Александр Тамоников - Месть по-царски

Кузьмин вернулся из избы скоро. Не один. На шее висела баба.

– Ну куда ты, окаянный? Тута выжил, и слава Богу, куда еще рвешься? На кого семью кидаешь?

Кузьмин отбивался от жены.

– Да отстань ты, баба. Нас кто от татар спас? Царская да калужская дружины. Не они, побили бы нас всех али в полон увели. Тапереча басурмане к Сивово идут. И дружины туда же. Я один дорогу короткую знаю, можешь ты это уразуметь али нет? Помочь людям надо. А ты прилипла, как репей, да детей встревожила. Отстань, ступай в избу, успокой всех. А я скоро вернусь.

– А коли прибьют татары? Чего мне с тремя детьми малыми делать? Не проживем без тебя, Ерема.

– Отстань, сказал, вернусь.

Так с женой на шее Кузьмин подошел к Савельеву.

– Вот ведь прилепилась, князь.

Дмитрий сказал:

– Ты не ругай супругу, она о семье думает. Без кормильца ныне никак.

– А что же тогда делать? Дорогу-то короткую тока я и ведаю.

Савельев обратился к жене проводника:

– Послушай меня, не ведаю, как звать тебя.

– Да Лизаветой родители прозвали.

– Послушай меня, Лиза. Муж твой идет на дело благостное. Я обещаю тебе, он только доведет нас по короткой дороге до села, сведет с местным старостой и тут же отправится обратно. При дружине держать не стану. Отправлю к семье. Тому мое слово. И возвернется твой кормилец живой и невредимый.

Женщина смутилась, оторвавшись от мужа. С ней еще никогда не говорил такой высокий вельможа.

– Ну, князь, коли ты слово даешь, пущай идет, отпускаю.

Кузьмин не выдержал:

– Отпускает она, да кто тебя слушать-то стал бы?

– Вот князь послушал, а князь это…

Савельев прервал разговор:

– Все. Еремей, возьми коня у десятника Хорина, вон он среди калужских посредине, и двигай к головному дозору. К тем, что впереди.

– Это где наши и татары?

– Да.

– Ты молвил бы десятнику, чтобы коня дал, а то я подойду, а он погонит еще.

– Не погонит, скажешь, я велел.

– Понял.

Кузьмин обернулся к жене:

– Ступай в избу, баба, да за детьми приглядывай, за хозяйством.

– Провожу, уйду.

– Упрямая ты, Лизавета, мочи нет. Как осел татарский.

– Какая есть!

Кузьмин, показав жене кулак, побежал к калужскому десятнику. Тот выдал ему коня одного из убитых ратников. Проводник деревенский подъехал к Гардаю. Поговорил недолго, служивый татарин поднял руку. Савельев подал знак – вперед. Головной дозор двинулся к лесу. Кузьмин преувеличивал, называя дорогой тропу, по которой обозы продвигались, давя ближние кусты. Но дружина шла довольно быстро. Дозорных выслали только на западный фланг, с востока ждать ворога не приходилось.

Вышли к полю скоро. Тогда, когда последние телеги из Дугинки заходили в село. На западе – застава из пяти сторожей-лучников.

Ветер дул с запада. Гардай принюхался.

Рудный спросил:

– Чего?

– Покуда крымчаков поблизости нет, чую тока запах дыма.

Подъехал Савельев, кивнул проводнику из Дугинки:

– Едем на село к старосте. Ты его знаешь, покажешь.

– Угу, едем, князь.

Савельев пред тем, как отправиться в Сивово, подозвал к себе Хорина и Горбуна.

Ратник встал в стороне, поигрывая своим любимым шестопером.

Савельев объяснил:

– Я на село к старосте, посмотрю, как готовятся к обороне сельчане и примкнувшие к ним мужики из деревни. Коли потребуется дружина и отряд на селе, пришлю Горбуна, он передаст, что делать. Коли не потребуется, мы с ним вернемся. И еще, из деревни уйдет проводник, его отправить в Колшино.

– А коли пожелает остаться?

– Я, Демид, что сказал?

– Отправить проводника домой.

– Вот и сполняй приказ.

– Слушаюсь, князь.

Отдав нужные распоряжения, Савельев, Горбун и Кузьмин пошли к селу. Их заметили сразу же, засуетились. К городьбе подбежали лучники, рядом мужики с копьями, на холме показался мужик в распахнутом кафтане с обнаженной саблей. Проход быстро загородили связанными в ряд бревнами. Село приготовилось к бою.

Савельев отметил, что в селении пропали бабы, дети, кони, скотина, из телег деревянных соорудили что-то похожее на укрепление вдоль оврагов. Туда же выкатили телеги сельчан. И там расположились люди, но меньшим числом, нежели на западе, откуда ждали татар. Один из сторожей заставы пролетел на коне в село, заметив дружину в лесу.

Кузьмин подъехал ближе к Савельеву.

– Тебе бы, князь, с ратником тута встать, а далее мне одному ехать. А то, не ровен час, пустит кто сдуру стрелу. Меня местные знают, пропустят. А я объясню старосте, кто подошел и кто желает с ним говорить.

Савельев согласился:

– Добре. Езжай, мы обождем.

Кузьмин повел коня к городьбе.

Староста спустился с холма, загородь убрали, он сам встретил проводника, которого хорошо знал.

Савельев видел, как недолго говорили Кузьмин и староста села Перемитин, как последний обернулся к защитникам села, что-то крикнул, как все село огласилось торжествующими возгласами.

Кузьмин вернулся к Савельеву.

– Князь! Староста и жители села, а тако же деревни Дугинка вельми рады появлению дружины московской и отряда калужского. Староста считает честью переговорить с тобой. Он ждет.

– Так едем.

Далее Савельев с Горбуном передвигались под приветственные крики сельчан. По строгому приказу князя раздосадованный Кузьмин вынужден был отправиться назад в Колшино. Одна радость, Хорин отдал ему коня насовсем. Такого в округе ни у кого не было.

Староста вышел саженей на десять вперед навстречу воеводе особой дружины и его верному ратнику.

Подъехав к Перемитину, князь и Горбун соскочили с коней. Дмитрий подошел к местному главе.

– Приветствую тебя, Никита Иванович, – поздоровался с Перемитиным Савельев.

Староста смутился немного:

– Вельми польщен, что ближайший к государю вельможа, князь, ведает о старосте небольшого приграничного села.

– Мне о тебе князь Горинский и десятник Хорин сказывали. И хвалили, не угождая.

– Ну, меня хвалить не след, народ выбрал старостой, вот и служу ему, как совесть подсказывает.

Савельев сказал:

– Побольше бы таких местных глав на Руси, и порядок был бы, но… Никита Иванович, след нам делом заняться. Что докладывают сторожа? Где сейчас татары и что за сила идет к селу?

Перемитин предложил:

– Может, пройдем за городьбу, да в мой дом, вот он, – указал староста на добротный деревянный дом.

– Да это не дом, – улыбнулся Савельев, – а крепость в крепости!

Староста отмахнулся:

– Да какая крепость на селе, Дмитрий Владимирович? Так, укрепление слабое. А насчет крымчаков имею сведения, что идет их к селу аж полторы сотни. Половина отряда мурзы Баиса, что выходил на Колшино, да сотня мурзы Икрама Исуна. Сила немалая.

Князь спросил:

– У тебя сколько людей, что могут в сражение вступить?