Александр Тамоников - Отряд бессмертных [сделано из исходника, правда, без необходимых по тексту междустрочных интервалов (интонационных разрывов между абзацами)]

— Понял, воевода. Не сбегу, клянусь всем святым.

— А теперь у меня к тебе вопрос, Фаяз Рубаил. Где спрятаны невольники, которые были захвачены в Веселке, Покровке и Бродах?

Татарин приподнялся, забыв о ране, и ответил:

— Тут недалеко, треть версты на восток. Там неглубокий, сажени в две, короткий овраг. Даже большая яма с крепкими обрывистыми склонами. Вот в нее-то и бросили невольников. Дали жратвы, воды, оставили покуда.

— Охрана?

— Да какая охрана? Из того оврага без посторонней помощи не выбраться. Тем боле если ноги и руки связаны у всех, даже самых малых детей. Мурза не оставил там своих людей. Нет, покуда отряды Рустама и Мирзы здесь были, двоих воинов выставляли к оврагу, потом не стали. Рядом и телеги со скарбом.

— И никто из ваших воинов не пытался воровать добро? — спросил Бессонов.

— Нет, за это мурза казнить обещал. Добычу потом поделили бы. Ее много, на всех хватило бы.

— И сколько народу в этом овраге?

— Могу сказать примерно. Где-то сотня будет. Стариков, младенцев, хворых, уродцев не брали, кого-то убили еще в деревнях и селе. Особо в Бродах. Тамошние мужики драться с отрядом Мирзы надумали. Ну и побили их. Да, сотня где-то. Может, чуть боле.

— Вставай! Покажешь дорогу. Заодно проверим тебя на честность. Это я насчет охраны. Впереди пойдешь!

— Трудно встать.

— Жить хочешь?

— Ай, понял все. — Татарин встал, усердно изображая мучения от невыносимой боли.

— Веди! — приказал Бессонов.

Поначалу Рубаил шел неспешно, похрамывая напоказ, потом услышал грозный окрик Гордея и пошел обычным шагом.

Они скрылись в лесу.

Вскоре оттуда прибежал Балаш.

— Есть, княжич! Татарин показал овраг, в нем людей набито как рыбы в бочке. Все скопом, лежат друг на дружке. Кормили их сутки назад. Поначалу все сжались, наверное, думали, что мы пришли, чтобы гнать их в ханство. А как речь русскую услышали да присмотрелись, возрадовались, загалдели. Бабы все в слезы, кто-то из мужиков тоже.

— Значит, не обманул татарин?

— Не обманул. Но хитро мурза спрятал невольников. Из оврага не сбежать. Руки и ноги у всех связаны. То какая же мука!

— Для мурзы это не люди, а товар, — проговорил княжич. — Не прощу себя за то, что наказ царя не выполнил, упустил этого пса Захира.

— Достанем, княжич. Никуда он не денется. У нас есть проводник к той деревне, в которой он гуляет. Мурза непременно туда отправится.

— Ладно, бери еще людей, все, что надо, и вытаскивайте пленников из оврага. Потом сюда. Нам здесь надо заканчивать и идти. Но не сразу за мурзой, поначалу в Бабаев.

— Что, прямо ночью, без отдыха?

— Отдохнем до рассвета. Как развиднеется, тронемся. Нам тридцать верст пройти надо. Как раз к полудню выйдем к крепости. Самое то будет. Действуй, Лукьян.

Отправив Балаша, княжич приказал разжечь костры, готовить еду для ратников и бывших невольников в больших казанах. Благо продуктов от татар осталось много. Дружинники пригнали три десятка овец, которые паслись у реки, и даже двух верблюдов. Часть отары Дмитрий велел зарезать.

Сбоку подошли мокрые, черные от дыма Баймак, Пятак и Ермак.

Баймак виновато развел руками и проговорил:

— Извиняй, княжич, мы сделали все, что только могли. Если бы не пушечные ядра, мы остановили бы струг с мурзой. Он ударил ладью, разбил ее. Потом начался пожар от огненных стрел…

Княжич прервал служивого татарина:

— Я все видел, Анвар. Вы сделали даже больше, чем могли. Поддержали нас, ударив из пушки, да и на воде действовали совершенно правильно. Но, видать, не судьба мне было здесь прищемить хвост шакалу мурзе. Разводите костер, сушитесь, до того обмойтесь в затоне. Трапезничать вместе будем. Большое спасибо вам, ребята.

— Не за что, княжич.

— Мне лучше знать. Очень даже есть за что.

Агиш споро соорудил навес, под которым устроился княжич. В шатер мурзы он не пошел. Противно было.

К нему, слегка корчась, подошел Осип Горбун.

— Ты чего встал-то? — спросил Дмитрий.

— А чего лежать-то, княжич? Ногу ребята дернули, вроде нормально, а грудина? Так там ребра сломаны. Затянул рушником. Они теперь долго болеть будут.

— Мы пойдем к Бабаеву. Там я оставлю тебя на попечение крепостному лекарю.

— Не обижай, княжич, я не искалеченный. Ребра — пустое дело, поболят да перестанут. Я с отрядом пойду.

Савельев улыбнулся и заявил:

— Ладно, посмотрим, как вынесешь переход.

— Во мне не сомневайся. Не в первый раз мослы ломаю. Ничего страшного.

— Ты не стой, садись.

— Да вроде как дела у тебя.

— Невольников жду, со старшими говорить буду. Ты в том не помеха.

— Хорошо, коли так. — Горбун присел на бревно, лежавшее у небольшого костра. — В Бабаев, говоришь? А оттуда?..

— За мурзой.

— В ханские земли?

— Коли хитрый мурза ушел к Казани, то и нам следует быть там. Мы же должны выполнить повеление царя Ивана Васильевича.

Горбун пожал плечами.

— Ладно, идем к татарам. А чего нет? Они к нам шастают, вот и мы к ним заглянем, порезвимся малость.

— Не до веселья будет, Осип.

Горбун вздохнул и сказал:

— Да, знаю. Но мурзу обязательно отловим. Никуда эта собака от нас не денется.

— Правильные речи ведешь, Осип.

Из леса показалась толпа. На фоне черной полосы деревьев она выглядела огромной.

Дружинники подвели к навесу княжича трех мужиков лет под сорок. Всех остальных они усадили к кострам.

Зайдя под навес, мужики опустились на колени.

— Благодарим тебя, воевода, от всего сердца за наше спасение, на которое уже и надежды не было никакой, — сказал один из них, с окладистой седой бородой.

— А ну вставайте! Ишь чего надумали, — воскликнул княжич.

Мужики поднялись. Уваров тут же принес второе бревно. На него они и уселись.

— Представьтесь, люди добрые, а то не ведаю, как обращаться к вам, — сказал Савельев.

Мужики представились. Это были старосты Бродов, Веселки и Покровки Антип Молчун, Николай Фомич и Емельян Белозеров.

— Ну а меня называйте просто воеводой.

— Что, и имя не назовешь?

— Дмитрий, более ничего.

— Лады.

— Ну, поведайте, как татары безобразничали в ваших селениях.

— Как у них принято, — начал Фомич. — Поутру, как вторые петухи пропели, вышли из лесу два десятка конных и обложили деревню. Старший их велел всем собрать скарб, все ценное, что у кого есть, и выходить на луг вместе со скотиной. Бабы перепугались, детишек прятать начали. Да оно и неудивительно. До сих пор у нас татар не было. Мужики тоже в растерянности, а кто и в страхе. Голова татарский повторять не стал. Подождал немного и наслал на деревню своих всадников. Те накинулись на нас и давай стегать нагайками всех, кто под руку попадется. Спешились, вламывались в дома, били всех подряд. Баб хватали. Деваться некуда, наши стали выходить. Думали, без душегубства обойдется. Да куда там. По всей деревне крик пошел. Татары младенцев и стариков изводить принялись. Тут кто за рогатину, кто за кол. Трое мужиков наших прибили татарина, забрали саблю, копье, потом второго зарубили и бросились на басурман, которые громили соседские дома. Те выскочили, окружили мужиков да всем головы и срубили. Меня схватили в самом начале, с бабой и сыном за деревню вывели. После с факелами вдоль улицы поехали, избы поджигали. Повели нас по тропе в лес, пригнали сюда. К нам вышел их мурза, осмотрел, что-то приказал. Всех к оврагу подвели, руки-ноги связали да столкнули вниз. Потом басурмане еще людей привели из Покровки и Брод.