Патрик О'Брайан - Коммандер

— Действительно, — отозвался Стивен и минуту спустя добавил: — Ведь идет дождь.

— Совершенно верно, сэр, — продолжал Моуэтт. — Может, спуститесь вниз? Или мне принести вам брезентовую куртку?

— Нет. Нет. Нет. Вы очень добры. Нет … — рассеянно отвечал Стивен, и Моуэтт, которому не удалась первая часть его миссии, с жизнерадостным видом приступил ко второй: следовало прекратить насвистывание доктора, которое нервировало и тревожило ютовых и шканечных, да и весь экипаж в целом. — Вы позволите рассказать вам кое-что, связанное с морской службой, сэр — о, слышите опять стрельбу?

— Будьте любезны, — отозвался Стивен, растягивая губы, собранные было в трубочку.

— Дело вот в чем, сэр, — сказал Моуэтт, указывая справа от себя, туда, где за свинцовыми шипящими волнами находилась Барселона, — это то, что мы называем подветренным берегом.

— Вот как? — произнес доктор, и в глазах его затеплился огонек любопытства. — То, что вы так недолюбливаете? А это не предрассудок, не традиционное суеверие слабых душ?

— Вовсе нет, сэр, — воскликнул Моуэтт и принялся объяснять доктору природу сноса судна под ветер, потерю выигрыша на ветре при повороте через фордевинд, невозможность лавирования при слишком сильном ветре, неизбежность сноса под ветер в том случае, когда судно оказывается запертым в бухте, а штормовой ветер дует прямо в нос, и весь ужас такой безвыходной ситуации. Его объяснения сопровождались низким орудийным гулом, подчас непрерывным ревом, продолжавшимся с полминуты, иногда отдельными гулкими выстрелами. — Как мне хочется узнать, что там происходит! — воскликнул юноша, прервав себя на полуслове и привстав на цыпочки.

— Опасаться нечего, — сказал Стивен. — Вскоре ветер будет дуть в направлении волн — такое часто происходит перед Михайловым днем. Если бы только можно было укрыть виноград каким-нибудь гигантским зонтом!

Моуэтт был не одинок в своем любопытстве. Капитан и лейтенант «Софи», слушавшие этот рев и ждавшие исхода поединка, стояли рядом на квартердеке, мысленно бесконечно далекие друг от друга. Все их помыслы были направлены на северо-восток. Столь же внимательно прислушивался к происходящему и почти весь экипаж.

То же можно было сказать и об экипаже «Фелипе V», 7-пушечного испанского капера. Он появился внезапно, прорвав слепящую пелену ливня, — темный силуэт чуть позади траверза со стороны берега, направляющийся к звукам сражения на всех парусах, которые смог поставить. Оба судна увидели друг друга одновременно. «Фелипе» выстрелил, поднял свои флаги, услышал в ответ бортовой залп «Софи» и, поняв свою ошибку, положил руль на борт и направился обратно прямо в Барселону с крепким ветром по левой раковине. Большие латинские паруса капера наполнились ветром и сильно колыхались при бортовой качке.

Секунду спустя руль «Софи» лёг на борт, дульные пробки вынуты из орудий правого борта, ладони накрыли шипящие фитили и запалы.

— Все по корме! — воскликнул Джек, ломы и гандшпуги приподняли орудия на пять градусов. — На подъеме! Огонь по возможности.

Он повернул штурвал на две спицы, и в этот момент третья и четвертая пушка выстрелили. Капер тотчас рыскнул к ветру, словно намереваясь сблизиться с «Софи», но затем его заполаскивающая бизань опустилась на палубу, паруса опять надулись, и капер повернулся по ветру. Ядро попало по оголовку его руля, а без него капер не мог нести задние паруса. Там укрепляли на корме длинное весло, чтобы править им, и лихорадочно работали около бизань-рея. Две его пушки левого борта выстрелили, и одно из ядер с очень странным звуком попало в шлюп. Но ответный бортовой залп «Софи», произведенный с расстояния пистолетного выстрела, и дружный мушкетный огонь заставили испанцев прекратить сопротивление. Всего через двенадцать минут после первого выстрела капер спустил флаг, и на борту «Софи» раздалось оглушительное «ура». Матросы хлопали друг друга по спине, жали руки, смеялись.

Дождь прекратился, тяжелые свинцовые тучи с дождем уходили на запад, закрывая порт, который стал значительно ближе.

— Будьте любезны, займите капер, мистер Диллон, — произнес Джек, посмотрев на флюгарку. Ветер поворачивал по часовой стрелке, как это часто бывает в здешних водах после дождя, и сейчас задует с юго-востока. — Есть какие-нибудь повреждения, мистер Лэмб? — спросил он у тиммермана, пришедшего к нему с докладом.

— Поздравляю с захватом, сэр, — отвечал тот. — Честно говоря, никаких повреждений нет, никаких повреждений набора, но то единственное ядро навело шороху на камбузе, опрокинуло все котелки и снесло дымовую трубу.

— Мы тотчас же осмотрим камбуз, — отозвался Джек. — Мистер Пуллингс, эти передние пушки не закреплены должным образом. Какого дьявола!.. — воскликнул он. Орудийные расчеты выглядели не краше чертей из преисподней. Самые нелепые мысли пришли ему на ум, но затем он понял, что матросы перепачкались черной краской и камбузной сажей и теперь расчеты носовых пушек, забавляясь, мазали своих товарищей. — Кончайте этот чертов балаган, чтоб у вас глаза протухли! — прокричал он командным голосом. Джек редко бранился, кроме привычного проклятия или ничего не значащего богохульства, и матросы, в любом случае ожидавшие, что капитан сильнее обрадуется захвату капера, потеряли дар речи, лишь закатывая глаза или подмигивая друг другу в знак тайного понимания и восторга.

— На палубе! — крикнул с марса Люкок. — Со стороны Барселоны к нам движутся канонерки. Шесть… восемь… девять… одиннадцать… Может, больше.

— Спустить баркас и ялик, — крикнул Джек. — Мистер Лэмб, будьте так любезны, отправляйтесь вместе с ними и выясните, что можно сделать для управления капером.

Подвести шлюпки к нокам реев и спустить их на воду при таком волнении было делом нешуточным, однако матросы были воодушевлены и тянули снасти как умалишенные. Создавалось впечатление, словно они накачались ромом, однако не утратили ни капли проворства. То и дело слышался сдавленный смех, его заглушил крик о парусе на ветре, судне, из-за которого они могли оказаться меж двух огней, затем сообщили новости, что это всего лишь их собственный приз — тартана.

Шлюпки сновали взад-вперед; хмурые пленники спускались в носовой трюм, неся пожитки за пазухой; было слышно, как тиммерман и его помощники орудуют теслами, изготавливая новый румпель. Когда Эллис бежал мимо доктора, тот поймал юношу:

— Когда это вас перестало тошнить, сэр?

— Почти сразу после того, как началась орудийная пальба, сэр, — отвечал Эллис.

— Я так и подумал, — кивнул Стивен. — Я наблюдал за вами.

Первое ядро взметнуло белый столб воды высотой с мачту прямо меж двух судов. «Дьявольски хорошая работа для пристрелочного выстрела, — подумал Джек, — и чертовски здоровенное ядро».