Борис Корниенко - Варяжская сага

– Тяни! Тяни! Тяни! – командовал Барг, и викинги дружно в такт дергали за веревки. Колья стали крениться. Видя опасность, курши принялись рубить веревки, но было уже поздно: один кол уже почти лежал на земле, другие сильно наклонились и в частоколе образовался просвет, в который тут же бросился Бальдр. Вслед за ним со своей любимой секирой наперевес устремился Барг. Ансгар видел, как в проломе завязалась схватка. Бальдр и Барг прорвались внутрь, и тут же за их спинами появились несколько местных, выставивших навстречу штурмующим копья. Бальдр и Барг оказались отрезаны от остальных, но, видимо, это как раз и подстегнуло верных хирдманов сына Торвальда. Оддгейр метнул свое копье, и один из куршей, преграждавших викингам путь, упал, пронзенный насквозь. Геслинг и Игуль кинулись топорами ломать вражеские копья, а поверх их голов Ивар и другие лучники пускали одну за другой стрелы. Наконец пролом был расчищен и глазам Ансгара, который все никак не мог протиснуться вперед и сам вступить в бой, предстало удивительное зрелище. Бальдр и Барг были все еще живы и сражались! Прикрывая друг другу спину, они яростно бросались на врагов. Секира Барга крушила все, что попадало под его горячую руку, и один за другим его противники падали – кто с проломленным черепом, кто с разрубленным плечом, кто с рассеченной грудью. Бальдр, с каким-то озверевшим лицом, с выпученным, будто ослепшим единственным глазом, не иначе впал в то самое состояние, о котором Ансгар до сих пор только слышал: берсерк! Он крутился словно волчок, и несчастные рыбаки, вздумавшие оградить родной очаг от безжалостных находников, гибли под ударами его меча.

Всю эту картину Ансгар мог наблюдать только одно кратчайшее мгновение – в пролом устремились викинги, и сам Ансгар в их числе. Вперед него влез Оддвар, и из-за его широченной спины невозможно было разобраться, что же происходит впереди. Сзади Ансгара со всей силы пихали в спину, и сам он толкал Оддвара. Все это давление было направлено вперед – туда, где сражались Бальдр и Барг. В толчее единственной заботой Ансгара было случайно не пырнуть своим мечом Оддвара. Какое-то время не удавалось продвинуться ни туда, ни сюда. Очевидно, на место павших защитников стали другие, и пролом снова оказался закрыт. Но вот спина Оддвара, в которую Ансгар со всей силы давил свободной левой рукой, подалась вперед. Толпа викингов повалила в пролом, где ее уже, судя по всему, ничего не сдерживало.

Когда Ансгар наконец оказался внутри ограды, все было кончено. Большинство защищавшихся пало, тела их лежали вокруг Бальдра и Барга. Раненые отползали в разные стороны, но их безжалостно добивали хирдманы. По указанию Барга викинги бросились обыскивать все дома и постройки. Ансгар, не видевший прежде такого разора, немного растерялся. Он стоял и смотрел, как на небольшую площадь посреди поселения сгоняли женщин и детей, а стариков, едва выволочив на свет, рубили на месте. Дренги тащили мешки с какой-то снедью, гнали жалобно мычавшую, блеющую и хрюкающую животину. Среди всего этого разгрома бродил Бальдр, понемногу отходя от овладевшего им приступа ярости. Его красный глаз бессмысленно блуждал вокруг, как будто что-то искал, но не находил, в руке он по-прежнему держал меч, с которого медленно капала загустевающая кровь. Вдруг его единственное око уставилось на растрепанную девушку, рыдавшую на плече женщины постарше. Глядя на нее, Бальдр хищно ощерился. Не отрывая взора, он нагнулся, вытер клинок об одежду убитого курша и сунул меч в ножны. Девушка заметила его взгляд и испуганно притихла, но едва Бальдр к ней прикоснулся, истошно завопила. Бальдр наотмашь ударил ее ладонью по лицу и потащил в сторону от толпы пленных, а она, захлебываясь слезами и кровью из разбитых губ, продолжала кричать. Женщина, бывшая с девушкой, попыталась прийти ей на помощь, но получила кулаком в живот и осела.

Ансгар понял, что происходит, только когда увидел оголенные ноги несчастной жертвы Бальдра. Хирдманы посмеивались, отпускали грязные шутки, дренги, занятые работой, бросали завистливые взгляды в ту сторону, где Бальдр подмял под себя иноплеменницу. Она уже не кричала, только всхлипывала и глухо постанывала. Такого безобразия Ансгар прежде не видывал. Не дело так девку срамить, подумал он, но в этот самый миг чья-то тяжелая рука легла ему на плечо.

– Чего рот раззявил?! – проорал ему в ухо Барг. – Никогда случку не видел? А ну, хватай мешок и неси!

Ансгар схватил первый попавшийся мешок, взвалил его на спину и присоединился к прочим дренгам, которые, нагрузившись награбленным добром, выбирались за ограду. Тем временем хирдманы под неумолчный вой пленной толпы поджигали хижины, и клубы черного дыма поднимались все выше. В суматохе Ансгар не уследил, что стало с той девушкой. Во всяком случае, было решено оставить выживших поселян на пепелище. Скоро хирд Бальдра двинулся в обратный путь. Кажется, сын Торвальда был доволен – Ансгар заметил на его губах гнусную ухмылку.

Несмотря на строгие замечания Барга, по дороге к драккару дренги безумолчно галдели. Никто из десятка Ормара не был ранен и потому гудел громче остальных.

– Эти двое сделали всю работу. – Оддвар обиженно кивал головой в сторону Бальдра и Барга, – я так и не успел пустить в ход свое копье!

– Все потому, что ты слишком толстый! – шутил Брунольв. – Вот твоя великанская задница и застряла в проломе.

– А ты, раз такой юркий, мог бы и проскочить вперед меня, – отшучивался Ётунсон. Полученное от Барга прозвище уже прочно приклеилось к Оддвару и особенно подходило ему именно в этот момент, когда он нес на плечах связанную и беспрерывно мекающую козу.

– Да разве перед такой тушей проскочишь, ты же всем дорогу перекрыл.

– Точно! – хохотали сыновья Кари, уже забывшие об обиде, нанесенной им Баргом.

Зато Ивар шел, весь светясь от гордости: он вытащил свои стрелы из четырех тел.

– Где ты так научился стрелять? – допытывался у него Ульвар.

– Будто ты сам никогда не охотился с луком, – с деланой скромностью отвечал Ивар, но было видно, что он очень доволен собой.

Бильд шел мрачный как туча, которая так и не смогла разразиться грозой. Как и Оддвар, он был расстроен из-за того, что успел только к шапочному разбору и так и не окровавил свой меч, но не умел отнестись к этому с тем же юмором. Ансгар плелся позади всех, время от времени подкидывая сползающий с плеч мешок, и думал о том, что́ он только что увидел. Никогда прежде он не имел дела с такими людьми, как Бальдр. Там, в родном лесу, все было просто и понятно, там жили вольные бонды, такие, как его отец, там жили ребята вроде Ульвара. Охотники и, если потребуется, воины. И жили они тем, что добывали сами, чужого не трогали и никогда не позволили бы себе сотворить то, что учинил Бальдр. Но, видимо, здесь, на море, среди викингов царил совсем другой дух и были свои порядки. Конечно, Ансгар и раньше знал, что викинги живут грабежом, но представлял себе это совсем по-другому. Он помнил рассказы, которые ему, совсем еще ребенку, рассказывал дед Агвид, а потом пересказывал отец. В этих рассказах были битвы, подвиги, дальние походы в чужие земли, полные сказочных богатств, но в них никогда не находилось места насилию над женщинами. В родном краю за такие дела убивали как бешеных псов, но вдали от дома, как оказалось, можно вершить все, что душе угодно.