда.

Кок уже устремляется вверх по лесенке, когда Том зовет его обратно.

– Я не должен вмешиваться в решения старших, – серьезно произносит он, – но если мы пошлем черных вытащить из трюма труп их мертвого товарища, то не столкнемся ли мы с двойной проблемой? Как мы можем быть уверены в том, что они не заразятся от него? К тому же нельзя забывать, что негры суеверны не меньше, а может, и больше, чем белые. Я работал на одной плантации, так там чернокожие украшали себя перьями павлинов и клювами попугаев, а потом пели какую-то тарабарщину над своими новорожденными, разбрызгивая над личиком ребенка свежую кровь, взятую из одиннадцати куриных лапок. И все это лишь затем, чтобы избежать чумы.

– Черт возьми, Хосе прав, – бормочет офицер, – мы не можем использовать этих негров. Лучше уж их сразу потом пристрелить.

– Значит, пристрелим, – говорит кок.

– Но разве это не привлечет излишнего внимания, если мы вот так просто избавимся от двух рабов? – с сомнением спрашивает Том.

– Думаю, нет, – отвечает кок.

– И к тому же у нас нет другого выхода, – хмуро добавляет офицер.

– Сеньор! – Том вытягивает руки по швам и отдает честь. – Хосе Алонсо Эммануэль Родригес Васкес возьмет на себя эту обязанность.

Офицер заходится в приступе кашля, а потом, прищурив один глаз, спрашивает:

– Обязанность? Что ты хочешь этим сказать?

– Я берусь за это дело добровольно, сеньор.

– Ты с ума сошел? Это же чума!

– Я знаю, сеньор. Но думаю, что работа на плантации сделала меня невосприимчивым к чуме.

Офицер оглядывается по сторонам.

– А ты что, проверял? – шепчет он.

– Целых три раза, – тоже шепотом отвечает Том и, взявшись за отворот офицерского мундира, притягивает командира к себе. – Если только кто-нибудь поможет мне спустить лодку на воду, то все остальное я готов взять на себя, и господин офицер больше ни слова от меня не услышит. Ну а что касается этого чернокожего с обглоданным лицом, то обещаю еще до рассвета выбросить его тело в море за много миль отсюда.

Офицер некоторое время стоит в раздумье, потом упирает руку в бедро и, поглаживая бороду, произносит:

– Хосе, – говорит он, – ты парень хоть куда. Я лично позабочусь о том, чтобы лодку сию же минуту спустили на воду. Кок, дай мешок этому отважному мальчишке, который готов рискнуть своей жизнью ради спасения всей команды. Я уверен, что наш капитан, когда узнает завтра о твоем подвиге, отблагодарит тебя. Эй, Феликс, закрой пасть и тащи сюда мешок.

Том отвешивает поклон, глядя, как кок бежит на камбуз, чтобы найти там крепкий мешок для трупа. Сказано – сделано. Офицер отправляется будить двух кадетов, а Том тем временем спускается вниз и находит кока стоящим посреди камбуза с пустым мешком от проса в руках.

– Я зашел только чтобы попрощаться, – говорит Том.

– Попрощаться? – кок смотрит на него с непонимающим видом.

Том кивает.

– Я не вернусь назад, сеньор Феликс. Я не хотел ничего говорить тому молодому офицеру, поэтому пусть все останется между нами. Я вам солгал.

– Ты солгал, Хосе?

Том кивает.

– У меня нет никакого иммунитета, – признается он, – наоборот, боюсь, эта зараза уже проникла в меня.

Кок делает шаг назад.

– Успокойтесь, сеньор, – говорит Том, – я ни до чего не дотрагивался после того, как осмотрел покойника. Но я понимаю, что после всего случившегося я не могу позволить себе остаться на борту с подозрением на чуму. Поэтому я тут подумал, – Том понижает голос до шепота, – я подумал, нельзя ли мне получить с собой немного провианта – хотя бы пару глотков воды и пригоршню галет?

– Черт возьми, Хосе, – стонет кок, – я даже не знаю, что сказать. Мне больно такое слышать. Я ведь почти полюбил тебя. Но, конечно же, ты получишь все, что нужно. Мы будем скучать по тебе, Хосе. И по твоим историям.

Том скромно пожимает плечами.

Кок опустошает еще один мешок и наполняет его провизией. Следом кладет туда две фляжки с водой.

– Будьте осторожны, – просит Том, – чума заразна.

Кок бросает на него страдальческий взгляд и крестится.

– Хосе, – просит он, – пока ты не покинул нас, расскажи, чем кончилась та история о бедном мальчишке-рыбаке Альберто? Нашел ли он своего раба, который был рожден принцем? Я не смогу спокойно спать, если не узнаю конец.

Том поднимает голову.

– А, да, он нашел его – на судне, где сам Альберто работал на камбузе.

– Да что ты говоришь? – умиляется кок, его глаза сияют.

– К несчастью, – продолжает Том, кладя в мешок с провиантом кокосовый орех, – к несчастью, раба укусила крыса, и он заразился чумой.

У кока отваливается челюсть. Он судорожно хватается за сердце. И вдруг расплывается в лукавой улыбке.

– Ты самый большой лгунишка на свете, – говорит он.

Том разводит руками и подмигивает коку.

– На самом деле меня зовут Коллинз и я родом из Ирландии.

Кок смеется, но смех почти тут же обрывается. Лицо кока становится серьезным.

– Прощай, Хосе, – шепчет он.

– Прощайте, сеньор Феликс, – отвечает Том, – и будьте здоровы. Вы лучший кок на свете.

Кок высмаркивается в свой фартук.

– Твой подвиг будут помнить.

– Я буду жить надеждой, – вздыхает Том и, подхватив мешок, возвращается на палубу, где его встречают два юных кадета, которые говорят ему, что лодка уже спущена по правому борту, как им и было приказано.

После этого Том спускается в трюм, где сидит Бибидо.

Не говоря ни слова, тот забирается в мешок, который Том так же молча завязывает и взваливает раба себе на спину.

На все про все уходит меньше пяти минут, и вот Том уже снова на палубе, где он замечает вахтенного офицера, который стоит в сторонке вместе с кадетами и коком Феликсом. Они во все глаза смотрят на смелого парнишку, который по трапу тащит свою тяжелую ношу вниз, к шлюпке, куда, прежде чем уложить покойника на дно лодки, скидывает мешок с провиантом. Затем он опускает весла в воду и, отойдя на двести футов в сторону, встает и отдает честь.

С галеона доносится громкое рыдание кока, но офицер серьезно смотрит на Тома и тоже отдает ему честь. Его жест тут же повторяют оба кадета, которые блестящими от слез глазами смотрят на Хосе из Кадиса, у которого глаза стали зелеными из-за того, что он съел слишком много козьего сыра, и у которого родители странным образом были повешены до того, как померли от дизентерии и скончались от чумы.

Кадетам вряд ли доводилось видеть, чтобы кто-то греб так быстро, как этот парнишка, который ради спасения корабля отважился выйти в море со столь опасным грузом.