Александр Тамоников - Отряд бессмертных [сделано из исходника, правда, без необходимых по тексту междустрочных интервалов (интонационных разрывов между абзацами)]

— Нет, князь, благодарствую.

— Ты навести своих воинов, но особо не привлекай внимания соседей. Посмотри, что делают, чем занимаются.

— Это сделаю. Но у меня вопрос.

— Слушаю.

— Надо бы проверить, что представляет собой каждый воин, каков он в деле. Мне это надо знать, так как придется воевать вместе с ними. Неплохо было бы провести учения.

Князь улыбнулся.

— Это верная мысль. Когда ты желаешь начать учения?

— С завтрашнего дня.

— Хорошо. Тогда объезжать ныне ратников не следует. Встретишься с ними в поле. Для учебных боев предлагаю село Красино, это моя вотчина. Шесть верст от Москвы, озеро, лес, болото, река, большая поляна в лесу.

— То самое, что мне и надо. Значит, завтра в полдень в Красине.

— Моя дворня доставит туда провизию, оружие и доспехи.

Савельев выехал с подворья князя. Он решил, что всех ратников навещать действительно не стоит, но вот к Бессонову заехать надо.

Гордей жил на окраине, в наскоро поставленной избе с одной комнатой, сенями и клетью. Дмитрий застал его за починкой изгороди, поваленной утренним ветром, который прошел вдоль реки на рассвете.

Завидев княжича, тот бросил работу.

Савельев оглядел подворье.

— Небогато живешь, Гордей.

— Мне теперь большего не надо. Раньше у меня был хороший дом с просторной горницей, плодоносным садом, полный радости и счастья. Все это пропало. Сначала страшный случай на дороге, потом пожар. Я мог отстроить дом — соседи мои так и сделали, — но не стал. Худо мне было бы в нем после того, что случилось. Устроился здесь.

— Ничего, царь обещал платить хорошие деньги. Поднимешь дом, сад посадишь, а там, глядишь, и красну девицу присмотришь. Так и вернется к тебе счастье.

— Тому не бывать, княжич, — заявил Бессонов и покачал головой. — Знал бы ты, как я люблю свою Анфису, Власа, Ирину, обожал Игната, так не говорил бы о счастье. Оно вернется ко мне, если я вновь увижу родимых. Только вот надежды на это никакой.

— Как знать, Гордей. Может, ты и увидишь их. Охотой за мурзой Захиром наша работа не закончится. Коли уж царь собрал особую дружину, то не на одно задание.

— Услышал бы Господь твои слова, княжич.

— А ты молись. Он и услышит, и милостью тебя не обойдет.

— Да я молюсь. Но что мы тут у плетня?.. Зайдешь в избу-то? Не терем, конечно, но все же какое-то пристанище.

— Зайду.

В комнате лишь стол да лавки. Одна из них стояла у печи, на ней Бессонов спал. Завесы на окнах, на полу рогожа. Образа в красном углу, горящая лампада.

— Присаживайся на любую скамью, княжич, — предложил хозяин избы. — Хотя погоди, я подотру. Пыльно тут. А убирать некому.

— Ничего, и так пойдет. — Савельев перекрестился на образа и устроился на скамье.

Бессонов выставил квас, братину с хлебным вином. Княжич выпил квасу. Гордей сделал пару глотков вина. По этому поводу Дмитрий ничего не сказал. Да и как он мог возражать? Не на службе.

Они поговорили о жизни, о предстоящих делах. Княжич предупредил, что завтра всем ратникам следует быть у села Красино, в вотчине князя Крылова.

— Почему именно там? — спросил Бессонов.

— Учения проводить будем. Проверим ратников, кто, что и как может.

— Ты сам так решил или подсказал кто?

— Решил сам, а место подсказал Крылов.

— Это верное решение, княжич. Да и просто размять воинов надо пред дальней дорогой. Лучников попробовать по разным целям, учебные бои провести, подготовить людей, которые будут снимать посты противника. Да и еще много чего.

— Туда же люди князя доставят доспехи и оружие, что я отобрал. У нас будет обоз.

— Обоз — это хорошо. Но лишь в походе. Когда начнем действовать, он будет нам мешать.

— Посмотрим. Лошадей с телегами можно будет и спрятать.

— От татар, лихих людей спрятать можно, а вот от хищников, волков да медведей — это вряд ли. Налетит стая серых, и конец нашим лошадям вмиг придет. А охрану выставлять мы не сможем, так как нет у нас на то людей.

— Я же сказал, посмотрим. Может, и оставим обоз в какой-нибудь деревне.

— А путь наш уже определен?

— Да.

Княжич достал чертеж, расстелил на столе.

Гордей довольно долго смотрел на него, потом сказал:

— Семьсот верст с гаком выходит. В день с обозом, пусть и в две повозки, одолеем пятьдесят, никак не более. До темноты. Ночь — отдых. Где-то за пятнадцать дней управимся.

— Семьсот — это до границы. До Бабаева будет ближе верст на семьдесят-восемьдесят.

— Значит, придем на место раньше на один день. В Бабаев заходить будем?

— Покуда неизвестно. Но мыслю, лишнее это. У басурман могут быть свои люди в крепости. Если мурза узнает о нас, то будет следить за всеми нашими перемещениями. Разведка у татар поставлена на должном уровне.

— Это так, — согласился Бессонов.

Княжич поднялся и проговорил:

— Значится, завтра после утренней трапезы подъезжай к моему подворью. Знаешь, где оно?

— Знаю.

— Возьми с собой Кузьму Новика. Вместе и двинемся к Красину. Это шесть верст от окраины Москвы.

— И о том знаю. Был в Красине. Места, как и повсюду вокруг Москвы, лесные, озерные, с лугами и полями, село довольно большое. Там есть где провести учения и утаить их от лишних глаз. Хорошее место, да и недалече.

— Ну да. Так жду завтра.

— Не сомневайся, коли доживу, обязательно буду.

— Что значит «доживу», Гордей?

— А то, княжич, что все мы под богом ходим. — Бессонов перекрестился.

Савельев поехал к себе. Ему еще предстоял разговор с невестой.

Дмитрий уже был женат. Свадьбу сыграли еще до восшествия Ивана Васильевича на престол, когда княжичу исполнилось семнадцать лет. Жену свою Ксению он любил. Она отвечала ему тем же. На подворье возвели второй большой дом для молодых.

Но их совместная жизнь продлилась недолго, до страшного пожара 1547 года, когда вместе с домом сгорела и Ксения. В апреле полыхнули торговые ряды Китай-города, гостиные дворы, Богоявленская обитель, много жилых домов у Кремля и Москвы-реки. Выгорела Яузная улица.

Тот пожар удалось затушить, но он с еще большей силой повторился в конце июня. Загорелась Арбатская улица, храм Возрождения, Китай-город, Большой посад и даже Кремль.

Огонь добрался и до подворья князя Савельева. Все бросились тушить его дом. Ксения же оставалась во втором. Он тоже вспыхнул.

Дмитрий бросился туда, покуда полымя пожирало нижний этаж. Он нашел жену в горнице. Огонь туда не добрался, но жена лежала бездыханной на полу. Она задохнулась в дыму. Княжич похоронил горячо любимую жену, которая ждала ребенка.

С тех пор прошло два года. Подворье сразу же было отстроено заново. Князь Савельев повелел поднять два дома, таких же, как и прежде.

Дмитрий тогда спросил отца, зачем это надо. На что получил ответ, мол, не жить же тебе вдовцом, а мне внуков понянчить хочется.