Александр Тамоников - Отряд бессмертных [сделано из исходника, правда, без необходимых по тексту междустрочных интервалов (интонационных разрывов между абзацами)]

Пленный лежал на мешках.

— Как отдыхаешь, Фаяз? — спросил княжич.

— Приветствую, воевода. Ты бы приказал своим людям хотя бы на траву меня опустить да ноги развязать. Куда мне бежать-то?

— Люди заняты. Освободятся — прикажу.

— Благодарствую. У тебя ко мне дело?

— Желаю знать, долго ли гуляет мурза в Алате.

— Это когда как. Бывало, неделю, другой раз дней на пять.

— На один день он приезжал?

— При мне нет. Да зачем ему всего на день приезжать? На пару, это да, было раза три. Он тогда говорил, что нужен был в Казани.

Княжич посмотрел на пленника и спросил:

— Как же он приезжал хотя бы на два дня, коли был нужен в Казани?

— А кто его знает? Это при Сафа-Гирее было, тот ему дозволял многое.

— А Сююмбике?

— Ханша не связывается с ним. Видит, что за Захиром влиятельные вельможи стоят. Новым ханом вполне может стать он, а не ее сын Утямыш.

— Значит, на один день мурза не приедет?

— Я за него сказать не могу, но думаю, нет.

— Мои разведчики были у Алата, видели, как мужики-невольники заготавливали дрова, а бабы чистили большие чаны.

— Ого! — воскликнул Рубаил. — Тогда мурза будет гулять неделю, до пятничной молитвы. На праздничное богослужение он поедет в Казань и сейчас наверняка там находится. Нынче же пятница.

— Да. Ладно, я понял тебя. Надеюсь, ты не настолько глуп, чтобы обманывать меня. Знаешь, что это приведет тебя к смерти.

— Мы уже говорили об этом, княжич. Я, конечно, не особо умен, но умирать почему-то совсем не хочу.

— Якши, как говорят у вас. — Воевода повернулся к Агишу и сказал: — Ступай на отдых.

— Как на берег вышли, казалось, приложу голову к мешку и усну замертво. А как прилег, так и сон мигом прошел.

— Это оттого, что напрягался сверх меры. Тебе бы чарку хлебного вина принять, но ты же не пьешь, да?

Агиш хитро улыбнулся и заявил:

— Это смотря когда, где и с кем.

— Налить?

— Немного можно, княжич.

Они дошли до места, облюбованного княжичем для отдыха. Савельев достал бурдюк, чарку, налил вина. Агиш выпил, закусил куском хлеба, который достал из кармана.

— Спасибо, княжич. Я пойду. Теперь точно усну.

— Иди!

К этому времени стук топоров в лесу прекратился.

Княжич прошел на поляну. Ратники как раз стаскивали туда бревна, все ровные, одинаковой длины и толщины, очищенные от веток. На опушке лежали два весла и руль без шеста.

Кулик оторвался от своего дела, подошел к княжичу и сказал:

— Идет работа, Дмитрий Владимирович.

— А не тонковаты ли бревна?

— В самый раз. И для людей подъемные, и в воде устойчивые, и неприметные. Их в осоке никто не увидит.

— А коли во время переправы да на середине поднимется ветер, а с ним и волна?

— Плоты не перевернутся. Чтобы не снесло ратников, рулевых и гребцов, по краям веревку пустим. Переправимся, воевода, не беспокойся.

— Кто вторым рулевым пойдет?

— Не ведаю. У Баймака спроси.

— Добро. Когда будут готовы плоты?

— Да к заходу солнца и свяжем. Останется подтащить их к воде, и вперед!

— До захода солнца — это хорошо. Ладно, не буду мешать.

— Ты разве можешь мешать, воевода?

— Иногда и воеводе надо быть в стороне. Особо когда дело делают люди, знающие в нем толк.

— Что ж, твоя правда.

— Занимайтесь.

Как и обещал Кулик, плоты были готовы к заходу солнца. Княжич осмотрел их. На поляну вышли и служивые татары.

Савельев поинтересовался у Баймака:

— Кто вторым рулевым пойдет, нашел?

— Нашел, княжич. Лавр Нестеров на Москве переправлял лес.

Княжич подозвал к себе Нестерова и спросил:

— Управишься с плотом, Лавр?

— Буду стараться. Дело знакомое. Волга, конечно, не Москва-река. Но ничего, надо начать, почуять руль, далее легче будет.

— Ну, гляди, возьми напарника, чтобы помог, если что.

— Черный поможет. Он тоже лес на Москве сплавлял.

— Ну и хорошо.

Как стемнело, дружинники подтащили плоты к реке. Волга спокойно несла свои воды на юг.

Княжич осмотрелся и дал команду:

— Плоты на воду, все на них!

Пленного Рубаила воины развязали и поместили на второй плот. Особого охранника при нем не поставили. Куда он отсюда сбежит? Стрела запросто достанет его и в воде.

Ратники шестами оттолкнулись от берега, гребцы взялись за весла. Началась переправа.

Она заняла больше часа. Расчет оказался верным. Плоты никто не заметил. Они спокойно вошли в широкую полосу осоки и встали на мелководье.

Ратники спустились в воду, встали на илистое, тягучее дно. Плоты они быстро закидали той же осокой, хотя сверху смотреть на реку могли только птицы.

Баймак вывел отряд на сушу. Здесь ратники надели легкие кольчуги, шлемы, лапти вместо сапог. В них идти куда легче.

Не теряя времени, Савельев выслал в передовой дозор служивых татар. Дружина двинулась в путь, держась опушки леса.

Через полчаса дозорные завели дружину в полосу леса, за которой виднелась крыша большого дома, какие-то бревенчатые постройки и мазанки. Начало светать. Наконец появилось и солнце.

К этому времени отряд рассредоточился в кустах. Дружинники наскоро подобрали временные позиции для наблюдения и заняли их. Мешки со скарбом они сложили рядом, заменили лапти на сапоги.

Княжич, Бессонов и Баймак расположились напротив дома мурзы и поглядывали на него. Чуть глубже в лесу держался Лукьян Балаш. Рядом с ним на траве валялся Рубаил, опять надежно связанный по рукам и ногам.

С появлением солнца прокукарекал петух. Один на всю округу.

Чуть позже объявились из-за дома трое охранников. Они присели на уличную скамью и говорили о чем-то меж собой.

Потом оттуда же вышли еще два татарина. Они потягивались, зевали, ополоснули из бочек смуглые лица, поправили шапки и направились к времянке. Послышались их горластые крики, ругань, свист кнутов. Эти мерзавцы так вот будили невольников.

Из времянки, представлявшей собой легкую постройку с плоской деревянной крышей, без окон, с широкой двустворчатой дверью, появился татарин с нагайкой в руке. За ним вышел молодой мужик, тут же получил оплеуху и упал на траву. Татарин рассмеялся и пнул его ногой, заставляя встать. Невольник поднялся.

Вслед за ним на улицу выскочили женщина и юноша.

Бессонов неожиданно до боли сжал руку Савельева и прошептал:

— Не может быть, княжич! Я не сплю?

— Нет. Что, Гордей?..

— Такого быть не может!

— Я спросил, что случилось.

— Женщина, с ней парень.

— Ну да. Я вижу их. И что с того?

— Что?.. Так это же моя жена Анфисушка и сын Влас. Господи, довелось-таки встретиться на чужбине. Я глазам своим не верю.

— Это точно они?

— По-твоему, я жену и родного сына не узнаю?

— Ну, тогда радуйся. Скоро семья будет с тобой.

— А почему их вывели в такую рань? Может, чтобы казнить? — проговорил Бессонов и задрожал от напряжения и изумления.