Вячеслав Софронов - Непоборимый Мирович

– О, мне сказали, что вы уже встаете, – оживленно защебетала графиня, едва войдя к нему в комнату.

– Да, пробовал даже на улицу выходить.

– Вы совершенный молодец. Рада за вас. Скажу по секрету, что я даже молилась перед образом Пантелеймона Целителя, чтобы он даровал вам доброе здравие.

– Благодарю вас, – кивнул Василий, любуясь молодостью и свежестью Воронцовой. – А я, если честно признаться, уже и не ждал, что навестите меня еще раз.

– Я же говорила, что не совсем вольна в своих поступках, – с долей кокетства взглянула она в его сторону. – Я здесь по поручению все той же беспокоящейся за вас особы.

– И на том спасибо. Приятно иметь дело с откровенным человеком. Это делает вам честь. Нет, в любом случае я благодарен вам. Расскажите, что творится в столице.

– А разве Иван Перфильевич не посвящает вас во все происходящее? – удивилась Воронцова.

– Увы, у него свои дела, и он лишь на бегу заглядывает ко мне и, справившись о самочувствии, тут же исчезает.

– Думала, что у вас более дружеские отношения.

– Нет, мы совершенно незнакомы. Нас представили на том балу. А человек, покровительствующий мне, куда-то исчез. Так что я ощущаю себя не совсем ловко, будучи в доме Ивана Перфильевича.

– Очень интересно, – покачала головой Воронцова. – А кто же ваш таинственный покровитель? Может быть, я сумею объяснить причину его отсутствия.

– Капитан гвардии Гаврила Андреевич Кураев. Именно благодаря ему я оказался приглашенным на бал в Ораниенбауме. Вам о чем-то говорит это имя? На мой взгляд, вы должны знать его.

– Не имею ни малейшего понятия, о ком вы говорите. Первый раз слышу об этом человеке. Кураев, Кураев … – повторила она несколько раз. – Непременно поинтересуюсь у своих друзей, что они знают о нем.

– Сделайте милость, – попросил ее Мирович. – Мне непременно нужно его видеть, поскольку иначе не могу явиться в полк без предписания, что находился в столице все это время.

– Странно все это, – внимательно поглядела на него Воронцова. – Он, выходит, вас и из полка вызвал, и на бал пригласил, а теперь носа не кажет. Странно…

– Да, мне он тоже показался довольно странным человеком. Но хватит о нем, лучше расскажите последние новости. Я весь сгораю от нетерпения.

– Главная новость, что совсем скоро наступит Крещение, к которому мне шьют новый наряд. И не один, а несколько…. – Тут она ненадолго замолчала, а потом таинственным шепотом произнесла: – Великая княгиня обещает у себя во дворце на праздник устроить mascarade!

Мирович решил, что не расслышал последнего слова, и переспросил:

– Простите, что устроить?

– Вам простительно не знать, что это такое. На русский манер маскарад – это тот же бал, но в масках. Когда каждый выбирает себе пристойную случаю маску, чтоб его трудно было узнать. Но мало того, наша государыня ввела в обычай бал-метаморфозу. Наверняка тоже не слышали? – лукаво глянула она в сторону Василия. – Это когда дамы надевают на себя мужское платье, а кавалеры – женские наряды! – и она залилась звонким смехом.

– Не может такого быть! – не поверил Василий. – Неужели такое случается при дворце?

– Так еще государь Петр Алексеевич ввел это в обычай. С тех пор ни один праздник без переодевания не проходит. Кому-то оно не особо по душе, а молодые люди весьма тем довольны и пользуются случаем каждый показать себя.

– Нет, ни за что не соглашусь предстать в дамском платье не то что перед знакомыми людьми, а уж тем более перед теми, кто меня совсем не знает. Это моему естеству противно сверх всякой меры, – упорно замотал головой Василий.

– Все так говорят, – изящно махнула ручкой Воронцова и хотела было что-то сказать, но передумала и вдруг негромко хихикнула, заявив: – А вам бы дамский наряд весьма подошел!

– Это почему вдруг?! – вспыхнул Мирович. – Вы явно пытаетесь меня обидеть. Чем заслужил такую немилость?

– Так я в самом хорошем смысле говорю, – с улыбкой пояснила она. – У вас статная фигура, можно даже позавидовать. Правда, туфельки на ваш размер трудно будет подобрать, а все остальное при вас. Вот смеху было бы! – громко засмеялась она. – Я бы вас нарядила статс-дамой, фижмы под платье, шарф вокруг шеи, мушку на щечку, щечки бы нарумянила, губки подвела, волосы уложила, букли завила. Ой, представляю себе, как вы будете смотреться с веером в руках и прической родкайль!

Теперь уже Мирович не знал, как себя вести: то ли вконец разобидеться и не отвечать на ее фантазии, то ли дать волю воображению и соглашаться со всем, что ему предлагалось. Он понимал, что гостья совсем не желает как-то унизить его и выставить на посмешище, то лишь ее пылкое воображение, юный возраст и жизнь в свете заставляют сочинять всяческие нелепицы, к чему привычна не только она, но, судя по всему, все, с кем она знакома. Обычная, ни к чему не обязывающая веселая болтовня по поводу предстоящего праздника. И он счел за лучшее отшутиться:

– Ваша бы воля, сударыня, вы бы всю столицу обязали носить подобающую одежду согласно вашему вкусу…

– Конечно, – тут же подхватила она. – А почему бы и нет? Иногда такая скука кругом… Издала бы указ, что раз в неделю, нет, чаще, через день, меняться своими одеждами меж дамами и кавалерами! Вот повеселились бы тогда! – и она вновь залилась безудержным смехом.

Их беседа была неожиданно прервана бесшумно вошедшей Федотовной, которой пришлось несколько раз громко кашлянуть, прежде чем молодые люди обратили на нее внимание.

– К вам господин пожаловал, – произнесла она загадочно.

– И кто же это? – спросил Мирович, исполненный нехороших предчувствий.

– Они назвались, да я позабыла, – ответила та, неловко пожимая плечами. – Говорят, будто бы знакомец ваш.

– Кто бы это мог быть… – ни к кому не обращаясь, произнес Мирович. – Проси, коль пришел, – и он слегка приосанился, проведя рукой по волосам. Воронцова тоже согнала с лица улыбку и внимательно посмотрела на дверь.

Федотовна неслышно исчезла, и через некоторое время на пороге появился одетый в штатское Гаврила Андреевич Кураев.

– Рад видеть вас в добром здравии, да еще и в обществе графини, – слегка поклонившись, произнес он негромко и тут же добавил: – Приношу извинения, что не известил заранее. В отлучке находился, только вчера вернулся в столицу.

– Я уж и не чаял, когда свижусь с вами, – вздохнул Василий.

Его вроде бы и обрадовало появление Кураева, но в то же время он весь внутренне сжался, предвидя дальнейшее развитие знакомства, радостей от которого он уже не ждал.

– Представьте меня на правах хозяина, – обратился к нему Кураев. – Если мне лично Екатерина Романовна хорошо известна, то вряд ли моя скромная персона ей знакома.

– Да уж, – согласилась та. – Сделайте милость, коль выпал случай…