Александр Тамоников - Месть по-царски

Это не скрылось от служивого татарина Рустама Турана.

– Князь, ты говоришь сам с собой?

Дмитрий взглянул на него.

– Не беспокойся, я умом не тронулся. Так, пошла первая волна.

Полусотня крымчаков, повернувшись в линию, выдвинула фланги вперед и втянутой дугой пошла на городьбу укрепленного прохода к селу.

Залпы из пищалей стали для них полной неожиданностью. Этого они никак не ждали. Мало того, что стрелки оказались довольно меткими, впрочем, стреляли они с расстояния саженей в десять. То, что у сельчан оказались ружья, посеяло сумятицу в ряды полусотни. А тут еще в дело вступили лучники села.

Фланговые десятки сблизились с оврагом. Крымчаки стреляли по русским горящими стрелами, но обороняющиеся были к тому готовы. Стрелы гасли, не успев поджечь солому на крышах.

Староста действовал умело. Он перевел по паре стрельцов к оврагам. И выстрелы пищалей выбили половину татарских лучников. Остальных добили лучники села.

И если десятки охвата Сивово организованно отошли на безопасное расстояние, то в полусотне царила полная неразбериха. Татары смешались, мечась вдоль городьбы. Похоже, помощника мурзы, что командовал полусотней, прибили стрелки, оттого крымчаки и не знали, что делать. А сельчане мужественно продолжали свою работу. Дали залп из шести пищалей, следом пустили десяток стрел в мечущуюся толпу.

В стане особой дружины ликовали.

Особенно Горбун:

– Во дают крестьяне-мужики, князь. Этак мы останемся без дела.

Дмитрий кивнул.

– Да, драться умеют.

Выжившие татары, не боле десятка, наконец сорганизовались и рванули к реке. Фланговые десятки остались там, где стояли. Но уже значительно дальше от села, чем прежде, не имея никакой возможности нанести вред селению и его защитникам.

Савельев же пытался угадать, что в обстановке, складывающейся явно не в пользу нападавших, предпримет мурза Исун.

Размышлять о том, откуда у крестьян оказались пищали, у мурзы времени не было. В конце концов, русские могли сброситься и купить их в Калуге. Надо было менять тактику. Но и на размышления, как это лучше сделать, у татарского начальника времени тоже не было. Оставалось одно, бросить в бой все силы и прорвать оборону в центре.

И мурза Исун отдал такой приказ, обрекая своих головорезов на неминуемую гибель. Савельев увидел, как на село пошло более шести десятков крымчаков. Они неслись на конях с гиканьем и криками. Залп стрелков выбил из их рядов с десяток всадников, столько же успели прибить лучники, но татары были уже близко. К тому же фланговые десятки вдруг повернулись и пошли к наступающей орде, создавая вторую линию атаки. Против такой силы сельчане были бессильны.

Мурза гнал своих людей на гибель, но расчет его был правильный. Живыми, второй и третьей волнами пробить брешь в обороне, ну а потом – кровавый шабаш. Одного не учел мурза, да и не мог учесть – наличия неподалеку дружины князя Савельева и ратников калужского десятника Хорина.

Дмитрий подал команду, и строй лучников, выехав из леса, пустил с десяток стрел в выходивший к дороге отряд татар. Царская дружина стреляла без промаха. Как учили, одна стрела – один басурманин. Лучники Савельева ополовинили левый фланг второй линии. С юга ударили лучники Хорина. Они стреляли не так метко, но их было больше. И еще одного десятка лишился мурза Исун. Увидев это, он взревел от бешенства. Понял, что у села устроена засада, но изменить ход боя было уже невозможно.

Первая мощная волна татар налетела на городьбу.

Стрелки и лучники успели сделать еще по залпу. И отошли, освободив место для мужиков с копьями. Конные татары налетели прямо на них. Размахивая саблями, крымчаки старались отбить копья, но мужики владели ими искусно. Выбитые из седел татары падали под копыта своих же коней. У городьбы образовалась куча-мала.

Но Савельев понимал, это временно. Крымчаки при ударе второй, пусть и прореженной лучниками живой волны пробьют оборону, и тогда отразить их натиск будет тяжело.

И он отдал команду на конную атаку. Сигнал был подан и десятнику Хорину. Из леса вышли всадники обеих дружин и, быстро сблизившись с татарами, ударили им во фланги, чтобы рассечь наступавших на две части. Прорыв удался.

Опытный Перемитин ждал этого момента. Когда супротив бреши в татарской орде всадники Савельева и Хорина встретились, князь отдал команду на схватку с десятками, оказавшимися на западной части. Ратники подставляли спину ворогам, но не особо волновались. Потому как в тот же миг мужики сняли городьбу и с копьями наперевес, под прикрытием стрельцов и лучников, забравшихся на крыши домов, ударили по восточному крылу татарского войска.

Разгорелась яростная сеча.

Поднялся среди всех Осип Горбун. Он размахивал тяжелым шестопером налево и направо, как косарь, разя татар, разбивая им черепа, ломая кости. Остальные ратники не отставали от Горбуна.

Мурза предпринял последнюю попытку спасти положение. Он двинул два десятка своих нукеров в обход места сражения справа. Савельев считал, что Исун попытается скрыться, но предвидел и тот случай, когда мурза вместе с остальными пойдет в бой. И к этому князь подготовил лучников обоих дружин.

Они выпустили первые стрелы.

Одна из них точно угодила мурзе в шею, пробив ее насквозь. Он на полном ходу повалился с коня. Нога застряла в стремени, и обезумевший конь потащил труп по степи.

Яростно бились ратники дружины Савельева, яростно дрались ратники калужского отряда, остервенело били татар местные мужики. Попав в капкан, крымчаки быстро утратили боевой пыл и начали по одному выходить из боя, стремясь поскорее скрыться в лесу. Их догоняли, добивали, кого не могли догнать всадники, тех доставали стрелы. Перелом наступил в момент прорыва московской и калужской дружин, далее русские полностью завладели инициативой. В итоге совместными усилиями татарские сотни были разбиты. Живыми местные лучники не оставляли никого из басурман. Добивали всех.

Савельев приказал, срывая голос:

– Дать уйти одному-двум крымчакам. Дать уйти. Выпустить.

Его услышали. Троицу, зажатую со всех сторон, выпустили. Крымчаки рванули к дороге и ушли. Всех остальных добили. Сеча закончилась.

Повсюду тела татар, кони, мечущие по полю. Отроки бросились их ловить. В дружине Савельева никто не пострадал, не считая легких ранений у нескольких всадников.

А вот калужские вновь понесли потери: на этот раз полегло пять человек, ранения получили трое. Практически один из двух десятков перестал существовать. Среди сельчан погибло еще больше, двенадцать мужиков, двое из Дугинки. Возгласы радости и торжества слились с надрывным воем вышедших из подвалов баб, нашедших своих мужиков мертвыми.