Александр Тамоников - Месть по-царски

Невмочь это было слушать, Савельев отъехал от села.

К нему подскочили Горбун и староста Перемитин.

Горбун воскликнул:

– Мы разбили татар, князь!

– По-твоему, я в это время был в Калуге? – спросил, глядя на ратника, князь.

– Извиняй, но радость большая.

– А вопли слышишь? Вот радость для баб, лишившихся кормильцев.

В разговор вступил староста:

– Да, потери есть, но если бы не вы, татары сейчас насиловали бы баб, резали мужиков.

– Или взяли бы в полон и все остались живы.

Староста не без удивления посмотрел на Савельева.

– Пошто так молвишь, князь? Полон хуже смерти. А семьям, потерявшим кормильцев, мы всем миром поможем.

Подъехал Хорин.

– Что делать с моими?

– Не понял?

– Я об убитых. Как и в прошлый раз, временно хоронить?

– Придется, Богдан, охота за головорезами Галимбека не закончена, будем искать его стаю и стаю третьего мурзы.

– Где?

– Не ведаю. О том опосля. Сейчас – отдых.

– Уйдем в лес?

Староста воскликнул:

– Какой лес? В село заходите. Как родных примут.

– Тока не те, что потеряли близких.

– Да что уж теперь, князь? Главное, село отстояли, татар вон сколько побили. Тапереча либо рать огромную мурзы пришлют, либо будут стороной нас обходить. А похороны? Не в первый раз. Давайте, заходите в село. Я уже сказал людям, чтобы готовили встречу и постой. А воеводу прошу ко мне домой. Пир, конечно, учинять не будем, но отметить победу да помянуть погибших надобно.

Савельев взглянул на Хорина.

– Ну что, Демид?

– Коли отдыхать, оно, конечно, лучше на хатах. Да кормиться в селе по-человечьи, не как в лесу. А дале, как скажешь, так и будет. Оно и ныне то же самое.

Дмитрий решил:

– Входим в село!

Дружина и отряд зашли в Сивово.

Несмотря на горе, постигшее тех, кто потерял близких, люди находили в себе силы радушно встретить ратников, благодарили их.

Савельев прошел в дом старосты, который поручил своему сыну заниматься размещением дружины на отдых.

Дом Перемитина отличался от сельских хат только размерами. Внутри все то же, что в других. Печь русская, стены, полы, потолки из досок. На полу кошма, вдоль стен лавки. Занавески неброские на оконцах, подсвечники со свечами. В красном углу – киот с образами, по углам шкафы, сундуки. В опочивальнях широкие лавки, там же шкафы, сундуки, на которых высились горы постельного белья. Дом бревенчатый, крепкий, крыша соломенная, покрытая берестою. Внизу, на первом этаже – помещения разного предназначения, мыльня. От крыльца до крыльца – лестница с балясинами.

Засуетилась супруга сторожа, начала на летней кухне готовить трапезу.

Князь и староста помолились на образа, присели на лавки за стол.

Савельев погладил бороду.

– Здесь управились, а вот где теперь искать самого Галимбека?

– Объявится, но уже не тута, тут его мурзы погуляли на славу.

При этих словах сторож довольно усмехнулся.

– Вместо добычи заполучили смерть. Так с ними, проклятыми, и надо.

– Так и будет. Коли Иван Васильевич взялся наводить в государстве порядок, то наведет.

– Это без сомнения. Долгих бы ему лет. О том молиться денно и нощно будем.

Жена старосты принесла на блюде вареную курицу, в чашах бульон, свежеиспеченный хлеб, видно, его с раннего утра затеяли. Выставила ендову с медовухой.

Перемитин разлил напиток по чаркам.

Поначалу помянули убиенных, затем выпили за одержанную победу, третью чашу – за дружину и местных воинов. На том остановились.

– Я вот о чем мыслю, князь, – проговорил староста…

Договорить он не успел.

Вместе с Горбуном в горницу ввалился усталого вида ратник, которого не было в десятках Хорина.

Горбун смущенно проговорил:

– Князь, не обессудь. Я ему: куда прешь? А он: мне треба до князя Савельева. Стал расспрашивать, по какой причине и откуда? Он одно долдонит: треба князя Савельева видеть, и все тут. Хотел я его с крыльца спустить, а он шустрый, мимо шмыгнул и по лестнице сюда.

В горницу вошел и Хорин. Осмотрелся, спросил:

– Чего это у вас?

Савельев указал на ратника.

– Да вот, человек объявился.

– Так это же Мартын Охрин, он при воеводе князе Горинском состоит в личной охране. Ты чего, Мартын?

– Воевода послал. Но велел гутарить тока с князем Савельевым.

– Что, без меня? – изумился Хорин.

– Что велено, то и делаю. Не по своей воле, Демид, сам ведаешь.

Горбун проговорил:

– Так бы и молвил, гонец от воеводы калужского, а то «к Савельеву» и напролом. Я ведь мог и увечья нанести.

Савельев распорядился:

– Горбун, давай к нашим, глянь, как обустраиваются, а потом сюда, жди у нижнего крыльца, Демид, не обижайся…

Хорин пошел на выход.

– Да чего уж, коль служба.

– Но далече не уходи, нужен будешь.

– Внизу буду.

– Добро.

– Ну а ты, староста… – Савельев перевел взгляд на Перемитина.

Тот уже поднялся.

– Я все разумею. Откушаем потом. Буду тако же внизу.

Все, кроме Савельева и гонца калужского воеводы, ушли.

Князь посмотрел на ратника.

– Ответствуй, Мартын, чего велел передать воевода?

– Мне бы воды испить.

– Вон кадка на лавке с ковшом.

– Угу.

Ратник пил долго, жадно.

Напившись, присел на лавку.

– Извиняй, князь, но ноги не держат.

– Ничего. Говори.

– Князь Иван Васильевич велел узнать, какие дела тут, на селе, в деревнях.

– А пошто ты подался на село?

– Куда еще? Сюда направил Тихомир Дороха.

– Значит, заходил в Колшино?

– И в Колшино, и в Дугинку. От той только головешки остались. Пожгли все татары. И людей в полон увели, тока не видел я младенцев и стариков убитых. Татары на месте их убивают, они им не нужны.

Савельев ответил:

– Не видел потому, как никого крымчаки в полон угнать не смогли. Жители Дугинки сюда перебрались.

– Вот как? То добре. А тут вы достойно басурман встретили. Покуда пробирался до дому старосты, видел. Много положили.

– Полторы сотни здесь, полсотни у Колшино.

– Это чего, дружиной твоей и двумя десятками Демида?

– Удивительно?

– Чудно, слов нет.

– Народ нам помогал. Даже не так. Народ отчаянно бился с татарами, а мы помогли ему в нужный момент.

– Эх, всегда бы так. Иметь бы князю Горинскому еще пару сотен ратников опытных.

– Их по деревням собрать можно. О наших делах здесь узнал, что еще?

Гонец вздохнул.

– А еще, князь, но о том позже. В общем, про мурзу Галимбека. Он с нукерами и сотней мурзы Шамиля Айкула решил наши крепостные стены поджечь да через Водяные ворота, что со стороны Оки, в город прорваться. На рассвете хотели вдарить.

– Как о том прознал воевода?

– А вот тут случай помог. Вернее, перебежчик. Ночью прямо к воротам вышел татарин из сотни мурзы Айкула. Ну, поглядели на него, впустили, потому что за перебежчиком Галимбек вдогон злодеев своих послал. Их отбили, беглеца впустили и тут же к князю отвели. Он и поведал о планах мурзы.