Михаил Шевердин - Тени пустыни

Дружными усилиями дверь наконец пробита… В узкий пролом первым пробрался в апартаменты Гуляма маленький самаркандец.

— Проклятие! Да перестаньте шуметь. Он что — то говорит.

Отстраняя слуг, к пролому наклонился Джаббар ибн — Салман. Навстречу из хаоса щепок и растерзанных досок вынырнула маленькая чалма Алаярбека Даниарбека.

— Уф! Не трудитесь, друзья, понапрасну! — проговорил он, отдуваясь. Так я и знал: только двери испортили.

— Да говорите, что с ним? — почти в один голос кричали Али Алескер и Джаббар ибн — Салман.

— Успокойтесь, друзья. Птичка фрр — р!

— В чем дело, наконец?

— Птичка улетела.

— Какая птичка? — опять в один голос спросили Ибн — Салман и Али Алескер. Они не поняли, в чем дело. В воображении слово «птичка» отождествлялось с прелестной супругой векиля Гуляма.

— Помогите мне выбраться… Пуштун ваш или векиль, что ли, упорхнул. Нечего было двери ломать. Такие двери! Тысячерублевые двери!

— Что вы болтаете?

— Скрылся, улетучился, пропал, сбежал, растаял, исчез, уехал, провалился… Нет никого. И его ханум там нет. Министр прихватил с собой свою ханум и… фюить!

Он так громко свистнул, что все даже отшатнулись.

— Скорее коней! Она не могла далеко уйти… уехать, — заметался Джаббар ибн — Салман. — Скорее седлайте! И за ней!

Али Алескер, все еще слабо соображая, недоумевал:

— Уйти?.. Уехать? Кто, ах, тьфу — тьфу!

— Ханум!

— Куда она уехала? Ночью уехала? Почему уехала? Кто пустил?

— Села на коня и уехала…

— Уехала? И вы видели, как она уезжала?

— Черт побери, я сам помог ей… поехать кататься верхом.

— Дьявол, а не женщина.

Превращение сладкоголосой птички в дьявола произошло во все еще не прояснившемся мозгу Али Алескера необъяснимо просто.

— Впрочем, все женщины — дьяволы и… птички…

К этому мудрому выводу Али Алескер пришел, когда автомобиль необъезженным степным жеребцом прыгал по колдобинам и ухабам степных дорог в неверном свете луны.

— Хэ — хэ, — подал голос с заднего сиденья Алаярбек Даниарбек. — Ох, какой ухаб!.. Аллах сначала вылепил из глины мужчину. Ох!.. А мужчина запросил у аллаха женщину, чтобы было чем потешить осла. А глина у бога вся вышла… О, Шейхвали, потише ты, эмир всех погонщиков, так и костей не довезешь!.. Взял тогда всевышний малость золы, перемесил ее со своей аллаховой благостью. Подмешал немного тщеславия павлина. Вылепил круглые щеки солнца, улыбку утра, шустрость блохи, причуды погоды, слезы росы, мозг воробья, гибкость тростника, ох, клянусь, эту чертову пыхтелку придумал воробей с мозгами величиной с ноготок годовалого ребенка! Так и получились наши красавицы, кому расточаем ласки и чьим улыбкам мы верим… Да! Я еще не кончил. Дал аллах прелестницам кроткий взгляд газели, но дикость пантеры, серебро смеха, но карканье вороны, верность собаки, но коварство англичанина, прелесть радуги, но любопытство козы, певучесть соловья, но болтливость попугая, самоотверженность матери, но трусливость шакала… Ай, ох! О аллах, ты создал эту четырехколесную повозку женщиной, не иначе! Сколько коварства… Бог все перемешал, перемутил, размесил, придал форму цветка и подарил мужчине… На! Наслаждайся! Ох! Долго еще нам трястись?!

Бедняга Алаярбек Даниарбек. Ему давно бы спать на груде мягких одеял. Ему не обязательно было ездить. Но он не мог допустить, чтобы Настя — ханум встретилась с Ибн — Салманом или Али Алескером одна в степи. Почему? На этот счет у маленького самаркандца были свои соображения. Так или иначе он не спал, а колесил в обществе Ибн — Салмана и Али Алескера на автомобиле марки «форд» по степи и пустыне до утра. Насти — ханум они не нашли. Затем они скитались по дорогам Хорасана целый день и еще половину ночи. Несколько раз араб и Али Алескер недвусмысленно пытались отделаться от Алаярбека Даниарбека. Они уговаривали его высадиться в городке Хаф, рядом с которым работала советская экспедиция, чуть было не забыли его на привале около одного пустынного колодца, но маленький самаркандец словно прикипел к сиденью автомобиля. Он не слушал ни просьб, ни угроз. Во что бы то ни стало он решил узнать, чем кончится их сумасшедшая скачка. В конце концов Шейхвали заблудился. Проплутав по тропам, застряв раз десять на жалких хворостяных мостиках, чуть не свалившись с крутого обрыва, пропыленные, измученные, они вернулись в полночь в Баге Багу, не найдя ни Насти — ханум, ни векиля Гуляма, ни каравана…

…На террасе при свете электрической лампы господин векиль Гулям и старшая супруга Али Алескера, прелестная, золотоволосая княжна Орбелиани, играли в шахматы. Рядом в шезлонге полулежала не менее прелестная и не менее золотоволосая супруга векиля Гуляма. Перед ней, отчаянно жестикулируя, вертя плечами, головой, всем расплывшимся своим туловищем, рассыпался мелким бесом старый князь…

Мистер Анко Хамбер оставался невозмутимым. Он точно ничего и не слышал. Он монотонно, не повышая и не понижая голоса, твердил:

— Согласитесь, ваше превосходительство, все очень странно…

— Странно другое… — возмутился Гулям. — Странно, что меня, должностное лицо, иностранца, держат здесь, в Баге Багу, под наблюдением… Что это, домашний арест?.. И наконец, черт возьми! Какое вам дело до меня, вам, англичанину, работнику английского консульства?..

— Нас интересует караван…

— И вас тоже… На прохождение каравана по территории Персии я имею все пропуска и лицензии.

— Нас интересует, почему охрана из луров открыла внезапно огонь. Чиновник и жандармы убиты… Чиновник исполнял свой долг. Пытался выяснить характер груза… И вот чиновник и жандармы убиты, и все происходит вскоре после вашей странной отлучки из Баге Багу. Ваша поездка окружена таинственностью…

— Сэр… Что таинственного в охоте на куропаток?

— Но ваша жена…

— Убедительно прошу… Не касайтесь моей жены…

— Ваша жена тоже таинственно исчезла из Баге Багу, — упрямо продолжал Анко Хамбер. — Да, вы вправе сказать, что она поехала к вам навстречу… Ночью… в пустыню, одна… слабая женщина, беспомощная. Прелестная черта характера — беспокойство за мужа…

— Что из того…

— Я согласен. Мне нет никакого дела до ваших семейных отношений. Я хотел только сказать: зачем вам нужны все эти… авантюры? Караваны с оружием… Скачка по пустыне… Стрельба. Вы имеете все: аристократическое происхождение, богатство, прелестную жену. Неужели вам не хочется покоя? Солидное дело. Торговля коврами. Там, где персидские ковры, — много золота и никаких хлопот. Девяносто пять процентов стоимости каждого ковра остается в руках бизнесмена. Вернейшее дело! Самые прекрасные в мире по выработке, рисунку, цвету. Персидские ковры украшают дворцы миллионеров… королей… И никакого риска, а?