Герви Аллен - Антони Адверс, том 2

Хотя он был уже возбужден, зная, что она непременно его ждет, именно этот рисунок света и тени напомнил ему, когда он стоял, нагой, в полутемной комнате о невероятной и всеобщей значимости освещения. Все его существо, весь мир как бы увлекался потоком ветра, чтобы достичь своего наивысшего символа, которым была лежащая перед ним женщина.

Значение символа можно было постичь лишь в чувственном выражении. Индивидуальный рассудок самого Антони был тут почти или совсем ни при чем. Зов голых бедер Нелеты передвинул шестерни бытия из состояния вторичного и рассудочного в первичное и телесное. На этот зов уверенно откликалась его собственная часть бессмертного алфавита. Дело было за действием, за исполнением его в некой изначально заданной форме, и средство к этой цели сейчас интенсивно излучало жар, предваряя сам процесс. Антони все это сознавал. Он не думал так многословно, когда с минуту глядел на разграфленную лунными полосами спящую Нелету; он воспринимал все, словно выраженное единым словом, обозначенном в иероглифе женского тела, которое лежало перед ним во всей своей неприкрытой наготе.

Значением иероглифа было действие, высшее действие, которое предопределяет все остальные. Если он и думал, идя через лунный сумрак к исполнению цели, так только одно: лишь в соединении ее и его тела может быть довершен знак, буква глагола. Но это ощущение едва ли можно назвать мыслью, ибо первичное знание сопровождалось таким жгучим наслаждением, что совершенно растворялось в чувстве.

Он легонько тронул ее лицо, она пробудилась и взглянула на него сонно, поуютнее вытягиваясь на животе в своем гнездышке. Он обнял ее, сомкнул руки на ее груди и придавил своим весом. Она глубоко вздохнула и обхватила его ногами.

Союз Антони и Нелеты был телесно совершенен - союз зрелых мужчины и женщины, которые часто бывают вместе, которые знают, чего ждать от другого и что делать. И он, и она были полностью уверены в себе и каждый на время растворялся в другом. Таким образом они могли совершенно забыть себя и стать другим существом, которое было - они оба. Им чужд был и мертвенный призрак любви, который трением вызывается из могилы тела, чтобы вновь умереть в нервических содроганиях и ненависти, и судорожные извивания экспериментирующих юнцов. Их уже не изумляло последняя, самая сильная пульсация наслаждения. Не было так, что один остался удовлетворен, а другой разочарован. Отдавшись друг другу, они поручали себя силам, над которыми не могли и не хотели иметь власти. И впрямь, лучше всего было то, что, стоило слиться, и дальнейшее происходило непроизвольно. Они участвовали в этом и соединялись в безличное одно. Наградой за покорность этому общему "я", находящемуся вне их самих, были несказанные восторги, которые на самой грани нестерпимости блаженно разрешались, оставляя их отдыхать друг у друга в объятиях.

Утром они проснутся и увидят, что солнце, проникая через циновку, рисует золотой узор там, где ночью был серебристый. Они услышат, как Чича и прислужницы ходят по саду, переговариваются и пересмеиваются теми особенными солнечными голосами, какие бывают только в Африке по утрам. Они тихонько встанут, поцелуются счастливо и мирно, наденут легкие одежды и пойдут завтракать во дворик.

Затем с входной двери снимут засовы, через "муравьиный ров" перекинут дощатый мостик, и начнутся дневные труды. Нелета займется домашним хозяйством, во всех хлопотливых подробностях которого находит огромное удовольствие. Антони с подобным же удовольствием погрузится в тысячи мелких дел, которые устами черных, белых и желтых людей настоятельно требуют его внимания и решений, от которых зависят столько человеческих душ. Этим занятиям он прилежно посвящал холодные утренние часы.

Когда он и капитан Матанса с "Ла Фортуны" сидели за завтраком, явились "зазывалы", и объявили, что их стараниями большой арабский караван решил повернуть к фактории Гальего. Тут же закипели приготовления к встрече. Чтобы помочь проводникам отыскать дорогу и почтить приближающегося арабского монго, или вождя, одна из пушек начало стрелять через равные промежутки времени.

- Обычно в это время года караванов не бывает, - заметил Антони капитану, когда они сидели рядом на пристани и курили, наблюдая, как Хуан деятельно руководит разгрузкой "Ла Фортуны". Команда талями тащила из люков тюки и ящики, над водой разносились ее дружные возгласы. Между кораблем и берегом сновали плоты и широкие лодки. Утро было одуряюще жаркое, воздух в долине висел неподвижно. Лодки скользили по воде, колебля бархатистые тени загонов. Антони то и дело снимал широкополую пальмовую шляпу и утирал пот.

"Так бронза потеет в огне, - думал дон Руис, который видел, как переплавляют пушки, - а потом металл оседает - враз." Он и сам размяк этим утром; склонен к воспоминаниям. Трудно сосредоточиться.

- Ох, - сказал он. - Я думал, караваны просто приходят и приходят. - Вид у него был бледный. Антони рассмеялся и передал ему фляжку... Обоим полегчало.

- Нет, обычно они приходят в ноябре, когда начинается сухой сезон. "Ла Фортуна" притянула их, как магнит. Некоторое время назад я послал зазывал в горы к одному из главных фулахских монго Али-Мами из Фута-Джаллона. Он - арабский правитель, ему принадлежат обширные владения. Они тянутся на север и на восток к Тимбо, не знаю точно, как далеко. Мои люди вернулись сегодня утром и сообщили, что старый разбойник прочесал ближние и дальние окрестности, собрал большой караван и послал со своим племянником, Амахом-де-Беллахом.

...Амах, кстати, очень толковый и приятный молодой мусульманин, темнокожий, но своего рода аристократ. Мы с ним дружим к обоюдной выгоде. Он пытается обратить меня в свою веру и пригласил погостить в столицу своего дяди. Я, может быть, еще и съезжу.

...Ну ладно, они появятся не раньше, чем через несколько часов... еще по глотку... подкрепляет, а?.. Мы вполне успеем познакомить вас с факторией. Я имею привычку обходить ее каждое утро. - Он нахлобучил шляпу. Они встали, и, беседуя, прошли по пристани в большой сарай.

- Мы отстроили его после пожара, что случился тут во время нашего приезда, - пояснил Антони. - Маленькие постройки на склоне - тоже склады. Сами знаете, не стоит класть все яйца в одну корзину. В этом сарае обычно идет торговля.

Под приятной тенью пальмового навеса капитан с любопытством огляделся.

Строение было длинное, вроде амбара, с люками в крыше. Сейчас люки были открыты, и через них опускали объемистые тюки с товаром, приготовляясь к встрече каравана. У кого-то на крыше выскользнул из рук рулон полосатой ткани и в темноте змеей заструился вниз. Сверху послышались крики и сиплый смех. Половина кру оставили тюки и бросились ловить материю. Они в ней запутались. Фердинандо пришлось наводить порядок с бичом в руках.