Эмилио Сальгари - Черный Корсар. Королева карибов. Иоланда, дочь Черного Корсара (сборник)

– Вы такие могучие люди, – сказал он. – Позвольте просить вас о защите.

– Вам кто-нибудь угрожает? – спросил Морган.

– Да, воины ойякуле, – ответил индеец, назвавшийся Кумарой, и испуганно посмотрел по сторонам.

– Кто это такие?

– Очень злые индейцы. Они убивают захваченных в плен. Сегодня они напали на нас у реки, когда мы охотились на маипури – тапира.

– Никогда не слыхал о таком племени, – сказал Кармо. – Что за народ?

– Почти такие же белые, как вы, с крючковатым носом и очень длинной бородой, – ответил Кумара. – Они живут в густых лесах, вдали от берега, время от времени совершают на нас набеги, грабят и разрушают наши села.

– И много на вас напало? – спросил Морган.

– Нет, семь или восемь человек, – ответил индеец.

– С луками и стрелами?

– И с тяжелыми ванайями.

– Что это за штука?

– Деревянные палицы с железными наконечниками. Они ими орудуют с необыкновенной ловкостью.

– Вас преследуют?

– Да.

– Значит, они где-то рядом?

– Не знаю, – ответил индеец. – Час назад мы их потеряли из виду.

– А у нас нет даже ружья, – сказал Морган, бросив беспокойный взгляд на Иоланду, которая и бровью не повела, хотя разговор шел по-испански.

– Но у вас есть пистолет, сеньор Морган, – сказал Кармо.

– С двумя зарядами и подмоченным порохом.

– Ничего, высушим, а заряды прибережем на крайний случай.

– Хорошо, заканчиваем завтрак и в путь, – сказал флибустьер. – Если отыщем наших, то никакие дикари нам не страшны. Присядьте, сеньорита Иоланда, и ничего не бойтесь.

– С вами я как за каменной стеной, – ответила девушка.

Жаркое было уже готово, его разделили между всеми, угостив индейцев. Заменитель хлеба пришелся как нельзя кстати.

За едой Кумара рассказал, что он и его товарищ принадлежат к большому племени карибов, что их деревня расположена на берегу глубокой бухты, до которой рукой подать, и что он – один из признанных и уважаемых вождей этого племени.

Завтрак прошел спокойно, без всяких помех. Людоеды, скорее всего, сбились со следа или, потеряв надежду догнать индейцев, удалились восвояси.

– А теперь в путь! – сказал Морган, помогая Иоланде подняться. – Дойдем до мыса и, думаю, обнаружим корабль за ним.

– А если он утонул со всей командой?

– Это было бы хуже всего, – ответил Морган.

– Значит, не видать Тортуги?

– Да нет, попытаемся переплыть залив на индейской пироге. Это, конечно, рискованно, сеньорита, но не оставаться же здесь до конца наших дней, – решительно изрек флибустьер.

Предводительствуемые индейцами, чувствовавшими себя спокойней с белыми людьми и не решавшимися до этого войти в лес из боязни наткнуться на ойякуле, внушавших им неодолимый страх, они двинулись в путь вдоль опушки леса.

Северный ветер стих, и море стало понемногу успокаиваться, однако шум прибоя по-прежнему не смолкал, ибо берег изобиловал мелями и подводными камнями.

Никаких обломков у берега не было. Парусник, видимо, вынесло в открытое море, а затем швырнуло на рифы за мысом, где он и разбился.

Растительность в лесу стала понемногу меняться. Время от времени среди пальм стали попадаться густые заросли бананов с характерными длинными листьями, симарубы, чьи корни и кора обладают тоническими свойствами и под сенью которых, если верить индейцам, любят укрываться сухопутные черепахи, а также высоченный бамбук, достигающий такой толщины, что индейцы используют его для постройки прочных каноэ, которые невозможно разрубить самыми острыми топорами.

Стаи туканов с разноцветным оперением и огромными желтыми клювами перелетали с множеством попугаев с ветки на ветку, в кустарниках шныряли чудовищные ящерицы с изумрудными боками, отвратительные на вид, но весьма ценимые из-за своего мяса, напоминающего по вкусу нежную курятину.

Оба индейца, хотя и привыкшие к лесным переходам, шли осторожно, внимательно глядя под ноги и вороша концом лука сухие листья и высокую траву, чтобы не наступить на многочисленных змей или крупных муравьев, укусы которых, особенно самых страшных – так называемых фламандских, вызывают дикие боли и даже лихорадку. Попадались и пресмыкающиеся. В одном месте перед ними возникло какое-то совершенно черное существо: вытянувшись во всю длину и издав пронзительный свист, оно попыталось их укусить. Это был ядовитейший «ай-ай», чьи укусы ведут к мгновенной смерти.

Через час маленький отряд пересек рощу огромных пассифлор на мысу, на сотни метров выдававшемся в море, и вышел на противоположный берег.

– Обломки!.. – крикнул Морган. – Корабль разбился!..

Добравшись до кромки обширной бухты, глубоко врезавшейся в лесистый берег, путники обнаружили множество обломков, прибитых волнами к утесам. Наряду с реями, кусками обшивки и палубными досками в море болтались ящики и бочки, они с грохотом налетали друг на друга и тут же разваливались на куски. Огромные брусы, отколовшиеся, возможно, от шпиля или кормового колеса, застряли в зарослях мангров и теперь торчали в кривых сучьях этих растений. Обломков было хоть отбавляй, но ничто не говорило о присутствии человека. Песчаный берег, на сколько хватало глаз, был совершенно пуст, в море – ни трупа – вещь необъяснимая, так как парусник к моменту крушения был переполнен людьми.

– Не могли же все утонуть!.. – воскликнул Морган изменившимся голосом. – Среди наших было немало отличных пловцов, они не спасовали бы перед любыми волнами. Что скажешь, Кармо?

– Но это в самом деле обломки нашего корабля? – ответил вопросом на вопрос Кармо.

– Что вы имеете в виду, Кармо? – спросила Иоланда.

– Ведь это могут быть и обломки фрегата, который мы бросили после абордажа.

– А что с нашим кораблем? – засомневался Морган. – Куда он мог подеваться? Давайте взглянем, что там вынесло на берег, – добавил он задумчиво.

С трудом пробравшись через мангровые заросли, они вышли наконец к тому месту, куда волны вынесли обломки корабля, и здесь на песке обнаружили немало нового, в том числе пушечный лафет без ствола. Морган бросился к нему, зная, что на пушках обычно обозначается имя корабля, которому они приписаны.

– Ты прав, Кармо! – крикнул он. – Это обломки фрегата. На лафете – его название.

– Но что же с парусником? – спросила Иоланда.

– Не знаю, что вам сказать, сеньорита, – ответил Морган, нахмурив лоб. – Боюсь, он попал в беду.

– Неужели пошел ко дну? – взволнованно проговорила Иоланда.

– Все наши, должно быть, покоятся на дне. Я так думаю, сеньорита. Корабль, похоже, отнесло далеко от берега, а затем поглотило море.

– Бедный Ван Штиллер! – простонал Кармо. – Отправиться в одиночку на тот свет!