Зинаида Шишова - Джек-Соломинка [с иллюстрациями]

— Разотрите его хорошенько снегом и немедленно дайте ему вина! - сказала она, поднимая на молодого лорда черные заплаканные глаза.

— Он и так пьян, — пробормотал сэр Уолтер, с завистью глядя, с каким участием приводит в порядок красавица светлые волосы юноши.

— На нем богатый плащ, но он устал и голоден. Он долго шел, вздохнула Элен, глядя на его изодранную обувь.

«Он украл где-то этот плащ», — решила она про себя.

Юноша открыл глаза.

— Странно, но я уже видела где-то это лицо, — сказала Элен — Лебединая Шея задумчиво. — На, выпей, голубчик! Куда же это ты так спешил?

— Спасите меня! Спрячьте меня! — прошептал юноша тихо, в испуге оглядываясь по сторонам.

— Посадите его на моего коня! — распорядилась Элен.

И трое мужчин бросились исполнять, ее приказание.

— Ничего не бойся, — сказала она ласково, когда они снова несколько опередили остальных. — Ни королевские приставы, ни шерифы, ни вербовщики не посмеют тронуть тебя, пока ты едешь со мной. Но где все-таки я уже тебя видела, а?

— На Дургэмской дороге. Это было в день похорон сэра Тристана Друриком. Я тоже сразу вас узнал, — ответил Джек Строу тихо.

Длинная и узкая вереница паломников растянулась по дороге без малого на четверть лье. Вновь прибывавшие тотчас же научились приноравливать ход своего коня или осла, если они ехали верхами, или свой собственный шаг к общему движению. Это необходимо было для того, чтобы задние не наезжали на передних и чтобы в толпе не случалось толкотни и давки. Однако у некоторых благородных господ не хватало терпения дожидаться очереди, и они без церемоний прокладывали себе дорогу в первые ряды.

И это, так же как и остановки носилок с больными, или лопнувшая подпруга у лошади, или перчатка, оброненная в толпе, вносило заметное смятение в шествие.

Вот опять морда задней лошади уткнулась Джеку в плечо.

— Тпру! — закричал рядом с ним мальчишка, державший под уздцы толстую брабантскую кобылу своего хозяина.

Менее терпеливый сосед справа стегал по глазам наезжавшего на него пегого мула. Жалобно кричал ушибленный ребенок, а в голове шествия люди так сгрудились, что даже издали можно было услышать отчаянные вопли женщины, которую придавили в толпе.

— Что случилось? Что случилось? — спрашивали все друг у друга.

И Джек стал испуганно оглядываться по сторонам. Теперь уже ясно были видны там и сям сновавшие над толпой высокие алебарды стражников, а подавшись немного вперед, Джек разглядел и человека, остановившего все шествие.

Он был одет в выгоревший плащ из дешевого сукна; траченные молью, облезлые перья стояли над его беретом, как дым над трубой в морозный день. В такую холодную пору ему, конечно, более пристала бы меховая шапка, и, вероятно, прячась от ветра, он вобрал голову в высоко поднятые плечи, сидя на приземистой шотландской лошадке. Какая же сила таилась в этом немолодом, скромно одетом человеке, если он мог остановить огромную толпу, а особенно этих гордых и высокомерных господ, ехавших в первых рядах?

— Не стану я дожидаться конца этой канители! — сказала госпожа Элен, выезжая вперед. Прищурясь от маленьких острых лучиков, плясавших над обмерзлой дорогой, она хлыстом указала вперед.

На том месте, где земля, казалось, сходится с небом, громоздилось что-то синее, серое и черное, как туча, то вдруг сверкающее острой гранью на солнце, то расплывающееся пепельным дымом. От огромной каменной громады аббатства во все стороны робко разбегались белые домики под черепичными крышами.

— Кентербери! — произнесла госпожа Элен.

Но Джек смотрел не вперед, а назад. Из рук человека, остановившего шествие, завернувшись, точно язык у борзой, свешивался длинный, исписанный и украшенный печатями пергамент.

Никогда еще мужики не видели ничего доброго от документов с королевскими печатями, поэтому Джек в испуге снял шапку, весь подавшись вперед. И все люди, ехавшие и шагавшие с ним в одном ряду, тотчас же тоже обнажили головы — это были ремесленники, мелочные торговцы, йомены и фермеры, и они тоже сейчас не ждали ничего доброго.

— Ну, едем же, Джек! — сказала госпожа Элен нетерпеливо.

Франтоватый юноша, осадив своего коня, любезно уступил ей дорогу.

— Этот стряпчий зачитывал билль о беглых вилланах, — объяснил он, кланяясь, подбрасывая и ловко ловя шапку.

— Ну, вот видишь, это только билль о беглых вилланах! — повторила госпожа Элен, оглядываясь на Джека, а глаза ее в это время сказали: «Спокойнее, спокойнее, иначе на тебя обратят внимание!»

— А стражники тем временем вылавливают бродяг, — продолжал любезный юноша смеясь, — и, видите, сам лорд Клитчерли смиренно ожидает, пока все это закончится, так как у него самого больше половины мужиков числится в бегах. Смотрите, смотрите, вот уже попался один голубчик!

Двое стражников выволокли из толпы оборванного, окровавленного человека. Он хватался за платье стоявших рядом людей, за конскую гриву и даже за снег на дороге, как будто это могло его спасти. Заломив несчастному руки за спину, стражники, тяжело дыша, притащили его к человеку с пергаментом.

— Едем же! — повторила госпожа Элен сердито.

На очень странных условиях был принят Джек Строу на свою новую службу.

— Я буду платить тебе сколько смогу, — сказала госпожа Элен смеясь. Если дела мои пойдут успешно, то наберется кругленькая сумма; если нет — пеняй на господа бога. Работы у тебя будет немного. Тебе придется чистить двух лошадей и задавать им корм. Двух — потому, что на первой же ярмарке я куплю тебе лошадку. Не полагается господам ездить со слугами в одном седле. Ты будешь сопровождать меня, куда мне только заблагорассудится, держать стремя и подсаживать меня на лошадь, а также прислуживать мне за столом.

Откровенно говоря, Джеку труднее было сейчас обходиться без госпожи Элен, чем ей — без его услуг, поэтому он без долгих разговоров согласился на все ее условия.

— Плащ этот, я полагаю, тебе совсем ни к чему, — сказала хозяйка, пытливо поглядывая на слугу. — Мы его продадим какому-нибудь проезжему франту, а на эти деньги справим тебе приличное платье и обувь.

Продать плащ Джоанны? Госпожа права: стыдно таскать за собой такого оборванного слугу, но Джек только покраснел и стиснул зубы.

— Ну, как знаешь! — рассердилась госпожа Элен. — Я думала, что ты сам будешь рад сбыть его с рук…

И все-таки после ближайшей ярмарки Джек получил и отличную, малоношеную одежду, и обувь, и толстую добродушную лошадку, а вдобавок еще полную горсть орехов и изюма.