Олег Шишкин - Последняя тайна Распутина

Показания Головиной носили успокоительный характер. Касаясь своих отношений с Феликсом Юсуповым, она сообщила: «17 декабря днем князь Юсупов был у меня и мне говорил, что 16 декабря ночью к нему позвонил Григорий Ефимович и предлагал ехать к цыганам, но князь ответил, что у него гости и ехать в этот день он не может» [111] ГАРФ. Ф. 102, 1916 г. Оп. 246. Д. 357. Л. 17. .

Получалось, что встреча с Юсуповым у Головиной произошла буквально перед ее допросом.

А что же вспоминал об этой беседе князь в своих мемуарах?

«Она кинулась ко мне навстречу и голосом, полным невыразимой тревоги, проговорила:

– Скажите мне, ради бога, где Григорий Ефимович? Что вы с ним сделали? Говорят, что он убит у вас и именно вас называют его убийцей.

Я постарался ее успокоить и рассказал подробно уже сложившуюся в моей голове историю.

– Ах, как все это ужасно! И Императрица, и Аня [112] Аня – фрейлина императрицы Анна Вырубова. уверены, что он убит этой ночью и что это сделано у вас и вами.

– Позвоните сейчас в Царское и попросите Императрицу принять меня – я ей все объясню. Сделайте это поскорее, – настаивал я.

М. Г., согласно моему желанию, позвонила по телефону в Царское, оттуда ей ответили, что Императрица меня ждет.

Я уже собирался уходить, чтобы ехать к Государыне, но в это время подошла ко мне М. Г., на лице которой помимо тревоги, вызванной исчезновением Распутина, мелькало теперь новое мучительное беспокойство.

– Не ездите в Царское, не ездите, – обратилась она ко мне умоляющим голосом. – Я уверена, что с вами что-нибудь случится. Они вам не поверят, что вы не причастны. Там все в ужасном состоянии… На меня очень рассержены, говорят, что я предательница» [113] Ф. Ф. Юсупов. Конец Распутина. М., 1990. С. 107. .

Главный полицейский дознаватель Попов, имея в активе сообщение полицейского Власюка, решил вызвать для допроса и Нефедова Ивана Григорьевича, денщика генерал-адъютанта Юсупова, отца Феликса. Его описание мрачной ночи, как мы уже знаем, сводилось лишь к смерти собаки во дворе, которая и была, по его словам, главным событием, случившимся во дворце в минувшие сутки. Помимо прочего, Нефедов сообщил важный факт, который мог бы пригодиться для дальнейшего расследования. Денщик утверждал: «Ключ от бокового подъезда князь Юсупов всегда имел при себе» [114] Былое. 1917, 1, Пг. С. 77. . Следовательно, дверь, через которую вынесли пристреленную собаку, была открыта и закрыта лично Феликсом Юсуповым, и никем иным.

Генерал-майор Попов решил провести допрос хозяина подозрительного дворца и предложил ему явиться на следующий день для дачи показаний. Чрезвычайно смелый поступок: Феликс Юсупов был женат на великой княжне Ирине, племяннице царя, и, следовательно, входил в число членов императорской фамилии, которые подлежали лишь царскому суду. Это было узаконенное монаршее покровительство для родственников.

В Своде законов Российской империи, в главе «Обязанности Членов Императорского дома к Императору» утверждалось:

«Ст. 219. Царствующий Император во всяком случае почтен быть Главою всей Императорской фамилии и есть на всегдашнее время попечитель и покровитель оной.

Ст. 220. Каждый Член Императорского дома обязуется к лицу Царствующего, яко к главе Дома и Самодержцу, совершенным почтением, повиновением, послушанием и подданством.

Ст. 221. Нерушимым, сверх сего, залогом всех данных каждому Члену Императорского дома преимуществом поставляет миролюбное обращение и хранение семейной тишины и согласия.

Ст. 222. Царствующий Император, яко неограниченный Самодержец во всяком случае имеет власть отрешать неповинующегося от назначенных в сем законе прав и поступать с ним яко с преслушным воле МОНАРШЕЙ» [115] ГАРФ. Ф. 124. Оп. 57. Д. 751. Л. 7. .

Эти четыре пункта как аргументы цитируются в прокурорском деле. Они фактически выводили членов царской фамилии из общего права и правом для них была исключительно воля царя. Предполагалось, что царские родственники никогда не станут на путь преступления, хотя в истории России такие случаи происходили: убийства Петра III и Павла I были осуществлены ближайшими родственниками монархов или при их участии.

Убийство Распутина стало тем особым случаем, который и должен был проверить уголовную систему России. С Феликса Юсупова, женатого на царской племяннице, Николай II отчасти снял свое покровительство, хотя публично и не заявил об этом.

В прокурорском деле указывается на еще один особый пункт закона:

«Ст. 207. Все соучастники в преступлении или проступке судятся в одном суде, именно в том, коему подсудны главные виновные или в ведомстве коего находится большее число обвиняемых. Но если один из соучастников в преступлении или проступке подсуден высшему, а другие низшему суду, то дело о всех обвиняемых подлежит решению высшего суда» [116] ГАРФ. Ф. 124. Оп. 57. Д. 751. Л. 7–7 (об.). .

Таким образом, становится понятна коллизия преступления, когда соучастники заранее рассчитывали на парализацию машины правосудия, так как в любом случае ей пришлось бы перекладывать это дело на прямую волю царя. Но благодаря этому обстоятельству и процессуальной коллизии мы имеем 751-е дело, которое все же сохранило для нас важнейшие моменты основного прокурорского дела об убийстве фаворита.

Однако обратим внимание на один важный момент: судебный устав Александра II от 1864 года ограничивал волю монарха в области суда, оставляя за ним лишь право помилования, но только после вынесения решения по делу. Так что в любом случае дело должны были довести до конца.

Историческое здание особняка Кочубея на Фонтанке стоит в одном ряду с соседними домами, расположенными вдоль канала. Многие годы оно ассоциировалось с приемной министра внутренних дел Российской империи и впечатляющим штатом полиции, охранки и осведомителей.

Министр Протопопов превратил свой кабинет в штаб дознания. В Особой политической части, или пятом делопроизводстве МВД, составляли списки лиц для ближайших допросов и форсировали прохождение бумаг. Весь ресурс столичной полиции – от городовых до агентуры – работал на обнаружение трупа. По окраинам города ходили полицейские с собаками, а другие выясняли путь автомобилей, которые ночью ездили по городу. Усилия были не напрасны.

Скоро на Фонтанку, 16, пришло первое важное сообщение – на Малой Невке, возможно, обнаружили важную деталь для следствия.

Об этом известно и из документов Министерства юстиции, сообщающих, что следы крови были найдены «около 1 часа дня того же 17 декабря на Большом Петровском мосту…» [117] ГАРФ. Ф. 124. Оп. 57. Д. 751. Л. 1.

Примечательно, что этот мост считался мостом самоубийц. Видимо, это и предопределило решение преступников сбросить с него в реку тело жертвы. Вот что сообщает о первых находках вещественных доказательств прокурорское дело: «17-го сего декабря неизвестные прохожие обратили внимание на имевшиеся на Большом Петровском мосту следы крови, о чем заявили речной полиции. При осмотре чинами последней означенного моста было обнаружено присутствие крови на панелях, перилах, на пятом устое /контрфорс/ и брусах его. Кроме того, у того же устоя на льду была найдена калоша. Около места, где была обнаружена на мосту кровь, имелся след автомобиля, вплотную подъехавшего к борту панели» [118] ГАРФ. Ф. 124. Оп. 57. Д. 751. Л. 13. .