Юлия Галанина - Аквитанки

Да и ей было все равно, где они и что с ними. Какая разница, где будет плохо?

* * *

Голодные, с гудящими ногами, они в полном изнеможении остановились у какого–то дома.

Уже давно перевалило за полдень.

Злые слезы ярости закипали на глазах у Жанны. Так хорошо начался побег и так бессмысленно кончается! Словно, кто–то водит их за веревочку по заколдованному кругу!

За спиной раздался топот копыт.

Жанна обернулась – и уткнулась взглядом белое одеяние. Страшный, словно черт из преисподней, Абдулла слетел с седла.

Жанна с ужасом заметила, что неосторожно зацепилась покрывалом и оголила в одном месте подол своего золотого платья.

Абдулла метнулся не к ней. Он резким движением откинул покрывало с лица привалившейся к стене Жаккетты.

Жаккетта была без сознания.

Абдулла подхватил ее на руки и, бросив Жанне:

– Ты иди за я! Быстро! – вошел в ворота этого самого дома, около которого они стояли.

Жанна понимала, что убежать силу нее не осталось. И покорно пошла за нубийцем.

****

Жаккетта очнулась от голоса Абдуллы.

– Хабль аль–Лулу! – рычал он ей в ухо. – Какой шайтан ты задумал!

Жаккетта открыла глаза и опять закрыла.

– Хорошо, что ты живой! – Абдулла водил по ее лбу кусочком льда.

«Откуда лед?» – подумала Жаккетта.

– Ты хоть знаешь, что ты учинил? – устало спросил Абдулла. – Зачем сбежал?

– Не спрашивай! – пролепетала Жаккетта. – Нельзя мне оставаться…

– Ты про тот чушь, какой написал в бумажке? – скривился, как от лимона Абдулла. – Полулысый Рыба – дура, я знал. Я не знал, что Нитка Жемчуга тоже дура!

Жанна, которая забилась в другой угол комнаты, затравленно взглянула на разъяренного нубийца.

– Почему ты равняешь свой судьба и ее судьба? – продолжал Абдулла. – Она бы скоро вернулся домой. Господин договорился продать французский принцесса за хороший цену. И все довольный. Полулысый Рыба дома, Господин с деньгами в руке.

– Сам дурак! – взвизгнула Жанна. – Мало вас, мавров, в Испанских Землях резали! Надо было всех вырезать!

– Почему ты не прийти к Абдулле, спросить? Узнать у самого шейха? Неужели Господин бы обидел свой Нитка Жемчуга? Ты думаешь, надо менять веру? – не унимался Абдулла. – Зачем сейчас? Ты бы поменял потом, совсем потом. Если станешь женой Господина. Если родишь ему детей. Нельзя бежать от такой судьбы!

– Я не могу, Абдулла… – простонала Жаккетта. – Я все равно чужая… Меня или отравят, или еще что–нибудь… Домой нам надо, Абдулла!

– У вас не травят! – обозлился нубиец. – У вас хороший мир! Чужого человека любят, в клетке держат, меч на него точат! Везде можно отравить! Не верь этот сказка! Ты станешь свой человек в нашем мире и он будет добрый!

– Я католичка и католичкой помру! – зарыдала Жаккетта. – Я никогда не приму другую веру! Нам домой надо! Я ничего не знаю! Я же помогла тебе тогда, Абдулла! Помоги теперь ты нам!

– Ты загоняешь меня в угол! – жестко сказал нубиец. – Я не хочу, ты это знаешь! Если это твой решение, завтра я посажу ты и Полулысый Рыба на корабль. И приму гнев Господина. Мы будем в расчете. Но я верю, что Нитка Жемчуга просто устал и говорит глупые слова. Ты подумай этот ночь, как жить дальше. Полулысый Рыба может плыть домой и один!

– Я поплыву с госпожой, Абдулла… – шепнула Жаккетта. – Господин найдет другую Нитку Жемчуга.

– Ты думай ночь, утром скажешь! – отрезал Абдулла.

– А где мы? – Жанна немного приободрилась, услышав про согласие Абдуллы посадить ее на корабль. «Интересно, что же связывает Жаккетту и нубийца? Чем она его заставила принять такое решение?»

Абдулла смерил ее убийственным взглядом и коротко сказал:

– В мой дом!

– У тебя есть дом? – удивилась Жаккетта и даже приподнялась с подушки. – Откуда?

Абдулла фыркнул.

– У солидный господин солидный невольник! У я много что есть!

* * *

Во дворе послышались крики. Кричал вбежавший человек, один из рабов.

Услышав его крики, Абдулла вскочил.

Жаккетта резко села на тюфяке. Сердце почувствовало непоправимую беду.

– Что он говорит?! Скажи!

– На усадьбу напали! Бой идет! Я еду!

Абдулла сдернул со стены простую, скромную саблю и заменил ею свою роскошную. Видимо, именно она была сделана для схваток, а не для показухи.

– Завтра мой раб отведет и посадит вас на корабль. Все. Может, я больше не увижу тебя.

– Нет! – вскочила на ноги Жаккетта. – Я с тобой!

– Не пущу! – дико взвыла Жанна и бросилась к Жаккетте. – Не смей!!!

– Да отцепитесь Вы от меня, госпожа Жанна! – вырывалась Жаккетта. – Я сейчас шейха не брошу, пропадет он без меня! Тут вера ни причем, даже не встревайте! А не то как двину! Сидите здесь спокойненько, а завтра на корабль сядете!

Жаккетта рывком оторвала от себя Жанну и кинулась к покрывалу.

Абдулла, не слушая женских воплей, уже ускакал.

Жанне стало вдруг невыносимо страшно, что сейчас он останется одна в этой комнате, неизвестно где, неизвестно с кем…

– Я тоже с тобой! – взвизгнула она. – Глупая ты курица! Зачем ты только появилась на мою голову!

Жаккетта не слушала больше криков госпожи.

Она схватила брошенную Абдуллой саблю, выскочила во двор и взялась за посланца беды.

– А ну веди нас в усадьбу! – приказала она, поднеся клинок к его носу.

Со страху посланец моментально понял французскую речь и повел девушек обратно к усадьбе, из которой они утром так благополучно сбежали. Оказалось, это было совсем близко.

Никогда еще Триполи так не веселился.

* * *

Было уже поздно.

Усадьбу взяли врасплох, с налета. Воспользовавшись тем, что часть воинов занималась поисками беглянок. Кто–то долго готовился, выжидал и безошибочно дождался нужного момента.

Отсветы огня выплескивались в темное небо. Горела деревянная галерея, пылал шатер.

Посредине двора стоял белоснежный Абдулла, как опоздавший ангел. Он успел зарубить парочку нападавших, да что толку. Поздно, слишком поздно…

Жаккетта скинула у распахнутых настежь ворот усадьбы покрывало, опустила на землю саблю и с непокрытой головой шла по двору.

Из шатра получился хороший, но вонючий факел. Шерстяная ткань, покрывавшая его, была облита чем–то горючим. Она чадила и воняла паленым.

Шейх лежал у шатра.

Он был страшно иссечен, убита и защищавшая его борзая. Как водится, шейх успел захватить с собой к мосту аль–Сирах несколько противников, да что толку…

Разбился солнца круг об острый край земли,

И жаркой крови дня потоки потекли.

И скрыла лик луна, Зухра остригла косы,

И в траур ночь–вдову поспешно облекли. [87] Махмуд Пахлаван, рубаи, пер. А. Наумова.

– Это твой добрый мир? – обронила в спину Абдулле Жаккетта.

Она села на землю около мертвого шейха.

Тянуло гарью, паленым волосом.