Валерий Большаков - Мушкетер

Бэкингем затеял тогда весьма смелые политические манёвры, пытаясь склонить Мадрид на сторону Лондона. Испания была соперницей Франции, так почему бы Филиппу не выступить на стороне Карла против Людовика и не помочь развязать кровоточащий узел Ла-Рошели? Конечно, Его Католическому Величеству было невместно помогать еретикам, но папа отпустит грехи.

Самое примечательное, что Испания заинтересовалась, но потребовала, чтобы Карл I отказался от союза с Голландией и Данией, на что тот не пошёл. А Оливарес тут же повернул всё по-своему, передав кардиналу Ришелье о потугах англичан втянуть в войну испанцев и заключив с ним договор о добрососедском невмешательстве.

…Жербье поморщился от лёгкого раздражения — столько потрачено сил, столько проявлено изворотливости и смекалки, а толку никакого!

Всё пошло наперекосяк — лорд Монтегю томится в Бастилии, герцогиня де Шеврез внезапно отъехала неизвестно куда.

А если брать шире (и выше!), то выходит, по сути, что Англия растеряла всех союзников.

Кристиан IV Датский, которому Карл I обещал помочь деньгами, не получил ни фунта и потерпел поражение от Валленштейна. Остатки армии Мансфельда разбиты на Эльбе.

И стоило тогда королю Англии так держаться за своих союзников? Не лучше ли было пойти на сближение с Испанией?

— Чёрт побери… — уныло пробормотал Бальтазар.

Иногда ему казалось, что он полжизни убегает. Убегает от погонь, от кредиторов, от самого себя. Жила в нём с ранних лет эта склонность — неуёмная жажда оказаться в тени великих фигур, быть причащённым тайн сильных мира сего. Дворцовые интриги, влиявшие на благоденствие и самую жизнь целых народов, грели его, как солнце. Право, если бы за верную службу не перепадало ему золотишка, он бы согласился мотаться по Европе на свои кровные.

В этой страсти Жербье походил на Мари де Шеврез, хотя было и существенное отличие. Герцогиню влекла не только тайна, но и опасность, его же тянуло в тот узкий круг людей, чьи слова могли отозваться беспощадной войной или благостным миром, вбирая в круговорот истории миллионы смертных.

Тем большее неистовство охватывало Бальтазара, когда на его пути, пути великих свершений, возникали вдруг помехи в лице двух безрассудных дворян, не желающих сознавать, что они всего лишь жалкие зёрнышки, угодившие в жернова политики, не хотящих признать, что их удел — быть растёртыми в прах.

Воспоминания об Олегаре де Монтиньи и московите со смешным именем Ярицлейв не покидали Жербье.

Помнится, он целую неделю приходил в себя после того, как эта парочка отбила у него лорда Монтегю. Увы, память о том позорнейшем провале продолжает язвить его и сейчас, когда оба его врага, благодаря уловке герцогини, брошены в Бастилию.

А блестящий план самой де Шеврез, задумавшей погубить короля на охоте? Тоже сорван! И опять этими двумя! А что же делать теперь ему, когда у него за спиной — одни лишь поражения? Странный вопрос. Разумеется, следует вернуться к герцогу и честно объявить о собственной никчёмности. Бальтазар даже сам себе не признавался в том, что его приезд в Лондон — следствие малодушия. Держать ответ перед его светлостью всё равно придётся, но пусть это произойдёт чуть-чуть попозже.

К чему спешить в Ла-Рошель посуху, подвергая свою жизнь ненужным опасностям, когда скоро туда отправится эскадра под командой графа Холланда? Безусловно, лорд был холоден с ним в последнюю их встречу, но это он как-нибудь переживёт.

Жербье вышел на Пэлл-Мэлл и свернул к площади Сент-Джеймс. Тут-то его и окатило. Было такое впечатление, что он шагал по тонкому льду и вот провалился, обжигаясь студёной водой.

Бальтазар замер, потом медленно пошёл вперёд. Это было невозможно, немыслимо, но он явственно различил впереди своего врага — высокого, широкоплечего мужчину в чёрном, с холодным и жёстким лицом. Олегар де Монтиньи! Как?!

Когда буря чувств, поднятая неожиданной встречей, чуть утихла, у Жербье возникли иные вопросы. А что королевский мушкетёр и шпион кардинала забыл в Лондоне? С какой он здесь целью?

И сразу в душе Бальтазара вспыхнула, заиграла злая торжествующая радость: ему простится многое, если он возьмёт де Монтиньи живьём и доставит свою добычу к лорду Холланду на дом прямо в руки!

Жербье тотчас же преобразился — надвинул шляпу пониже, укутался в плащ. Походка его обрела крадучесть и пружинистость.

Олегар шагал впереди, не оглядываясь, направляясь в сторону Португальской улицы. «Нам по дороге!» — подумал Бальтазар и довольно улыбнулся.

Три дня Быков, Пончев и Акимов шатались по кабакам Портсмута, сея смуту. Благо почва была замечательно удобрена: солдаты с матросами, недокормленные, неодетые и недисциплинированные, поддавались «агитаторам» с лёгкостью. Они будто только и ждали внешнего толчка, чтобы покинуть войско, и вот дождались.

Офицеры тоже не отличались особой лояльностью, а местное население, недовольное королём и его лорд-адмиралом, всячески поддерживало флотских да армейских в их нежелании помирать на чужбине.

А посему вся троица покинула Портсмут ранним утром четвёртого дня, а уже на пятый день, ближе к обеду, ехала в ряд по Стрэнду, благодушествуя и лениво переговариваясь:

— Олег должен был нам квартирку снять. Угу…

— Вопрос, где его искать теперь.

— А чего тут искать? Лондон маленький…

— У Люси спросим, конечно же.

— Или дворецкий нам подскажет, как слуга слугам. В знак солидарности трудящихся в их борьбе с классовым врагом. Угу…

— Эх, на конюшню бы вас обоих, да батогами!

Пончик уже приготовился ответить «угнетателю» как подобает, когда заметил далеко впереди Олега. Ошибиться он не мог: хотя любой местный пуританин одевался во всё чёрное, как и Сухов, но эту пружинистую походку, будто у громадного кота, ни с чьей другой не спутаешь.

И Шурик снова открыл было рот, дабы оповестить друзей о скорой встрече, как вдруг заметил за Олегом «хвост».

— Яр, — сказал он напряжённым голосом, — только тихо. Там Олег, а за ним… Боюсь ошибиться, но, по-моему, это наш давний знакомый. Ты ещё за ним в Париже следил. Узнаёшь?

— Ёш-моё, Жербье, — пробормотал Быков. — Вот только его нам и не хватало! Так, вон коновязь!

Спешиться и привязать лошадей на углу площади Сент-Джеймс было секундным делом. После этого Ярослав отправился следом за Бальтазаром, а «военные слуги» держались на некотором расстоянии, дабы не вызывать лишних подозрений.

«Не дай бог, мазилка доложит о нас Холланду, — мелькали мысли у Быкова. — Тогда всё, пипец…»

Сухов приметил слежку за собой ещё на площади. Выйдя на Португальскую, он свернул направо, скрываясь за углом дома, и тут же развернулся кругом, выхватывая шпагу. Сделав шаг навстречу своему преследователю, Олег оказался нос к носу с Бальтазаром Жербье.