Герви Аллен - Антони Адверс, том 2

- Сделайте-ка замер сегодня, если удастся, мистер Адверс, - шепнул он, пока матросы укрепляли стеньги. - Похоже, перед бурей немного прояснится. Ради Бога, не упустите случай. В полдень я задержу шкипера в каюте. Сдается мне, запахло Африкой.

Когда несколько часов спустя Антони вышел на палубу с секстаном, и матросы, и горизонт на время просветлели. Пользуясь тем, что как раз к полудню ветер унес рваные облака, Антони сделал свое первое наблюдение в море.

Когда он вычислил координаты корабля, то понял: бригантина сдвинулась куда дальше к югу, чем это представляется капитану. Африка должна быть прямо за горизонтом. Он заикнулся об этом капитану, но слишком робко.

В нормальном состоянии капитан Элиша прислушался бы к совету и не стал рисковать репутацией. Однако влияние спиртного было куда сильнее, чем влияние новоиспеченного помощника, посему капитан уперся. Убедил его лишь отчаянный крик с мачты, когда на заре следующего дня впередсмотрящий внезапно узрел довольно близко по курсу берег, оскаленные клыки буруна и курящиеся на ветру дюны. На несколько часов капитан протрезвел. Он развернул корабль по ветру и двинулся на запад. Дальше берег изгибался, пришлось выбирать брасы по левому борту и поворачивать к северу. После этого все вздохнули свободнее.

- Пьяное везенье, что берег не сподветру, - пробормотал Коллинз. - К ночи еще шибче задует.

Происшествие значительно подняло Антони в глазах команды. Шутливая снисходительность, с какой его принимали вначале, сменилась уважением. Завидев помощника с секстаном, матросы, особенно старые, приветствовали его с тайным облегчением. Они достаточно натерпелись от вывертов капитанского судовождения, даже трезвого. Причину этих вывертов Антони вскорости обнаружил.

Первая же проверка капитанского секстана показала, что прибор чиненый, и что при починке сбили угол. Вероятно, его стукнули еще до Войны за Независимость. В результате, чем точнее был замер, тем непременнее ошибка. Всего на несколько секунд за один замер - но к концу путешествия!.. Для забавы Антони составил таблицу поправок.

Однако свое открытие он решил до поры до времени держать при себе. Капитану в его теперешнем состоянии оно бы не принесло пользы. А знание - сила. Каким бы отличным моряком ни был капитан Джорхем в обычном состоянии, Антони не знал и не мог узнать, сколько ответственности ляжет на плечи неопытного помощника, если "собачий нос" будет и далее смешиваться в таких количествах. По крайней мере, он решил не раскрывать секрет, который дает ему некое право на уважение. Миссис Джорхем и уже порядком встревоженный Коллинз одобрили его решение.

С того дня, когда перед ними внезапно возникло африканское побережье, Антони с помощью Коллинза ежедневно прокладывал курс. Капитан уже вращался в иных, не расчерченных параллелями сферах. Сама каюта, без какого-либо участия со стороны Антони, постепенно проникалась странным потусторонним духом, который нагнетали, похоже, равно капитан и его жена. Из этого царства домыслов Антони забрал карты в более трезвый и божеский кубрик.

"И впрямь, судьба сводит со странными попутчиками", - думал Антони, когда они с Коллинзом откладывали компасный курс в окружении христианских мучеников и святых. Лампа с ворванью покачивалась над головой, отчего по карте пробегали тени, словно облака по миниатюрной местности. Лицо святого Лаврентия, принайтовленного вместе с решеткой к переборке, то темнело, то светлело. Терракотовое пламя вспыхивало. Антони заметил, что на Христа кто-то надел дождевик. С колеса святой Екатерины свисали плащи.

- Жуть, что капитан по пьяни делает с кораблем, - сказал Коллинз, неодобрительно озираясь по сторонам. - Везет ему, не спорю, но я не стал бы на его месте испытывать судьбу и забивать христианский кубрик этой языческой публикой. К тому же оно как-то не по-корабельному. Я сам прикрыл это кошмарное кровавое сердце. Глаза бы мои на него не глядели. Еще подумаешь, что на корабле бунт и смертоубийство.

Он с явным облегчением повернулся к карте.

- Чуть севернее, мистер Адверс. Надо держаться подальше от африканских пиратов, но и к Минорке близко не соваться. Норд-вест-тень-норд - это будет самое оно, учитывая, что вы говорили о магнитном склонении. С этим бризом мы делам узлов по десять. Проверьте, куда это приведет нас завтра к полудню. Славно было бы, если вы смогли сделать замер. Думаете? Но я уж давно обещаю, что задует. А мы еще слишком близко к берегу.

Они снова вышли на палубу. За кормой между низкой серой тучей, нависшей, словно пещерный свод, и зыбким свинцовым ложем внизу возникла длинная, зеленая, яркая-преяркая полоса, и она явно нагоняла корабль. Стая чаек с криком пронеслась мимо. За светлой полосой Антони различил вроде бы землю. Длинная череда сумеречных гор, вылепленных с вольностью, ведомой лишь безжалостной природе, вздымала над горизонтом угрюмые истерзанные пики. Внезапно адское пламя заката блеснуло на вершинах. Словно в ответ мрачная твердыня зажглась, замерцала преисподним огнем. Башни начали таять. Из-за них вылетел бесконечный строй кавалеристов на взмыленных белогривых скакунах и устремился во след кораблю. Грохот далекой артиллерии прокатился по всему горизонту, по парусам и по палубе пулями застучал град.

- Земля! - завопил впередсмотрящий.

Словно по зову инстинкта, капитан Элиша в эту самую секунду очутился на палубе.

- По местам! К повороту оверштаг! - заорал он в рупор.

- По местам! - вопил Коллинз. - Зовите всех наверх, мистер Адверс, быстрее. Ах ты, стеньги уже не уберем. - Свисток его заливался.

- Руль на борт! - орал капитан.

"Вампаноаг" развернулся носом к ветру, паруса хлопали. Поднятые бранью Коллинза и шумом наверху матросы успели встать по местам до того, как налетел шквал. Словно могучий кулак ударил бригантину в лоб, прижимая паруса к мачтам, толкая судно кормой вперед.

- Пошли фоковые брасы! Гротовые брасы! - гремел рупор. Паруса развернулись и с оглушительным хлопком наполнились. Матросы обрасопили реи круто к ветру. - Шкоты, брасы отдать, гитовы подтянуть! - командовал рупор. Фока-реи развернулись, парусина надулась. Кливер-шкоты выбрали втугую. Подгоняемая штормовым ветром, бригантина неслась теперь в бейдевинд. Матросы, как ни в чем не бывало, сворачивали в бухты снасти.

Причиной всей этой суматохи был мыс Карфаген с подветренной стороны. За ночь маневр пришлось повторить несколько раз. Капитан оставался на палубе несколько часов, пока не увел корабль на безопасное расстояние от берега.

Подхлестываемый снаружи стихиями и подогреваемый изнутри горячим кофе, которым бесперебойно снабжал его Филадельфия, капитан в ту ночь превзошел обычные пределы человеческой личности. Он стоял за спиной у рулевого, широко расставив ноги в сапогах, казавшихся Антони семимильными. Пена стекала с его дождевика, который в редких диких проблесках луны смотрелся адскими лохмотьями. В продолжение ночи голос его становился все резче. Час за часом он вел корабль вдоль африканского побережья: короткий, отчаянный рывок по ветру, длинный встречный галс. Снасти визжали, нос "Вампаноага" с грохотом зарывался в пену. В несгибаемом человеке на шканцах, которому штормовое море - дом родной, Антони угадывал исполинскую эманацию того капитана Джорхема, который в Генуе слился с закатным миром. У этого человека было поразительное свойство вырастать по ночам вопреки своим страхам. Возможно, дело было в резком голосе рупора, которому повиновались все. Возможно. Когда рассвело, Антони с удивлением обнаружил, что капитан Джорхем вовсе не так высок. Довольно маленького роста, если приглядеться.