Патрик О'Брайан - Коммандер

— Какой кошмар! — воскликнул Джек. — Мне страшно жаль, что вы оказались в таком затруднительном положении, и если из-за res angusta [14] Стесненные обстоятельства (лат.) у вас сложности с наличностью, надеюсь, вы позволите мне… — С этими словами Обри полез в карман панталон, но Стивен Мэтьюрин, улыбаясь и качая головой, проговорил:

— Нет, нет, нет. Но вы очень добры.

— Мне, право, жаль, что вы оказались в таком затруднительном положении, доктор, — повторил Джек, — я испытываю нечто вроде стыда из-за того, что воспользовался им. Но моей «Софи» нужен хирург, помимо всего прочего, вы даже не представляете, какие моряки ипохондрики. Они обожают лечиться, и экипаж, в котором нет пусть даже самого неотесанного подмастерья, — несчастные люди. Кроме того, вот вам прямой ответ на ваши текущие затруднения. Для такого образованного человека, как вы, жалованье мизерное — пять фунтов в месяц, и мне даже стыдно упоминать об этом. Но зато есть вероятность призовых денег; кроме того, имеются всякие доплаты типа «Дара королевы Анны» [15] Ежегодная доплата флотским хирургам из расчёта 2 пенса за человека. и какой-то там суммы при лечении больных сифилисом. Её вычитают потом из их жалованья.

— Что касается денег, то я не очень забочусь о них. Уж если бессмертный Линней смог преодолеть пять тысяч миль Лапландии, имея в кармане всего двадцать пять фунтов, то наверняка на это способен и я… Но это действительно возможно? Ведь наверняка должно быть какое-то официальное назначение? Мундир? Инструменты? Лекарства?

— Теперь, когда вы вдаетесь в такие тонкости, я поражаюсь тому, как удивительно мало я знаю, — отозвался с улыбкой Джек. — Храни вас Господь, доктор, но мы не должны допустить, чтобы нам мешали такие пустяки. Вы должны иметь официальный патент флотской коллегии, это точно. Но я знаю, что адмирал выдаст вам временный приказ в ту же минуту, как только я попрошу его об этом. И сделает это с удовольствием. Что касается униформы, то у хирургов она ничего особенного собой не представляет, хотя обычно они носят синие мундиры. Что касается инструментов и прочего, то положитесь на меня. Думаю, что из госпиталя пришлют на борт набор инструментов. Об этом позаботится мистер Флори или кто-нибудь из тамошних хирургов. Однако, в любом случае, всё это можно получить прямо на борту. Отправляйтесь на судно как можно быстрее. Скажем, приезжайте завтра, и мы вместе отобедаем. Даже на получение временного приказа понадобится какое-то время, так что будьте моим гостем в этом плавании. Комфорта не ждите — сами понимаете, на бриге тесновато. Зато приобщитесь к военно-морской жизни. А если вы задолжали наглому домохозяину, то мы мигом обломаем ему рога. Позвольте, я вам налью. Я уверен, «Софи» вам понравится, потому что она чрезвычайно располагает к философии.

— Разумеется, — ответил Стивен. — Что может быть лучше для философа, изучающего человеческую натуру? Объекты наблюдений собраны вместе, они не могут избежать его пытливого взгляда. Все на виду: их страсти, усиленные опасностями войны и профессии, изоляция от женщин, необычный, но однообразный рацион. И, несомненно, пламя патриотизма, пылающее в их сердцах, — добавил Стивен, кивнув Джеку. — Признаюсь, какое-то время в прошлом я больше интересовался криптогамными растениями, чем жизнью своих ближних. Но даже в этом случае судно должно представить пытливому уму весьма богатое поле для исследований.

— Причем весьма поучительное, уверяю вас, доктор, — отозвался Джек. — Как же вы меня осчастливили: лейтенантом на «Софи» будет Диллон, а хирургом — доктор из Дублина. Кстати, вы земляки. Возможно, вы знакомы с мистером Диллоном?

— Диллонов много, — ответил Стивен, ощутив холодок в груди. — А как его зовут?

— Джеймс, — произнес Джек, взглянув на записку.

— Нет, — уверенно заявил Стивен. — Не припомню, чтобы я когда-нибудь встречался с каким-либо Джеймсом Диллоном.

— Мистер Маршалл, — произнес Джек, — будьте добры, передайте моё распоряжение тиммерману. У меня на борту появится гость — мы должны сделать всё возможное, чтобы обеспечить ему комфорт. Он доктор, известный ученый.

— Астроном, сэр? — живо откликнулся штурман.

— Скорее ботаник, насколько я могу судить, — ответил Джек. — Но я очень надеюсь, что если мы создадим ему уют, то он может остаться у нас на борту в качестве хирурга. Представьте себе, какая это будет удача для экипажа!

— И то правда, сэр. Команда страшно расстроилась, когда мистер Джексон перебрался на «Паллас», так что если заменить его доктором, то это будет отличный ход. Один доктор имеется на борту флагманского корабля, и еще один в Гибралтаре, но, насколько мне известно, на всем флоте больше нет ни одного. Я слышал, что на суше доктора берут по гинее за визит.

— Гораздо больше, мистер Маршалл, гораздо больше. Есть вода на борту?

— Всё на борту и уложено, за исключением двух последних бочек.

— А вот и вы, мистер Лэмб. Я хочу, чтобы вы взглянули на переборку в моей спальной каюте и подумали, нельзя ли сделать каюту чуть просторней для моего друга. Возможно, у вас получится сдвинуть её вперед на добрых шесть дюймов? Да, мистер Баббингтон, в чём дело?

— Прошу прощения, сэр. «Берфорд» сигналит со стороны мыса.

— Превосходно. Теперь сообщите казначею, констапелю и боцману, что я хочу увидеть их.

С этой минуты капитан «Софи» с головой погрузился в изучение судовых документов — судовой роли, интендантского журнала, увольнительных, санитарного журнала, расходов, снабжения и возвратов констапеля, боцмана и тиммермана, общего перечня полученной и возвращённой провизии, квартального отчета о том же самом, вместе со свидетельствами о количестве выданных крепких алкогольных напитков, вина, какао и чая, не говоря о бортовом журнале, журнале записи писем и приказов. Успев чрезвычайно плотно пообедать и не слишком разбираясь в цифрах вообще, он вскоре запутался в этих бумагах. Больше всего хлопот доставил ему Риккетс, казначей. По мере роста раздражительности от своего замешательства, Джеку казалось, что он обнаружил подозрительную гладкость, с которой казначей выстраивает бесконечные суммы и балансы. Квитанции, счета, расписки ожидали его подписи, и он отчётливо сознавал, что ничего в них не понимает.

— Мистер Риккетс, — произнес Джек после продолжительного, ничего не значащего объяснения, которое ничего ему не дало, — здесь, в судовой роли, под номером 178 стоит Чарльз Стивен Риккетс.

— Да, сэр. Мой сын, сэр.

— Вот именно. Я вижу, что он появился 30 ноября 1797 года. Прибыл с «Тоннанта», бывший «Принцесс Ройял». Рядом с именем не указан его возраст.

— Ах, позвольте мне вспомнить. Чарли к тому времени, должно быть, исполнилось двенадцать, сэр.