Борис Корниенко - Варяжская сага

Тут подал голос Ормар. Он не любил, когда воины из его десятка непочтительно говорили о тех, кому он служил.

– Вы бы поменьше языком без толку болтали! Увидели, как Ансгар двумя мечами машет, и решили, что с ним будете непобедимы? Думаете, мало в мире берсерков? Забыли, что наш хёвдинг, Бальдр, сам берсерк? А у Рёрика, говорят, где-то припасена целая сотня таких. Он их держит вдали от прочих людей из-за их буйного нрава.

– Ансгар сильней! – пробасил Оддвар.

– Да, я думаю, он одолеет любого из тех берсерков, о которых говорит Ормар, – подал свой голос Брунольв без своей обычной усмешки.

Но тут заговорил Барг:

– Неразумно говорите. Словно не слушали моих рассказов. Забыли, как от рук Одда и Хьяльмара пали двенадцать братьев? Берсерки не бессмертны, их можно убить, и для этого не нужна сотня других берсерков. Но вы правы в том, что это дар богов, который должно ценить. Ценить и не разбрасываться им понапрасну. Так что хватит попусту брехать и спорить, кто сильней. Сейчас важнее, чтобы Ансгар научился пользоваться своей силой.

– Она не нужна мне, – проговорил вдруг молчавший до этого Ансгар, – мне не нужен этот дар.

– Брат! Что ты говоришь? Ты не понимаешь, от чего отказываешься!

Но Ансгар понимал. Он сидел и слушал, как его друзья обсуждали так внезапно обрушившуюся на него милость богов, но не слышал среди них голоса Бильда. Он чуть не убил своего друга в припадке слепой ярости и не хотел, чтобы это повторилось. В другой раз все могло закончиться куда хуже, чем сломанная ключица. С тех пор, как он узрел Бальдра-берсерка, Ансгар решил для себя, что не хочет в бою превращаться в зверя, он хочет сражаться с ясным умом, как Барг. К тому же ярость, которую ниспослали на него боги, оделила его на время невероятной силой и ловкостью, но потом, после того как она ушла, сделала таким беспомощным, что даже сейчас, спустя несколько часов, он вряд ли смог бы поднять меч.

– Нет, мне не нужен этот дар.

Лето подошло к концу, но после первых осенних дождей снова вернулось тепло. Лес пах свежестью и грибами. В роще неподалеку от усадьбы Година под кленом, уже начавшим ронять свои желтеющие листья, сидела Злата, а рядом, пристроив свою голову на ее коленях, лежал Ансгар. Она плела венок из опавшей листвы, а он любовался ее ликом, поглядывая заодно на выступающие под сарафаном груди. Здесь, с ней ему было хорошо и уютно, почти как дома, тело отдыхало от постоянных изнуряющих упражнений и возобновившейся сторожевой службы, отдыхала и душа. Наверно, думал Ансгар, ему было бы совсем хорошо, если бы между ним и Златой пали все преграды и ничто не смущало бы их, но для этого надо было поговорить с Годином о женитьбе, а старик вряд ли бы согласился.

– Что значит твое имя? – спросила Злата.

– Имя? – переспросил Ансгар, он еще не все понимал, когда она обращалась к нему на языке вендов.

– Да, имя.

– Ансгар! – ответил он, удивляясь, как это она забыла, как его зовут.

– Да – Ансгар – что это значит? – терпеливо переспросила Злата.

Наконец, он понял вопрос:

– Ансгар – значит воин.

– Славный воин! – пропела она. Ансгар пожал плечами. У этих вендов все было славное.

– А что значит твое имя?

Злата улыбнулась:

– Видишь листья? Какого они цвета?

– Как твои волосы! – нашелся с ответом Ансгар и угадал.

– Правильно! Листья – золотые, волосы – золотые, я – Злата.

Объяснение понравилось Ансгару. Пусть другие ищут золото Ёрмунрекка, он свое сокровище уже нашел.

– А что значит Богислейф?

– Богуслав!

– Да, Богуслаф.

– Это значит – тот, кто славит богов.

– Разве Богша жрец?

– А разве для того, чтобы славить богов, нужно быть жрецом? – засмеялась Злата.

Глядя на нее, засмеялся и Ансгар. Ее смех был заразительным. Или, может, он только на Ансгара так действовал?

– А почему город называется Хольмгард?

Злата сделала серьезное лицо:

– Это вы его так зовете. А мы называем просто – город. Или город Рарога.

– Но ты ведь знаешь, что Хольмгард – значит город-остров? Но он не остров. Почему так?

– Странно, что ты не знаешь. – Злата перешла на северный язык, чтобы доходчивее объяснить, ведь ее успехи в познании чужого языка подвигались куда быстрее, чем у Ансгара. – Мой отец мне рассказывал, что в Студеном море есть остров. Это остров-крепость, оттуда с конунгом пришли многие воины-русы.

– Наверно, ты говоришь о ругах и острове Рюгене. Барг не упоминал, что его называют Хольмгардом. Но здесь-то не остров!

Злата усмехнулась:

– Погоди еще, вот придет весна – посмотришь, какой тут будет остров! А кто такой этот Барг? Что значит его имя?

– Барг – значит помощник.

– И кому он помогает?

– Всем. Бальдру, хирдманам, дренгам. – Ансгар подумал и добавил: – Мне тоже помогает. Он хороший человек. Я бы хотел быть, как он.

– Если так, – промолвила Злата, – то он и вправду хороший человек. Но тебе не нужно быть на него похожим. Ты и сам – хороший!

Она провела ладонью по его волосам, приподняла ему голову и надела венок из листьев клена. Другой такой же уже украшал ее чело.

– Мой ладо! – пропела Злата.

– Я люблю тебя! – прошептал Ансгар, будучи совершенно уверен, что теперь она его понимает.

Так они, не замечая ничего вокруг, ворковали, когда вдруг перед ними выросла фигура человека. Это был Богуслав.

– Что вы здесь делаете? – грозно сдвинув брови, закричал он. Ансгар и Злата тут же вскочили на ноги.

– Братец! – кинулась к нему девушка, но Богуслав остановил ее жестом:

– Иди домой! Сейчас же! Мне надо поговорить с Ансгаром.

– Нет! Богша, я все тебе объясню!

Но Богуслав был непреклонен:

– Не надо мне ничего объяснять. Мне и так все понятно. Иди домой.

– Иди домой, лада, – скрывая свое волнение, как можно мягче сказал Ансгар.

Но Злата стояла на месте, глядя то на одного, то на другого.

– Не бойся, я не собираюсь с ним драться, – угадал ее сомнения Богуслав.

– Иди домой, лада, – повторил Ансгар, – мы просто поговорим.

Он не знал, чем кончится предстоящий разговор, но сам, во всяком случае, не особо хотел ни ссориться, ни тем более ратовать с братом своей любимой, которого к тому же считал своим другом. Злата, хотя в ее глазах еще читалось сомнение, сделала несколько шагов назад, потом повернулась и побежала прочь. Богуслав молча смотрел ей вслед и, когда она исчезла из виду, скрывшись за деревьями, повернулся к Ансгару.

– Как ты мог? – В голосе его читался жестокий укор. – Я ведь тебе доверял.

– Ты ведь знал, что она мне пришлась по нраву. – Ансгар хотел добавить что-то еще, но заметил, что Богша смотрит то ли ему в лоб, то ли поверх головы. Тут он вспомнил, что на челе его все еще красовался сплетенный Златой кленовый венок, торопливо сорвал его и отбросил в сторону. – Послушай, мы же говорили с тобой об этом.