Томас Рид - Вольные стрелки

Наш отряд состоял из пятидесяти человек, командовал им Холингурс. Привел их сюда Рюб, которому удалось благополучно добраться до села.

Счастливые и довольные своим освобождением, мы радостно отправились к своему лагерю.

Уитли ехал рядом со мной. Холингурс отстал от нас, рассматривая тела убитых мексиканцев, в тщетной надежде найти среди них Иджурру.

Я стал расспрашивать Уитли, нет ли каких-нибудь новостей. Он сообщил мне, что нас, кажется, хотят перевести в Вера-Круз. Это нам обоим было неприятно, так как Уитли тоже был увлечен одной девушкой, дочерью судьи нашего села.

Мне интересно было знать, как отнеслось начальство к моему исчезновению, но оказалось, что мои лейтенанты никому не сообщали о нем.

Мне несколько раз хотелось обратиться к Уитли с одним вопросом, но я никак не решался этого сделать.

Наконец я не выдержал и спросил с деланно-равнодушным видом:

- Обо мне никто не спрашивал в лагере?

- Нет, - отвечал Уитли, но потом, спохватившись, прибавил: - Ах да, разумеется, спрашивали. Несколько раз приходил к нам какой-то мексиканский мальчик узнать, вернулись ли вы. Он не хотел сказать, кто его посылает, но я заметил, что он всегда приходил по дороге, ведущей к дому дона Рамона.

Радостно взволнованный этим известием, я весело продолжал свой путь.

Когда я, возвратившись домой, хорошенько отдохнул после пережитых треволнений, первой моей мыслью было лично отвести белого коня Изолине. Но, боясь, как бы этот визит из-за наших якобы враждебных отношений не поставил в неловкое положение обитателей гасиенды, я передумал и решил отослать коня с моим слугой негром. Отправив его с этим драгоценным подарком, я поднялся на крышу. Оттуда мне видно было, как негр ввел коня в ворота и очень скоро вышел обратно без него. Следовательно, подарок был принят.

Я с нетерпением ждал возвращения своего посыльного, который, к великому моему огорчению, принес мне лишь словесную благодарность красавицы сеньориты.

Откровенно говоря, это обстоятельство сильно огорчило меня. Погруженный в мрачные мысли, я грустно расхаживал по крыше. В этот день в селе был праздник, и площадь кишела народом.

Поселяне нарядились в свои лучшие костюмы, составляли процессии, приготовляли фейерверки.

Весь этот шум и пестрота раздражали меня. Мне захотелось уехать от них подальше, и я велел оседлать моего коня. Взглянув еще раз на дом дона Рамона, я увидел Изолину, выехавшую из ворот на белом коне, и, разумеется, решил догнать ее.

Сказано - сделано. Я быстро достиг подошвы возвышенности, на которой стояла гасиенда дона Рамона, и свернув с большой дороги, направился по тропинке, окаймляющей холм.

Следуя за белым конем, я вскоре очутился в лесу. Чем дальше я продвигался, тем лес становился гуще, а путь - труднее.

Зачем понадобилось Изолине выбрать именно эту, почти непроходимую дорогу?

Наконец чаща начала редеть, и тропинка вилась вверх по холму уже среди волшебного сада всевозможных тропических цветов и растений.

Выехав на вершину холма, на открытой полянке я увидел Изолину.

Легкая, стройная, сидела она на своем белом коне, любуясь природой, наслаждаясь пением птиц и ароматом дивных цветов.

Я остановился в нерешительности: ехать ли мне дальше или вернуться назад. Собираясь уже повернуть обратно, я увидел, что Изолина посмотрела сначала на часы, а потом на равнину.

Острая боль пронзила мое сердце. Наверное, она ждала кого-то и прислушивалась к шагам любимого человека…

Поводья выпали у меня из рук при мысли, что этим человеком является Иджурра!

Я решил дождаться его, чтобы тут же отомстить. Со мной была только легкая шпага, но овладевшие мною ревность, ненависть и жажда мести были сильнее всякого оружия.

Внезапно заржавший Моро вдруг прервал мои кровожадные размышления.

- Кто здесь? - спросила Изолина.

Скрываться больше было невозможно, и я, пришпорив лошадь, подъехал к красавице.

Лицо Изолины выразило удивление.

- Где ваш проводник и как вы пробрались сюда? - осведомилась она.

- Очень просто. По вашим следам, сеньорита.

- Но я не ждала вас так скоро…

- Я знаю, вы ждали другого.

- Да. Я думала, что Сиприо придет раньше вас.

- Кто этот Сиприо? Если это другое прозвище вашего родственника, то лучше бы ему сюда и не являться!

- Мой родственник? В чем дело? Я вас не понимаю.

- В таком случае позвольте мне объяснить точнее. Если Иджурра будет здесь, то кто-нибудь из нас - или я, или он - не выйдет отсюда живым. Он покушался на мою жизнь, и я поклялся убить его, где бы ни встретил.

- Помоги вам небо сдержать эту клятву! Иджурра - мой злейший враг! Враг всего нашего дома.

- Но… тем не менее вы его ждете?

- Боже сохрани! Я не трусиха, но не желала бы остаться с ним здесь наедине! Я ждала вас, чтобы лично поблагодарить за ваш дивный подарок. Не смея пригласить вас к себе в дом, я выбрала эту хорошенькую полянку своей гостиной. Нравится ли вам здесь?

- Где вы - там всегда рай!…

- Опять заговорили языком поэта! Мы не на маскараде. Бросим всякие комплименты и будем откровенны.

- С удовольствием, и позвольте мне прежде всего спросить: кто этот Сиприо, которого вы ждали?

- Мой слуга, - ответила, смеясь, Изолина. - Тот самый, который передал вам мое поручение. Я не думала, что вы так скоро приедете, но очень рада этому, так как мне многое нужно сказать вам.

Эти слова ободрили и обрадовали меня так, что я, приблизившись к Изолине и пристально вглядываясь в ее чудные глаза, решился шепнуть ей:

- Я вас люблю!

Улыбка исчезла с ее лица, девушка сильно покраснела, а лицо ее как-то сразу преобразилось, сделалось серьезным.

Изолина не отвечала. Молчание казалось мне бесконечным.

Наконец она произнесла дрожащим голосом:

- Скажите, капитан, пожалуйста, что я должна, по-вашему, сделать? Объясниться вам в любви?

- Нет… ведь это невозможно… вы не можете…

- Но ведь вы меня не спрашивали! Почему?

- Я боялся отрицательного ответа.

- Какой вы трус! - засмеялась она.

С этими словами Изолина, пришпорив коня, выехала на более возвышенное место и подозвала меня к себе.

- Капитан, - сказала она. - Вы искренно говорите, что любите меня?

- Да, я люблю вас всей душой!

- Благодарю вас.

- И только, Изолина?

- Я могла бы дать вам кое-что, но оно принадлежит вам.

- Что же это?

- Мое сердце.

При этих словах я обнял Изолину, и мы закончили наше объяснение горячим поцелуем.

Мы расстались, так как ехать вместе было бы неблагоразумно. Прощаясь, мы дали друг другу слово каждый день видеться на этом месте.

- До завтра, - сказала мне Изолина, уезжая.

Я остался один со своим блаженством. Все мне казалось в розовом цвете, и я готов был пробыть здесь до следующего дня, если бы обязанности службы не призывали меня.